Эмилио Сальгари - Город прокаженного короля Страница 4

Явилась ему во сне махар, великая священная змея с рубиновыми глазами и алмазными зубами, и изрекла, что тогда будет отыскан «живой Ганэша», воплощение Соммон-Кодома, когда будет в руках моих ку великого последнего короля-кудесника народа Нгам.

И явилась потом вещая орлица харуд, та, которая похищает людей и относит их в ад, — орлица со стальными перьями, стальным клювом и медными когтями. И изрекла она, что ку, священный скипетр Короля Прокажённых, находится в Городе Прокажённых, на берегах таинственного озера Тули-Сап, в дебрях Верхнего Сиама, куда в течение столетий уже не заглядывал ни единый сын земли.

Внимай же повелению моему!

Ты отправишься в страну ту, и в дебри те, и в город тот. Ты отыщешь скипетр Короля Прокажённых и доставишь его мне. И тогда я верну тебе милость мою, и народ воздаст тебе все почести, и когда придёт смертный час твой, я, Пра-Бард Сомдеца, царь царей, великий, я прикажу сжечь тело твоё на костре из красного дерева и сандала, как приличествует князю дома моего. Я кончил».

Прочитав императорское послание, Лакон-Тай огляделся вокруг, словно только что очнувшись от тяжёлого сна.

— Священное озеро Тули-Сап! — произнёс он глухим, взволнованным голосом. — Это там, куда, говорят, не может теперь проникнуть человек, потому что реки кишат крокодилами, а леса — гигантскими человекообразными обезьянами. Развалины Города Прокажённых… Говорят, тот, кто переступит порог ворот этого города, погиб безвозвратно, потому что в этих развалинах ютятся мириады ядовитых змей. Но я не боюсь их! Говорят, там живут злые призраки, кровожадные тени каких-то чудовищ. Они, эти призраки, сторожат храм, где стоит монумент Короля Прокажённых…

Ну, что же? Или так, или этак…

Гонец императора, молча присутствовавший при прочтении послания, подал признаки жизни, сказав Лакон-Таю:

— Итак, что должен сказать я повелителю?

— Скажи, — ответил старик, — скажи, что верный слуга его сегодня вечером отправляется в далёкий путь и не вернётся, если не отыщет скипетра последнего короля народа Прокажённых! Иди!

И гонец исчез.

В тот же вечер маленький караван из вернейших, испытанных слуг Лакон-Тая, вооружённых с ног до головы, шёл по направлению к Верхнему Сиаму, поднимаясь вверх по течению реки Мэ-Нам.

В огромной, довольно тяжёлой барке, медленно подвигавшейся под дружными ударами массивных двуручных вёсел, с которыми управлялись опытные гребцы из старых соратников Лакон-Тая, находились сам старый вождь, его красавица дочь Лэна-Пра и молодой европейский врач.

Старик дремал в небольшой каютке. Лэна-Пра и Роберто сидели на носу барки и оживлённо разговаривали.

— Я не помню даже лица моей покойной матери, — говорила задумчиво девушка, — но мне грезятся далёкие страны Запада, тех краёв, где родилась давшая мне жизнь… Мне грезятся города этих краёв, их храмы, где молятся не многим богам, а Единому, и… И меня тянет туда.

— За чем дело стало? — отозвался Роберто. — Вот лишь бы только удалось нам отыскать этот таинственный Город Прокажённых и мистический скипетр. Тогда Лакон-Тай снова обретёт милость повелителя. А тогда — это будет уже вашим делом, Лэна, уговорить его отпроситься поехать в Европу. Предлог можно отыскать всегда, а важно лишь выбраться из пределов досягаемости… И ваш отец и вы найдёте в Европе новую родину или, во всяком случае, отыщете убежище, где вам не будут грозить никакие беды.

Девушка вздрогнула, но ничего не сказала.

Ободрённый её молчанием Роберто продолжал задушевным голосом:

— Нет, в самом деле, Лэна! Разве эта жизнь в Сиаме такова, что вам было бы тяжело покинуть родину? Вы не ребёнок, хотя так молоды, и вы должны знать, от какой ужасной опасности вы избавились только в силу того, что у императора Пра-Барда изменилось к лучшему настроение… Но кто поручится, что завтра его настроение не изменится снова к худшему? А тогда едва ли что-либо спасёт вашего отца от казни, а вас — от такой жизни, которая хуже смерти…

Слабым, чуть слышным голосом девушка ответила:

— Но удастся ли нам ещё вернуться живыми из этого путешествия? Что ждёт нас в дебрях и трущобах?

— Будем надеяться на лучшее! — ответил Роберто.

А барка плыла и плыла, удаляясь от Бангкока.

И вдруг позади плывущих всё небо озарилось багровым заревом. Там словно вспыхнул колоссальный пожар, сразу охвативший огромную площадь.

— Что это? Бангкок горит! — воскликнул тревожно итальянец, машинально схватывая руку девушки.

— Нет! — тихо засмеялась та. — Разве вы забыли, что сегодня вечером совершается церемония сожжения трупа этого… священного слона?

Странные нотки зазвучали в голосе девушки. Что-то насмешливое, дерзкое…

Роберто обернулся к ней и заглянул в её лучистые глаза.

— Слушайте, Лэна! — сказал он. — Мне кажется… Мне кажется, вы не очень-то верите в то, что белый слон — священное животное, в тело которого воплощается дух Соммон-Кодома?

Девушка пожала плечами.

— Моя мать была христианкой! — чуть слышно прошептала она. — И я… я ношу на груди… один амулет.

Что-то блеснуло в полумгле.

Роберто Галэно наклонился, и его взор упал на маленький золотой крестик, лежавший в руке дочери старого вождя сиамцев…

Глава II. Странствия по Мэ-Наму

Первые дни путешествия в бэлоне — так зовут сиамцы плавающие по величественному Мэ-Наму большие многовёсельные барки с каютами — прошли как какой-то полный красивых грёз сон.

Роберто Галэно, итальянец родом, скиталец и врач по призванию, уже успел-таки побродить по миру и наглядеться на его диковинки, хотя он оставил Европу только семь или восемь лет назад. Он видел берега Нила и плавал по водам Ганга, священной реки Индии, но то, что представлялось его взорам тут, на лоне таинственного и совершенно неисследованного в те дни Мэ-Нама, буквально очаровывало его.

Вблизи от Бангкока река разливалась на необозримое пространство, образуя колоссальную дельту, но несколько выше она текла могучим глубоким потоком, берега которого были покрыты чуть ли не первобытными лесами. Лесные гиганты, растущие на вечно влажной почве в пропитанной парами атмосфере, достигают в Сиаме поистине сказочных размеров, и растительность отличается пестротою и разнообразием, могущими заставить растеряться любого ботаника. Растительному миру, его фантастическому богатству вполне соответствует и мир животных, населяющих лесные поросли на берегах Мэ-Нама.

Едва взойдёт солнце, в воздухе яркими разноцветными искорками мелькают бесчисленные насекомые. Огромные пёстро окрашенные бабочки пролетают над лениво катящим свои воды потоком, словно несомые ветром лепестки причудливых, сказочных цветов.