Емельян Ярмагаев - Приключения Питера Джойса Страница 39

Шаги у дверей.,.

Как выражается м-с Гэмидж, случилось «воистину божье чудо». Ураган снес нас с сороковой параллели примерно на тридцать седьмую, избавил от части парусов. Истерзанное судно с больными пассажирами и командой, лишенное фок-мачты, лишенное воды и провианта, наконец бросило якорь где-то у американских берегов. Это произошло 17 сентября 1636 года.

Мы свободны — это второе чудо! Капитан Сваанестром повелел выпустить нас и расковать. Более того, поклялся, что нигде, даже в судовом журнале, не упомянет ни о каком бунте. (Хорошо, что мы сгоряча не пристукнули боцмана, когда он явился к нам как добрый ангел, с миртовой ветвью.) Чудо это имело вполне реальную подоплеку. Пуританские старшины без обиняков заявили капитану, что берег теперь близко и они его сместят, если и впредь больные будут лишены помощи, которую им оказывал мистер Джойс. Уорсингтон подкрепил это требование обещанием расследовать, куда девалась крупная сумма денег, оставленная без вести пропавшим капитаном Уингэмом в его каюте.

На этот подвиг агент Плимута конечно решился не сам: мисс Алиса твердо заявила, что иначе не станет с ним разговаривать. Но весь этот маленький заговор был спланирован и согласован одним лицом.

Боже, какая женщина эта Катарина Гэмидж! И такой ясный, благородный ум омрачен нелепейшей идеей божественного возмездия!

Холодный рассвет.

По морю плывет сплошной туман. Его белая пелена скрыла от нас берег. Капитан Сваанестром полагает, что мы где-то у мыса Гаттераса, но на каком расстоянии, уточнить не может. Промер глубины показал постепенное повышение дна — к берегу плыть опасно. Он дает о себе знать криками птиц — их тут великое множество, и не только чаек. Мимо нас в воде несутся ветки, шишки, сучья, ковром проплывает масса цветов.

Точно занавес, туман медленно поднимается вверх и редеет. Струи его, позолоченные восходящим солнцем, колеблются и просвечивают, как кисея. Постепенно открывается упоительная воздушная синева. Со всех сторон слышатся птичьи крики, треск крыльев, суета, гам. Переселенцы и команда в благоговейном молчании толпятся у борта…

Поднялся легкий ветерок — и вдруг на нас повеяло изумительнейшим благоуханием! Мы не сразу поняли, что это такое. То был ни с чем не сравнимый аромат диких лугов, лесов, трав. Поразительные, чарующие, запахи эти неслись отовсюду, проникали на искалеченный корабль, нежили и волновали людей приветом от достигнутой в страстях и муках земли.

Окруженные голубым блеском, встали острова. Прерывистой зеленой полосой они тянулись вдоль отдаленных берегов, а за ними сиянием золотых искр обозначилось огромное водное зеркало уходящего за горизонт залива. Чудной, непонятной прелестью смотрели на нас сквозь дымку глубинные дали прекрасной благоухающей страны, где люди, казалось нам, умеют только петь и смеяться.

ЧАСТЬ III

РАССКАЗЫВАЕТ БЭК ХАММАРШЕЛЬД

Глава I

Вовсе не Колумб открыл Америку. Это сделали до него индейцы.

Но если б они знали, что из этого выйдет, они предпочли бы открыть Северный полюс.

Жилистому, тощему, как грабли, Питеру ничего не сделалось. Он остался такой, как был. А на мисс Алису, к примеру, жалко было смотреть: ощипанный цыпленок, да еще лупоглазый. Но не видать, чтоб пережитое хоть немного ее укротило. Встретила меня — и сразу:

— О чем задумались, Бэк? Вспоминаете, как втроем одного пирата одолели? Вот, подкрепите свои могучие силы.

Смотрю — протягивает сухарь. Не стал я ломаться, взял сухарь и живо обратил его в муку своими жерновами. Все как-то стали проще, точно корабль сделал нас равными, да и впрямь всем досталось почти что одинаково. Навестил я больного Генри в его каюте — за ним ходил слуга Ален Буксхинс, — а Генри и говорит:

— Вытащи меня из этой конуры, Бэк, сделай милость. Так хочется посмотреть на Америку!

Молил он и просил, пока мы с Аленом не подхватили его под руки и не вытащили на шкафут. Тут как раз туман разошелся, повеяли всякие прекрасные запахи, взошло солнце, и увидели мы, что за островами и берегами начинается какое-то новое море, уходящее к горизонту, и Питер объяснил, что это не море, а залив Албемарл и что он, Питер, уже побывал здесь на острове Роанок. Мне не до того было: сухарь мисс Алисы только раздразнил аппетит, да и все на корабле согласно мыслили в этом направлении, и капитан распорядился починить единственную оставшуюся у нас после урагана шлюпку и спустить ее на воду. Желающих съездить на берег оказалось так много, что пришлось кинуть жребий. Попал в шлюпку и я.

Как сейчас помню высокий облупленный кузов флейта, от которого мы впервые за полтора месяца оттолкнулись веслом. Боже, до чего он опостылел! Хотелось прыгать и смеяться, хотя от голода коленки дрожали и в глазах стояли радужные круги. Ну, ладно, плывем мы между двумя островами, а их много тянется вдоль берегов, и видим, что на берегах такие невиданные дубы, каких в Англии не растет нигде. Джойс и говорит:

— Смотрите: голубые цапли!

Туча этих птиц поднялась из тростников и чуть не все небо закрыла. Мы разинули рты.

— Да это что, — говорит Питер. — Здесь, в Виргинии, тьма куропаток, бекасов, вальдшнепов, голубей — их можно просто палками сшибать в часы перелета. Индейки огромные, лопаются от жира — я охотился за ними у водопадов.

— А нельзя ли сейчас? — робко говорит Том Бланкет (брюхо свое он здорово растряс в пути).

Питер улыбнулся и предложил потерпеть еще немного. Тут как раз мы выплыли из протоки между двух островов, и открылась картина, которая точно сошла с моего голубого блюда. Представьте себе отдаленный берег — не берег, а сплошной лес — просвета не видать, и все такие могучие деревья, прямо у воды растут. Между берегом и островами снуют лодки странной формы, точь-в-точь как на моем блюде: с сильно загнутым носом и кормой: у одних — в виде головы цапли, у других — какого-то зверя. И в этих лодках действительно сидят мужчины с перьями на головах. Глазам я не поверил, честное слово! А кругом, в воде, рыба так и кишит, и играет — помереть мне на месте, если вру. И что они делают, индейцы эти? Ловят рыбу таким странным способом: натягивают луки, опускают в воду конец стрелы с веревкой, нацеливаются — бац! При мне одна пара этих ловцов вытащила громадную рыбищу фунтов на десять, потом заметила нас, налегла на весла и ну удирать к берегу. Другая команда голышей, наоборот, повернула челн носом к нам и подплыла вплотную. Лица у них ничего себе, приятные, только половина лица выкрашена синей и белой краской, на лбах какие-то завитушки, глаза черные, сверкают как угли, и волосы тоже черные, скатаны на головах в узлы.