Жизнь на гранях миров - Елена Черкашина Страница 39

– Нисан, что бы ни случилось, ты остаёшься за старшего.

Юноша смотрит непонимающе, но Игорь уже вышел во двор. С каждым шагом в нём сильнее и сильнее вскипает бешенство, и когда он входит в комнату, где собрались военачальники, глаза его сверкают огнём. Все внезапно смолкают.

– Кто из вас хочет убить меня? – громко спрашивает Игорь, и в тишине его голос звучит, как сталь. – Кто из вас ненавидит меня так сильно? – пауза. – Я вас плохо лечил? Не спешил к вам каждую ночь? Требовал награды? Так кто?!

– Никто не хочет, – загудели голоса, – но ты здесь чужой!

– Ты – чужой!!!

Вот он, приговор. Простой, как жестокость сердца, и твёрдый, как ярость. Интересно, когда меч пронзает тебя насквозь, так же больно?

– Ты должен уйти! – звучит из углов.

– И кто же останется вместо меня?

Они молчат: им всё равно. Для них сейчас главное – урвать свой кусок власти. Им наплевать на больных, на раненых, на госпиталь. Игорь минуту стоит, застыв, а потом вдруг как-то сразу успокаивается и понимает: это – конец. Сказать ему больше нечего. Он говорил почти шестнадцать лет, и никто, кроме Адамара, не слышал. Поворачивается, но вдруг что-то вспоминает и говорит с усмешкой, без злобы, прямо в лицо всем:

– Я могу уйти спокойно? Или будете стрелять в спину?!

Никто не шевелится. Нет, не будут: постыдятся друг друга.

В своей комнате он тихо раздевается, аккуратно вешает халат. Всё кончено, теперь я должен спокойно перейти пространство, и пусть те существа, которые помогают мне, несут меня плавно-плавно, иначе сердце разорвётся от боли…

– Игорь, любимый, встань!

Он качает головой: «не хочу». У Светы – растерянное лицо: она бьётся над мужем больше недели, но он не приходит в себя, его будто убили там, в ту последнюю ночь.

– Я приготовила завтрак и кофе…

Он ест через силу и опять ложится. Ей кажется, что он спит, но на самом деле – опять и опять пытается перейти в свой мир, пусть не в саму крепость, а просто к берегу моря: он задыхается здесь без того воздуха. Но врата сомкнулись и не пропускают его. Игорь открывает глаза и осознаёт себя лежащим на постели. Ночи бессонны, пусты, он давно отучился спать по ночам, а что делать теперь?

Света не успела привыкнуть к миру хасаров так, как он за многие годы, но и ей тяжело. Оба потеряли ровно половину своей жизни, и половину лучшую. А потому они часто сидят, прильнув друг к другу, безмолвно, почти не дыша: в этом объятии им немного теплее. Говорят, что нет катастрофы, которую нельзя пережить вдвоём, – это так, но чтобы пережить, нужно медленно пройти каждую минуту каждого дня.

Отпуск заканчивается, и работа в больнице отвлекает его. Всё хорошо, пока не наступает ночь. Опять ночь, и Света встаёт, ищет мужа: он стоит во дворе и смотрит вверх. Но больше никто не протягивает к нему прозрачных рук, чтобы провести сквозь врата. Миры закрылись. Он изгнан.

Эта мука тянется неделя за неделей. Она тоже встаёт и, ощупывая холодную кровать, – он опять во дворе, – начинает просить: «Вы можете, вы всё можете! Помогите ему! Спасите! Он погибает… А у меня нет сил помочь, потому что я – всего лишь человек, и разве я открывала для него границы миров? Пусть он опять будет счастлив!» Её умоляющее лицо обращено вглубь комнаты, там никого нет, но ей хочется верить, что её слышат, и на душу незримо нисходит покой…

Игорь спит. Уже осень, сентябрьский ветер нежно вливается в открытое окно. Сон, который ему снится, – загадочный, мягкий. Ему кажется, что он в лесу, лежит на траве, но не холодно, а очень приятно. Просыпается и смотрит вокруг. Да, он на траве, а сквозь деревья виден чудесный парк, где по дорожкам гуляют люди. Игорь встаёт и, немного помедлив, выходит. Он бос, одет в светлые пижамные штаны, мягкую рубашку с длинным рукавом. Изумлённо оглядывается. Парк невообразимо чист, дорожки сделаны из искусно обработанного камня, и ногам без обуви на них очень комфортно. Вдалеке – пруд, там плавают люди. Он видит цветные халаты, над парком – высокие крыши, и пытается хотя бы приблизительно определить, на что это похоже. Япония – чистые пруды, ухоженные парки? Нет. Китай? Немного, но тут есть и такое, что вообще не поддается классификации: маленькие глиняные скульптуры, ажурная вязь решеток, изящные мостки. Наконец, оставляет попытки и просто смотрит.

В этот момент к нему приближается процессия: среднего роста худощавый юноша, за ним – небольшая свита. «Принц и его придворные», – подбирает название Игорь и продолжает стоять: отступать поздно, его заметили. Все внимательно смотрят на незнакомца, но вместо того, чтобы отреагировать удивлением, вопросами, вдруг начинают улыбаться. Юноша делает лёгкий поклон и говорит очень учтиво:

– Вы, видимо, не можете найти свой халат, господин. Такое здесь часто бывает. Примите мой!

И Игорь, слегка удивлённый, вынужден протянуть руки, потому что слуги уже подают тёмно-синее одеяние. Ему не остаётся ничего другого, как ответить с таким же учтивым поклоном:

– Благодарю!

«Принц» улыбается и идёт дальше. А Игорь рассматривает халат: «Он носит с собой запасную одежду. Что это – летние купания королевского двора?» Закутавшись в халат, медленно движется вдоль пруда, и кое-что становится ясным: заходя в воду, люди снимают верхнее платье и остаются в простых белых штанах, похожих на те, в которые одет он сам, и светлых рубашках. «Поэтому я не выглядел странно», – понимает Игорь. Его приняли за купальщика, который забыл, где оставил свою одежду. Ну что ж, ему повезло! Теперь можно и осмотреться.

Он решает, куда пойти, – направо или налево, но в эту минуту что-то происходит в дальнем конце парка: шум, крики. Игорь осторожен, и всё же какая-то сила заставляет его повернуться и устремиться туда.

То, что происходит потом, кажется ему спектаклем, разыгранным по точно спланированному сценарию. И в этом действии – два главных героя: юный принц и он сам.

К берегу сбегаются люди. Игорь быстро подходит и видит юношу, который подарил ему халат. Видимо, тот упал с высоких мостков в пруд и ударился головой о камни: по лицу течёт кровь. Слуги выносят