Неожиданный наследник (СИ) - Яманов Александр Страница 39

* * *

— Ваше Высочество, я была поражена вашими знаниями и тем, как был поставлен на место задавака Бахерахт. Не припомню, чтобы этот пройдоха так оконфузился. Значит, слухи не врут? Вы действительно сведущи в медицине?

Анна Алексеевна Хитрово, буквально прилипшая ко мне после начала приёма, являлась весьма яркой особой. Тёмные волосы без всякого парика, заплетённые в высокую причёску, пронзительный взгляд голубых глаз и плавные изгибы тела, которые не могло скрыть пышное платье — первое, на что я обратил внимание. А ещё девушка была молода, не более двадцати лет и прекрасно знала о своей привлекательности. И конечно, те самые шары, пытающиеся вывалиться из лифа.

Встреть я девицу Хитрово до графини Строгановой, то неизвестно как далее бы развивались события. Но сейчас все намёки и попытки произвести не меня впечатление выглядели забавно. Знала бы Анна Алексеевна, что мы вчера вытворяли с её тёзкой! Чую, что невольно начал возбуждаться, и с трудом сдерживаюсь, чтобы не начать искать взглядом графиню.

После перехода в зал, где состоялся приём, я попал в незаметное окружение. Вернее, так думали участники данного действа. Мне же сразу стала понятна их грубоватая тактика. Сначала Панина увлекли каким-то спором, явно зная о слабостях графа. Затем какой-то господин захотел обсудить насущный вопрос со Щербатовым. А я остался один в окружении группы молодых господ, где особо выделялись две красивые девушки. Второй прелестницей являлась голубоглазая блондинка с чувственными губами. Девица оказалась княжной Салтыковой и предпочитала отмалчиваться. Вот только её взгляд заставлял меня внутренне себя одёргивать. Как по мне, так именно Екатерина Петровна была здесь главной звездой. Кроме одной прекрасной графини, конечно.

Анна в этот момент беседовала с кузиной, той самой княгиней Дашковой. И мне пришлось отбиваться в одиночку. А ещё здесь присутствовал молодой офицер, представившийся полковником Салтыковым. Остальные господа являлись цветом русской знати. Но мне показалось, что перечисленная троица наиболее рьяно искала моего внимания.

— Я не знаток медицины, разве что народной, — отвечаю Хитрово, так как молчание затянулось, — В дороге доктор вылечил сына священника, заодно решил составить целый травник. Там будут указаны способы лечения, применяемые испокон веков. Оспу или иную жуткую болезнь они не вылечат. А вот обычную простуду, тяжесть в сердце или желудке можно устранять при помощи разных настоев. Будучи совсем юным, я проживал в монастыре и много общался с иноками. Заодно узнал немало способов лечения, коими поделился с Крузе. Вот и вся история, породившая слухи.

Дамы томно повздыхали. Тем временем изрядно прибавилось количество окруживших меня придворных. Думаю, уже не получится уйти, сославшись на дела. Сейчас начнётся самый настоящий штурм.

— А, правда, что вы пишете необычные стихи? — голосок княжны оказался таким же красивым, как она сама, — Я очень люблю литературу, особенно русскую. В доме моего отца каждую неделю собираются люди, увлечённые искусством. Это не какой-то бал или приём, а встреча интересных людей. Мы уже отправляли вам приглашение, но так и не дождались ответа. Например, на следующей неделе нас посетят Сумароков и сам Херасков, который должен прибыть из Москвы. Может, вы осчастливите нас своим присутствием?

Голос Трубецкой буквально обволакивал и путал мои мысли. Но затем пришло спасение, откуда я его не ждал.

— Если вы не против, я тоже посещу ваш салон, княжна, — Дашкова неожиданно оказалась рядом, — Любить искусство мне по должности положено.

Что-то нехорошее на миг мелькнуло в глазах Екатерины Петровны, но затем она мило улыбнулась. Часть присутствующих встретила слова княгини со смешками. А некоторые сразу начали убеждать окружающих, что тоже являются любителями литературы и обязательно посетят дворец Трубецких.

