Мишель Зевако - Двор чудес Страница 4

Четвертовали они его? Разорвали на части, подобно коням, подгоняемым кнутом палача? Разрубили? Толком так никто и не знает.

Один из воров, жуткий с виду, огромный, похожий на древнего циклопа, тем более что он был одноглаз, спокойно подошел к виселице.

Звали его Ноэль Кривой.

Рядом с виселицей был установлен воровской штандарт — пика, на которую насаживали кусок какой-нибудь падали: конины или собачины.

Ноэль Кривой вырвал пику, снял насаженный на нее кусок мяса, посадил на его место то, что держал под плащом, и поставил штандарт на место.

Страшный яростный клич воровского народа приветствовал новый штандарт. Ведь это была голова Трико — короля Арго.

Рагастен побледнел.

— Уже половина двенадцатого, — сказал он. — Уходите, пора.

Манфред покачал головой:

— Нет, я буду здесь.

— Но сейчас сюда нагрянет великий прево со всей своей силой!

— Потому-то я здесь и буду.

— Что же, вы и впрямь из этих? Вы тоже вор?

— Я не вор, — хладнокровно ответил Манфред, — но воспитан среди этих бедняг. В их глазах я никогда не видел ничего, кроме сочувствия, а их жестокие руки, когда я был мал, привыкли ласкать меня…

— Говорите! Говорите дальше! — взволнованно воскликнул Рагастен.

— Это несчастные люди, — продолжал юноша, — и я люблю их, как любили они меня. Сегодня я им нужен. Если надо — умру вместе с ними. Спасибо, сударь, что предупредили… Я вдвойне вам обязан, если это возможно… но я буду здесь.

— Тогда и я тоже, — сказал Рагастен.

Манфред так и вскрикнул от радости:

— С такой шпагой, как ваша, мы не пропадем!

Он подозвал Лантене.

— Брат, — сказал он, — вот великодушный человек, о котором я так много тебе говорил…

Лантене с восхищеньем и признательностью посмотрел на шевалье и протянул ему руку.

— Сударь, вы герой, — сказал он. — Благодаря вам мой брат не погиб…

— Ваш брат? — удивленно переспросил Рагастен.

— Да мы друг друга называем братьями, хоть и некровные родственники… по всей вероятности.

Рагастен беглым взглядом оценил Лантене — человека, который, по словам Трико, был готов на любое злодейство.

Оценил и понял, что Трико нагло врал. Чего ради?

Последние слова Лантене насторожили его.

— Вы сказали «по всей вероятности»? — опять переспросил Рагастен. — Простите мне мое любопытство — отнесите его только на счет симпатии, которую вы мне оба внушаете…

— Я так говорю, — ответил Лантене, — потому что мы с Манфредом оба не знаем своего происхождения. Мы вместе росли у одной цыганки со Двора чудес — вот и все, что мне известно о моем детстве.

Рагастен сильно побледнел. Его взгляд со страстным любопытством остановился на Манфреде.

— Где же эта цыганка? — спросил он.

— Здесь, с нами.

— Могу я ее видеть… говорить?

— Да, конечно, — удивленно ответил Манфред. — Но, сударь, не вы ли сказали, что ровно в полночь будет штурм?

— Да, конечно, — сказал Рагастен.

Он утер пот, катившийся градом по лицу, и с усилием избавился от своих мыслей.

— Ваша правда, — произнес он решительно. — Давайте заниматься обороной.

Манфред знаком руки подозвал нескольких воровских старшин, особо уважаемых за храбрость и выдержку.

Рагастена окружал воровской народ, каторжники и висельники. Его невыразимо смущала мысль, что сейчас придется обнажить шпагу ради этих разбойников.

Но он переводил взгляд на Манфреда, и смущение уходило прочь. А вдруг этот юноша — его сын?

Он с ужасом вспоминал слова короля Франциска. Главная цель похода была схватить Манфреда и Лантене.

И на восходе солнца Манфред будет уже повешен у Трагуарского Креста.

А вдруг Манфред — в самом деле его сын?!

Кровь прилила к голове Рагастена. В этот миг он схватился бы один с целой армией, лишь бы спасти юношу. Вокруг него уже не было воров и потаскух. Был только сын (может быть, родной сын!), и шевалье готов был спалить весь Париж, но не дать Манфреду оказаться в руках короля и великого прево.

Проницательным взором он окинул весь Двор чудес.

От него расходилось три переулка.

Все три были перегорожены баррикадами.

— Оружие есть? — спросил шевалье.

— Три сотни аркебуз да пистолетов еще столько же.

— Патронов?

— Хватает.

— Стрелки?

— Мужчины все умеют стрелять из аркебуз.

— А женщины что могут делать?

— Что угодно.

— Хорошо, — сказал Рагастен. — Сотню человек на эту улицу, — (он указал на переулок Спасителя). — Сотню сюда, — (на переулок Монторгёй). — И сотню в этот переулок, — (переулок Калек). — За каждой сотней стрелков поставьте два десятка женщин, только в укрытии — будут перезаряжать аркебузы.

Рагастен не успевал отдавать приказания, как они уже исполнялись.

Тут в церкви Сент-Эсташ пробило полночь.

— Теперь, — продолжал Рагастен, — за каждой сотней аркебузиров поставьте еще по сто человек с пистолетами. Если аркебузирам придется отступить, в дело войдут пистолетчики.

В две минуты было исполнено и это распоряжение.

— Наконец, — закончил Рагастен, — здесь, на площади, останутся все остальные, кто годен. Будет резерв, который можно послать на подкрепление в слабое место.

Шевалье придумал единственную диспозицию, которая оставляла какие-то шансы на успех. Старшины, стоявшие вокруг, это поняли и без всяких возражений приняли план чужака.

— А теперь, — сказал Рагастен, — слушайте меня внимательно. Тот бедняга, с которым так ужасно обошлись, должен был трижды выстрелить из аркебузы — дать знать великому прево, что во Дворе чудес все спокойно. Если выстрелов не будет, штурм, очень может быть, перенесут. Решайте, как вам поступить.

— Понимаю ваше затруднение, сударь, — сказал Манфред. — Значит, я буду говорить за вас и от вашего имени. Братья, если мы теперь не выстрелим три раза, нас как-нибудь в другой раз ночью застанут врасплох. Зато если выстрелим — королевские не будут ждать сопротивления. Вы согласны?

Старшины важно кивнули головами.

— А ваше мнение, сударь? — спросил Манфред Рагастена.

— Дитя мое, — ответил шевалье взволнованно, — на вашем месте я бы сказал то же самое.

При словах «дитя мое» Манфред удивленно поглядел на Рагастена, но приписал эти слова избытку учтивости.

— Значит, решено, — твердо сказал юноша. — Лантене, ты идешь в переулок Монторгёй. Я — в переулок Спасителя. Ты, Кокардэр, в переулок Калек. А вы, господин шевалье, не окажете нам честь остаться здесь и командовать отсюда всеми нашими действиями?

— Лучше я пойду с вами, — ответил Рагастен, стараясь совладать с волнением.