Евгений Рогачев - Рогнеда. Книга 1 Страница 39

— Живи пока, да доброту мою помни. — Дашка подняла с земли шляпу, стряхнула пыль, одела на голову, спрятав под полами волосы. Сказала напоследок: — Свечку в церкви не забудь поставить, за чудесное исцеление.

Глубоко вздохнула, восстанавливая дыхание. Мысленно отметила, что даже не вспотела. Будто и не со смертью только что танцевала, а находилась на дворе у Учителя. Как тогда, несколько лет назад.

Заметила, как из-за угла сарая высунулся давешний мужик. Увидев Дашку, мелко закрестился и исчез. Не видал он за свою жизнь, чтоб один, хлипкий с виду юноша, да и безоружный вроде, справился с несколькими оружными воинами. Чудны дела твои, Господи!!!

Дашка подошла к коновязи, отвязала вороного жеребца и, вскочив в седло, выехала со двора. Проскакав вдоль полей, свернула на едва заметную тропу и углубилась в чащу.

Там отпустила у коня поводья и, почувствовав свободу, вороной тут же перешел на шаг. Девица сняла шляпу, подставила лицо под легкий ветерок, пробивающийся сквозь листву.

Вот так же и ранее, когда была послушницей при Велоокском монастыре, любила в свободную минутку взбежать на пригорок, что возвышался над берегом реки Молоки. И наблюдать, как внизу, по спокойной глади воды, плывут купеческие корабли. Отсюда с высоты они казались игрушечными, а люди на них были сродни букашкам. Она могла стоять так бесконечно долго, пока ее не находили сестры и не утаскивали назад в темную келью к молитвам и посту или же к опостылевшей тяжелой каждодневной работе. Господи!!! Как давно это было!!!

Вороной осторожно продвигался по лесной тропе. Дашка прикрыла глаза и вдруг увидела себя маленькой девочкой. Грозная мать-настоятельница невзлюбила ее сразу, стоило появиться в монастыре после того, как ее подобрали голодную и еле живую в какой-то деревне. Невзлюбила и загружала работой, с которой иной мужик — и тот не справился бы. Дашка, когда подросла, отвечала ей тем же. Огрызалась при каждом случае, старалась в обиду себя не давать. Так и жили, словно кошка с собакой, но долго так продолжаться не могло. Продала мать-настоятельница строптивую послушницу заезжему купцу. Это потом Дашка поняла, что продали ее словно рабыню. А тогда мать-настоятельница велела ехать на подворье к купцу и помочь по хозяйству. Дескать, в монастыре и без нее справятся. И глаза отвела в сторону, избегая взгляда серых Дашкиных глаз.

Купец не стал долго тянуть, а по приезду в имение хотел сразу затащить Дашку к себе в спальню. Хорошо, под руку подвернулся тяжелый подсвечник. Насилу и отбилась от домогательств. Купец хлипким оказался. Получив удар по голове, умер тут же, у Дашкиных ног.

Потом был острог. И лишения, которых хватило бы не на одну жизнь. Бог помог, спас, не дал сгинуть, хотя уже готова была руки на себя наложить. Много пришлось вытерпеть, прежде чем подвернулся случай сбежать. Долго скиталась по лесам. Как удалось выжить — до сих пор удивлялась. Тогда, в скитаниях лесных, и появилось пренебрежение к жизни человеческой. Прежде всего — к своей собственной. Зачем ей такая жизнь, если одни лишения да невзгоды кругом? Не лучше ли лечь, закрыть глаза и не открывать никогда. Она и легла под сосенку, погрузившись в то состояние, когда уже начинаешь путать бред с явью.

А когда открыла, подумала, что закончились ее земные испытания. Оказалось, что нет. Помутненным взором узрела склоненную голову старика. Зацепила краешком сознания его внимательный взгляд и вновь впала в беспамятство.

Целую неделю провалялась, борясь со смертью, но оклемалась. Старик отпаивал ее какими-то пахучими травами и все время что-то под нос себе бормотал. Она молчала, со страхом наблюдала за странным спасителем. Когда немного поправилась, он впервые обратился к ней.

— Вижу я, что страх гложет твою душу, — сказал, сверля белесыми глазами. — Но ты меня не бойся, я худого тебе не сделаю. Не для того спасал, чтоб смерти предать. Знай это.

— Ты кто, дедушка? — спросила первое, что пришло на ум.

— Я-то… — дед пожевал губами. — Зови меня учителем. А так — я божий человек. Живу тихо, вдали от людской суеты. Ты первое за много лет живое существо, которое я увидел.

— Не страшно тебе здесь одному?

— Мне-то? Нет, не страшно. Духи леса охраняют меня и, ежели случится что, в обиду не дадут. Я и тебя научу жить в гармонии с богами, которые вокруг нас.

— А зачем?

— Молодая ты. Но, вижу, душа твоя исчерствела, коростой покрылась. Еще немного, и сгоришь от адского пламени, что сжигает тебя изнутри. Но я исцелю тебя, напою божественной силой. — Он положил сухую ладонь на горячий Дашкин лоб, и она почувствовала тепло, исходившее от руки. — Знай, дитя мое, все, что нас окружает, есть источник этой силы. И, куда бы ни повернула лик свой, везде узришь божественное проявление. Надо только знать те заветные слова, что приоткроют тебе дверь в царство Перуна.

— А зачем мне это? — пробормотала, не открывая глаз.

— Молчи! — В голосе старика послышалось недовольство. — Молчи и внимай! Тебя послали мне боги, и вижу я в том добрый знак. Долго я ждал этого, и наконец дождался… А теперь спи!

Вскоре Дашка узнала, что учитель не всегда жил отшельником в лесу. В молодости был он членом тайного ордена, берущего свое начало еще в те времена, когда на землях славян жили полудикие языческие племена. Живя отдельно и не общаясь с остальным миром, они выработали особую культуру, в которую непосвященных не допускали. Так и жили, скрываясь по лесам и дальним погостам. Но нашлись злые люди, донесли князю о секте непонятной, и начались гонения. Истребили всех, одному только учителю и удалось скрыться в лесах нехоженных. Там и жил, храня тайну древнего учения. Думал: уже все, умрет, и вместе с ним канет в лету учение древних волхвов.

Но нет, на закате жизни послали боги эту девицу. И, пока лежала та в беспамятстве, решил открыть ей тайну древних. Когда выздоровела, начал готовить исподволь. Вначале разговорами, длинными, нудными, от которых Дашку часто клонило ко сну. Но учитель был строг и мудр. Смог нащупать жилку, чуть надавил на нее и все — Дашка поверила ему враз и стала рабыней, до конца вверив свою судьбу и жизнь лесному отшельнику.

С той поры и началось истинное учение.

Через два года Дашка покинула хижину в лесу. За прошедшее время она изменилась, мало напоминая того забитого зверька, каким была прежде. Чудодейственная сила древних богов, подпитывая изнутри, наполняла желанием жить и подготовила к встрече с враждебным миром.

Учитель указал ей тайную тропу, по которой она сможет вернуться обратно к людям. Сам немного постоял, дождался, пока Дашка углубиться в лес и, повернувшись, исчез среди пожухлой осенней листвы.