Массимо д'Азельо - Этторе Фьерамоска, или турнир в Барлетте Страница 4

Роман требовал более тщательного изучения материала, чем картина. Но автором владело столь яростное желание писать, что он не имел времени заниматься историей и археологией. Прочтя несколько страниц истории Гвиччардини, где говорится о турнире в Барлетте, он тотчас стал набрасывать первую сцену своего романа — берег моря, разговоры итальянских и испанских солдат и двух незнакомцев, высадившихся на берегу.

Он никогда не бывал в Барлетте, но это его не смущало, По первой попавшейся карте он проверил расстояние между Барлеттой и Монте Гаргано, а потом выдумал свою собственную Барлетту, остров святой Урсулы, монастырь — и продолжал дальше, «быстро, как шпага». В дальнейшем, обрабатывая и переделывая свою рукопись, д'Адзельо немало времени потратил на изучение истории, археологии и топографии.

К осени 1831 года были написаны первые главы романа, и д'Адзельо прочел их своему другу Чезаре Бальбо, государственному деятелю, историку и своему политическому единомышленнику. Бальбо пришел в восторг, и д'Адзельо, усомнившийся было в качестве своего произведения, стал работать с еще большей энергией.

Несмотря на очень интенсивную работу живописца (в одну зиму д'Адзельо написал двадцать четыре картины), роман уже в 1832 году был близок к концу и вышел в свет в 1833 году под названием «Этторе Фьерамоска, или Турнир в Барлетте». Успех его убедил д'Адзельо в том, что он достиг своей цели — способствовать медленному возрождению националього характера. «И если бы все писатели на свете единогласно осудили его во имя правил, я бы не придал этому никакого значения, — мне важно было воспламенить сердце хотя бы одного человека».

Одним из тех писателей, которые осудил исторический роман «во имя правил», был Мандзони. Он отрицал самую возможность этого жанра, так как видел в нем незаконное и «безнравственное» сочетание правды с вымыслом.

Эпоха, изображенная в романе, — одна из самых замечательных в истории новой Италии. В начале XVI века культура, литература и искусство достигли высшего развития. Между тем политическая самостоятельность Италии погибла вместе со старыми городскими республиками. В ближайшие же годы после многочисленных войн она будет завоевана Испанией и на три с лишним столетия останется чем-то вроде «географического понятия», как назвал ее в начале XIX века австрийский министр Меттерних.

Отсутствие национального единства и раздоры между отдельными итальянскими государствами, экономический упадок Венеции вследствие открытия Америки и морского пути в Индию, утверждение тираний в бывших городских республиках и многие другие причины сделали Италию легкой добычей соседних государств. В 1494 году дядя герцога Миланского Лодовико Море решил занять миланский престол при военной поддержке французского короля Карла VIII. Король со своей прекрасной армией вторгся в Италию, чрезвычайно быстро овладел Миланом, затем двинулся на Флоренцию, встретившую его с распростертыми объятиями, так как властвовавший там Савонарола видел в Карле поборника в борьбе с папой. В скором времени Французы захватили всю Испанию. Затем, после крупных неудач я смерти Карла VIII, новый король Людовик XII вновь овладел почти всей страной, заключил союз с Испанией, отдав ей Калабрию и получив Неаполитанское королевство. Папа Александр VI Борджа вступил с французами в союз, рассчитывая при их помощи сколотить для своего сына Чезаре недурное герцогство. И действительно, Чезаре в это время захватил в свои руки огромные области.

Все это происходило в 1501 году. Но уже в следующем, 1502 году отношения между Францией и Испанией испортились, Людовик XII вытеснил испанцев из Калабрии, а в это время Чезаре Борджа, лелея мечту овладеть всей Италией, напал на дружественную французам Флоренцию. Благодаря искусным действиям флорентийского дипломата Никколо Макиавелли Флоренция избавилась от страшного врага ценою нескольких мелких городов Тосканы. Между тем Александр VI успел рассчитаться со своими врагами, отравил кардинала Орсини и нескольких других, присвоил их богатства и вместе со своим сыном Чезаре вступил в союз с испанским королем Фердинандом Католиком, с тем, чтобы изгнать французов ив Италии. Планы Борджа не были осуществлены только потому, что папа, желая отравить свою очередную жертву, по ошибке выпил сам отравленное вино и напоил им Чезаре. Так гласит предание, в истинности которого во времена д'Адзельо никто не сомневался. Папа умер 18 августа 1503 года, а Чезаре тяжело заболел и, когда он оправился от болезни, папский престол был занят Пием III, а затем Юлием II, лютым врагом семьи Борджа (1503).

Действие романа происходит в том же 1503 году, за четыре месяца до этой развязки.

В непрерывных войнах этого периода испанскими войсками командовал знаменитый полководец Гонсало, прозванный после завоевания им Гранады и Кордовы — Кордовским. В 1501 году, когда возобновились военные действия в Италии, он потерпел ряд поражений и затем вместе со своей голодающей армией был блокирован в Барлетте. Его спас мир, заключенный в 1503 году между Францией и Испанией. Одержав победы во вновь разгоревшейся войне, Гонсало был назначен вице-королем Неаполя я благодаря искусному правлению и мягкости действий в те жестокие времена сумел стяжать любовь своих подданных. Таким он изображен его биографом, итальянским историком Пасло Джовьо. В романе французского поэта Флориана (1791) он выступает как идеальный рыцарь и безупречный правитель. В той же интерпретации вошел он и в роман д'Адзельо.

Поединок в Барлетте был одним ив тех турниров, которые в средние века происходили нередко. Эти массовые бои, нечто вроде рыцарских состязаний, устраивались по всякому поводу и были любимым зрелищем всех слоев населения, стекавшегося на турнир из далеких окрестностей. Не обходилось и без убитых, но благодаря тяжелым латам и своевременному вмешательству судьи участник обычно выходил из боя только помятым, легкораненым или оглушенным ударом по шлему. Турнир в Барлетте носил несколько иной характер.

Гвиччардини рассказывает, что французский парламентер, прибывший в Барлетту, чтобы договориться о выкупе пленных, услышал оскорбительные слова, сказанные итальянскими рыцарями о французах. Вернувшись в свой лагерь, парламентер передал эти слова французам, которые ответили итальянцам столь же оскорбительно. После этого и было решено устроить поединок, чтобы разрешить этот спор о чести и доблести.

Д'Адзельо, прочитав рассказ Гвиччардини, обратился к крутому источнику, указанному тут же, в примечаниях к изданию Гвиччардяни, — к «Жизни Гонсало» Пасло Джовьо, историка современных ему событий.