Коварный брамин из Ассама. Гибель империи. Реванш Янеса - Эмилио Сальгари Страница 39

– Я все скажу, – захныкал он, – только не бейте! Я не знал, что в пузырьке яд.

Все присутствующие гневно уставились на мальчишку. Особенно зло смотрели повара и поварята. Чувствовалось, что, попади неудачливый отравитель им в руки, его зажарили бы, как цыпленка.

– Пузырек? – переспросил Янес, делая знак всем успокоиться.

– Да, сахиб.

– И ты якобы не знал, что в нем?

– Нет, сахиб. Я бы сам с удовольствием отведал пудинг, клянусь Шивой.

– Я все скажу, – захныкал он, – только не бейте! Я не знал, что в пузырьке яд.

– Кто дал тебе этот пузырек?

– Факир. Я встретил его четыре дня назад. Он-то и посоветовал мне наняться на дворцовую кухню.

– А зачем он дал тебе пузырек?

– Сказал, это снадобье, которое превратит блюда для вас и рани в настоящее лакомство.

– И что ты должен был сделать?

– Добавить пять капель в десерт. Он велел сделать это втайне от поваров, иначе те украдут у меня секрет.

– Действительно, блюда вышли на славу, – иронично заметил Янес. – Настолько, что три министра и собака отправились на тот свет от восторга. Пузырек при тебе?

– Да, сахиб, – пролепетал мальчишка, вытащил из-за белого кушака прозрачный флакончик из тонкого хрусталя с подозрительной красноватой жидкостью и отдал его португальцу.

– Можно даже не открывать, – сказал Тремаль-Наик. – Я и так вижу, что в нем яд бис-кобры.

– Уверен?

– Хочешь еще доказательств?

В углу комнаты дремал павлин с роскошным хвостом. Эти птицы обыкновенно имеются в доме каждого зажиточного индуса. Их холят и лелеют, потому что они считаются воплощением богини Сарасвати, покровительницы семьи. Тремаль-Наик попросил у кормилицы Соареса тонкую булавку, открыл пузырек, смочил острие в жидкости и уколол спящего павлина в шею.

– Подождем немного. Подлецы знали, что делали. В отличие от змеиных ядов, этот не имеет противоядия. Они действовали наверняка.

Павлин тут же проснулся и развернул веером изумительный хвост, переливающийся золотом и лазурью. Потом удивленно посмотрел на собравшихся вокруг людей, издав резкий, неприятный крик. Хвост затрепетал, словно под порывом ветра. Павлин опустил дрожащие крылья, его глаза засверкали, будто черные бриллианты.

– Смотри, Янес, смотри, – сказал Тремаль-Наик. – Несчастная птица умирает.

– Вижу, – хмуро буркнул португалец. – С ядом бис-кобры шутки плохи.

В этот миг павлин весь как-то съежился, последний раз взмахнул хвостом, продемонстрировав все его разноцветье, и точно так же, как мастиф, замертво повалился на пол.

– Осмелишься ли ты проглотить хотя бы одну каплю этой жидкости? – спросил Тремаль-Наик у поваренка.

– Нет, господин, – пробормотал посеревший мальчишка. – Однако попроси вы меня прежде, проглотил бы не задумываясь. Я ведь правда считал, что это снадобье улучшит вкус еды.

– Неужели тебе не пришло в голову, что в пузырьке может быть яд? – поинтересовался Янес.

– Не пришло, махараджа.

– Больше он тебе ничего не давал? Деньги, например?

– Факир дал мне золотой. Я его еще не потратил и готов отдать вам.

– После этого ты где-то видел этого человека?

– Нет, господин.

– Сможешь его узнать?

– Пожалуй, смогу. Физиономия у него примечательная.

– Ты или ловкий пройдоха, или самый простодушный дурачок не только во всем Ассаме, но и во всей Индии, – заметил Тремаль-Наик.