Далее публика начала обсуждать какую-то знаменитую поэму и литературный журнал, издаваемый уже упомянутым Херасковым. На вопрос, что я думаю о произведении, пришлось ответить правду. Сейчас наставники преподают совершенно иные науки, и на изучение искусства у меня просто нет времени. Но в ближайшее время я всерьёз займусь русской литературой.

— Фи! О каком искусстве идёт речь? Ничего не может сравниться с творениями французских литераторов! Нисколько не умаляю заслуг наших поэтов, но пока они близко не приблизились к Монтескьё или Бомарше. Я уж промолчу про великого Мольера! — вдруг выпалил бравый гвардеец Салтыков.

Честно говоря, полковник не похож на любителя литературы. Но откуда мне знать, чем увлекаются представители столичного высшего света. Судя по улыбкам некоторых присутствующих, они знали о страстях Салтыкова гораздо больше.

— А что вы думаете о Франции, Ваше Высочество? Ведь это великая держава, развитая во всех областях, включая искусство! Вам не кажется, что нынешний союз с Пруссией противоестественный для России? Особенно, учитывая последнюю войну, — гвардеец вдруг резко сменил предмет разговора, — Или Никита Иванович уже успел перетянуть вас на сторону Фридриха.

Чую, что разговор принимает неприятный оборот. Княгине Дашковой и ещё двум господам он точно не понравился. Остальные присутствующие встретили слова Салтыкова новыми улыбками и перемигиваниями. Тут ещё подошёл Панин и попытался протиснуться ближе ко мне. Но не расталкивать же ему руками блистательную публику, особенно дам?

— Мы с учителями пока не затрагивали столь сложные вопросы. Признаюсь, я с трудом отличу Фридриха от Людовика, — мой ответ вызвал у публики откровенный смех.

Но в нём не было чего-то злого и нехорошего. Народ просто веселился, наверняка приняв мои рассуждения за забавную шутку. Я же решил закончить разговор и покинуть Академию. Дел у меня хватает, а дона Алонсо не интересуют никакие отговорки. Занятия должны состояться в любом случае.

— Когда закончится моё обучение, то мы с вами обязательно вернёмся к этому разговору, Сергей Владимирович, — отвечаю полковнику, — Но могу сказать уже сейчас, что русский человек должен думать только о благе для своей Отчизны. И выбирать чью-либо сторону надо исключительно для пользы России. А теперь прошу меня отпустить. К сожалению, наставники придерживаются строго расписания, и учёбу никто не отменял.

Смотрю в голубые глаза княжны, постепенно наполняемые обидой, и добавляю.

— Екатерина Петровна, я принимаю приглашение посетить приём вашего батюшки, — Трубецкая с трудом сдержала улыбку и кивнула в знак благодарности, — Но всё в руках графа Панина. Видите ли, императрица поручила ему моё обучение, и я не властен над своим временем.

Пусть Никита Иванович, который явно не ожидал подобного поворота, теперь отбивается от многочисленных визитов. Чую, что уже сегодня его начнут брать в осаду представители знатных семей. Уж больно многозначительно посматривали на него присутствующие.

* * *

По пути к гостиной мне невольно удалось подслушать разговор двух примечательных персон. Занимаюсь я в лёгких сапожках или кожаных туфлях без подошвы, в которых и перемещаюсь по дворцу. Потому и хожу по натёртому паркету почти бесшумно. Это не попытка подслушать или подловить человека. Тут ещё и особая манера двигаться, которая начала вырабатываться после занятий с испанцем.

После помывки я сменил одежду, пригладил волосы и пошёл в столовую, ибо изрядно проголодался. Суета, вызванная переездом, почти закончилась, поэтому вечером во дворце мало слуг и устанавливается приятная тишина. Не сказать, что сильно раздражаюсь от бесконечных починок и перестановок. Но иногда хочется спокойно почитать книгу и посидеть у печи без этого вечного шебуршания, что я обычно и делаю. Охрана и камердинер привыкли к подобному поведению, стараясь, лишний раз меня не тревожить. А тут, вдруг задержавшийся Панин, обычно уезжающий после обеда. Ещё и неожиданная гостья, недавно показывавшая всем видом, что обижена. Вот я и подумал, что надо самому ехать к Анне, но находился в состоянии некоторой нерешительности, ибо боялся ещё сильнее усугубить случившееся непонимание.