Александр Лермин - Сын графа Монте-Кристо Страница 4

Подкрепившись обильным ужином, Бенедетто спросил себе комнату в нижнем этаже, но получил ответ, что придется ему поселиться на втором, так как последнюю комнату внизу только что занял молодой человек, приехавший со своей сестрой.

Сильная усталость овладела беглецом, и он крепко заснул. Было уже девять часов утра, когда он открыл глаза. Побуждаемый необъяснимым страхом, быстро оделся и, осторожно выглянув в окно, отскочил в ужасе: он увидел двух жандармов, стоящих у входа с карабинами наготове. «Меня выследили, я погиб», — пронеслось в его голове. Но он быстро взял себя в руки, подавил лихорадочное возбуждение, и новый план быстро созрел в его мозгу. Взяв карандаш, он написал «У меня нет денег, но я не хочу оставаться в долгу, прилагаемая булавка вполне покроет мой счет. Мне стыдно было признаться в этом, и я ушел сегодня в пять часов утра». Воткнув булавку в записку, он с ловкостью трубочиста влез в камин и по трубе быстро достиг крыши. Но дальнейшее путешествие оказалось невозможным, так как стоило лишь одному из жандармов поднять голову — Бенедетто был бы сразу обнаружен. Поэтому он вновь спустился по трубе в другой камин, где решил переждать опасность. Он считал себя уже спасенным, как вдруг оступился и с шумом вывалился прямо на каминную решетку в комнату. Раздался крик испуга.

В этой комнате находились молодой человек и девушка. Последняя испустила пронзительный вопль, между тем как первый изо всех сил звонил.

— Спрячьте, спрячьте меня! — были первые слова беглеца, но они замерли на его губах, когда в молодом человеке он узнал Евгению Данглар.

— Андреа, убийца! — вскричали девушки.

— Смилуйтесь, спасите меня! — умолял их Бенедетто.

— Поздно,— ответила Евгения,— сюда уже идут.

В ту -же минуту в комнату вошли жандармы в сопровождении всего персонала гостиницы. Бенедетто, предчувствуя гибель, выхватил кинжал и хотел броситься на своих преследователей, но мгновенно понял бесплодность попытки.

— Убейте себя! — воскликнула Евгения с пафосом драматической героини.

— Зачем же,— возразил Бенедетто,— еще не время, все это не более как недоразумение, и у меня есть друзья.

И он равнодушно протянул руки жандармам, поспешившим надеть на него железные браслеты.

— Кланяйтесь своему отцу, мадемуазель Данглар, и не стыдитесь меня, ведь вы же моя невеста, и сегодня уже должны были быть моей женой,— насмешливо крикнул превратившийся в преступника граф и вышел из комнаты вместе с жандармами, оставив Евгению любопытным и презрительным взглядам прислуги.

3. Семейная драма

К числу наиболее уважаемых и влиятельных личностей парижской аристократии принадлежал и государственный прокурор де Вильфор, незапятнанная репутация которого, по-видимому, вполне соответствовала его важному посту первого публичного обвинителя. Женатый вторым браком на прекрасной и знатной даме, де Вильфор жил в изящном доме предместья Сен-Оноре вместе со своей взрослой дочерью от первой жены, Валентиной, маленьким сыном Эдуардом — плодом второго брака — и старым отцом, Нуартье де Вильфором. Единственным горем в столь уважаемой семье был полный паралич старика-отца, лишившегося контроля не только над членами, но и над языком. Бедняга мог изъясняться только движениями век и выражением глаз, и его понимали только любимая его внучка Валентина и старый преданный слуга Барруа.

Но в течение последних нескольких месяцев в доме де Вильфора начали происходить странные вещи, привлекшие общее внимание своей необъяснимостью. Родители покойной жены прокурора, гостившие в доме зятя, умерли один за другим, и врачи смогли приписать столь внезапную смерть только апоплексии. Это происшествие не вызвало удивления, так как скончавшиеся были уже весьма преклонного возраста, но вслед за ними точно так же умер старый слуга Нуартье, а через несколько дней со всеми признаками отравления скончалась Валентина, прекрасная дочь прокурора и невеста Морреля, молодого и всеми любимого офицера сипаев.

Домашний врач Вильфора категорично заявил, что смерть слуги и молодой девушки есть следствие принятия большой дозы стрихнина, и настаивал на расследовании этого таинственного обстоятельства.

Тяжелый камень лег на сердце де Вильфора, когда он был вынужден стать судебной властью в своем доме, в своей семье. После пристальных наблюдений прокурор пришел к страшному подозрению, скоро превратившемуся в полную уверенность, что отравительницей была его собственная жена. Причины ужасного преступления были ясны: падчерица ее, Валентина, имела большое состояние, оставшееся после смерти матери, она же была единственной наследницей после внезапно умерших деда и бабки; после смерти Валентины все ее богатство должно было перейти к де Вильфору, наследником которого, естественно оказывался сын Эдуард под опекой матери. Смерть старого Барруа не входила в планы отравительницы: он случайно выпил стакан воды с ядом, приготовленным для Валентины.

Страшно боролись в Вильфоре чувства супруга с долгом чиновника и судьи; напрасно старался он оправдать свою жену — это было невозможно. В этот же день в суде должен был слушаться интересный процесс графа Кавальканти — то есть Бенедетто, и де Вильфору пришлось выступить обвинителем.

Прежде чем отправиться на заседание суда, он послал сказать своей жене, собиравшейся тоже присутствовать при разборе дела, волновавшего весь Париж, что он ждет ее в кабинете.

Мадам де Вильфор явилась при полном туалете, предполагая, что муж зовет ее для того, чтобы ехать вместе с нею, но вздрогнула от страха, взглянув на его искаженное лицо.

— Где вы достаете яд, сударыня? — повелительно спросил прокурор.

Смертельная бледность покрыла лицо мадам де Вильфор, и она с трудом ответила:

— Я вас не понимаю!

— Я спрашиваю,— продолжал ее муж,— где вы достаете яд, которым вы отравили родных моей первой жены, Барруа и дочь мою Валентину?

Пораженная и растерянная мадам де Вильфор молчала, не смея отпираться, и невыразимое отчаяние вдруг овладело ею.

— Всякое преступление,— продолжал прокурор неумолимо,— имеет свое возмездие. Эшафот должен был бы быть вашей долей. Но такое наказание равно ужасно для вас и для меня. Судьба дала вам средство загладить ваше преступление: у вас еще осталось, наверное, несколько капель яда, который вам поможет избегнуть публичной казни. Я отправляюсь в суд и надеюсь, что по возращении найду все ваши счеты поконченными.

Несчастная женщина с воплем бросилась в ноги мужу, между тем как Вильфор, оттолкнув ее, едва владея собой, вышел из кабинета и уехал.