– Вы мне не верите? – Мальчик покосился на злого как черт Каммамури.

– Не особо.

– Я говорю чистую правду.

– У тебя есть семья?

– Нет. Прошлогодняя засуха и голод унесли всех моих родичей: и отца, и мать, и братьев.

– А дом?

– И дома нет. Я ночую в заброшенных хижинах или в садах, питаюсь ворованными фруктами.

– Ну и что нам делать с этим балбесом? – спросил Каммамури, чье терпение лопнуло.

– Не убивать же его, – вздохнул Янес. – Поедет с нами в пагоду Калико. Вдруг заодно отыщем там второго отравителя?

– Вот бы найти Синдхию! – воскликнул Тремаль-Наик. – Тогда смута завершилась бы одним-единственным выстрелом в спину.

– Вряд ли он настолько глуп, чтобы загодя возвращаться в столицу. Он будет стоять на границе и ждать, когда появятся его отряды париев, тугов, грабителей и тому подобных людей, которым не живется спокойно.

Янес помолчал. Затем подошел к письменному столу и набросал несколько строчек.

– Каммамури, бери слона, отправляйся на железнодорожную станцию и пошли телеграмму Сандокану. Слава богу, сообщение с Малайзией в наши дни не то что прежде, а пароходов у него в избытке.

– Что, на голодный желудок поеду? – засмеялся маратха.

– Поешь на первом постоялом дворе. Это куда безопаснее, чем здесь.

– Ваше высочество, – плаксиво заныл главный повар, – неужели вы до сих пор в нас сомневаетесь? Только прикажите, мы мигом приготовим новый завтрак.

– И не приправите его ядом?

– Нет, ваше высочество! Клянусь!

– Тогда иди готовь, дружище. Я тебе верю. У Каммамури и его товарищей уже животы свело от голода.

– После прошлой ночи они едва на ногах держатся, – подтвердил маратха.

– Но ты все-таки пойди на кухню и проследи.

– Могли бы и не говорить. Хотя этим людям я доверяю.

В ожидании нового завтрака взамен того, который едва не отправил их на тот свет, они откупорили бутылки пива, на пробках которых был вытеснен герб Ассама: три слона с поднятыми хоботами. Повара сдержали слово. Не прошло и получаса, как они чуть не бегом внесли блюда, приготовленные под бдительным надзором Каммамури. Ели быстро, без опаски, не забыли ни о крысолове, ни о раджпуте, ни о следопыте. Даже пленники не были обижены.

Пробило девять. Отдав приказ снарядить слонов и сотню раджпутов, Янес предложил всем отдохнуть до вечера. Неутомимый Каммамури отказался от столь долгой передышки. Ему нужно было успеть на поезд, следовавший из приграничного городка Агомани в Калькутту. Компанию маратхе вызвался составить Тимул. Их товарищи вместе с четырьмя самыми верными раджпутами остались сторожить пленников и охранять рани с маленьким Соаресом. Старика-парию и юного отравителя Янес решил взять с собой. Он надеялся, что мальчишка опознает факира.

В полдень Каммамури со следопытом и двумя раджпутами покинули Рампур на великолепном слоне, почти не уступавшем по силам Сахуру. В пять вечера из бунгало вышли Янес, Тремаль-Наик и все прочие. У ворот их ждало впечатляющее зрелище. Двадцать слонов под управлением погонщиков выстроились перед домом. В хаудах сидели хорошо вооруженные раджпуты.

Местные жители, разобрав, насколько возможно, завалы, оставленные ураганом, высыпали поглазеть на царский кортеж. Янес заметил, что приветствуют его отнюдь не так радостно, как прежде.

– Видишь, Тремаль-Наик? Похоже, они перестали видеть во мне принца-консорта. Неблагодарные!

– Не все они такие. Тебе еще удастся завоевать их доверие, дружище-принц.

– Пока я знаю только двоих, на кого могу