Юлия Андреева - Рыцарь Грааля Страница 4

Пьер нашел монаха в таверне толстой Донны Матьоле. Одиноко сидел отец Христофор в уголочке, взвешивая на сухенькой ладошке потертые медяки и прикидывая, заказать ли себе миску похлебки в расчете на то, что вино оплатит кто-нибудь из местных пьянчуг или, не дожидаясь милости судьбы, промочить горло на собственные скудные средства.

Завидев Пьера, он поспешно поднялся, трясясь и мелко кланяясь, так что казалось, вот-вот на стол с его давно нечесанных серых патл полетит обильный урожай вшей.

Пьер сел рядом с монахом, кивнув в сторону дородного бочонка с молодым вином. Трактирный слуга поспешно обтер тряпицей стол, на который тотчас были поставлены две глиняные кружки, до верху налитые терпким молодым Андалузским, особо чтимым в этих краях.

Мужчины выпили молча. Монах не сводил любопытного взгляда с Пьера, недоумевая, что тому могло понадобиться от бедного старика, и из вежливости и уважения помалкивал. Наконец Пьер отер губы рукавом и велел Христофору следовать за ним.

В тот день Пейре, Жанна и еще несколько соседей, затаив дыхание, слушали историю славного рыцаря, благородного сэра Каркасора из Прованса и его дамы, несравненной донны Франциски, на которой ему выпало жениться целых три раза.

Среди благородных рыцарей, и тем более дам, эта история считалась настолько скабрезной и неприличной, что читали ее обычно в узких компаниях, и мужчины отдельно, а женщины отдельно, после чего любой из прочитавших или услышавших притчу в содеянном не признавался. Народ же бесхитростно любил посмаковать подробности любовных приключений знати, отчего книга никому не известного доныне автора заучивалась дословно и передавалась изустно от соседа к соседу.

Вот она:

Жизнеописание славного рыцаря, благородного сэра Каркасора, его дамы, несравненной донны Франциски, и их трех браков

Когда-то давно жил на свете славный рыцарь, поборник чести и добра, благородный сэр Каркасор. И не было в ту пору человека более честного и благородного, чем сэр Каркасор. И не было поединщика отважнее его.

Немало турниров почтил своим присутствием благородный Каркасор, ломая копья в честь прекрасных дам, и не раз венец победителя венчал его голову.

Был он и весьма искусен в стихосложении и искусстве миннэ. – Здесь отец Христофор был вынужден прервать рассказ и, обратившись к слушавшему его с открытым ртом Пейре, объяснить, что божественное миннэ есть искусство рыцарского служения прекрасной даме, которое было подарено трубадурам спустившимся с небес соколом.

После того как мальчик уразумел слова монаха, тот смог продолжить свой внезапно прерванный рассказ:

– Был рыцарь Каркасор доблестным воином и отменным поэтом, и так продолжалось до тех пор, пока славный рыцарь Каркасор не повстречал единственную даму, красота которой поразила его в самое сердце. На милость ее голубых глаз рыцарь сдался в бессрочный плен. Год он воспевал красоту и целомудрие мадонны Франциски, после чего она даровала ему свой поцелуй и кольцо любви пред ликом Девы Марии, в присутствии отца Иоанна в часовне церкви святого Петра Ключника. Отец Иоанн заключил перед Богом нерасторжимый союз двух любящих сердец.

Но время шло, и отец прекрасной Франциски, видя ухаживания рыцаря Каркасора, слыша его горестные стоны и любовные песни, решил за благо поскорее выдать дочь замуж.

– Но почему отец решил выдать донну Франциску замуж, когда она уже была обвенчана с сэром Каркасором? – осмелилась прервать отца Христофора Жанна.

– А потому что священный союз, заключаемый между трубадуром и его дамой, есть обет целомудренной любви, и здесь рыцарь Каркасор, который был и остается образцом куртуазного служения дамам, упустил, мне кажется, существеннейшую деталь, – монах сделал паузу, весело оглядывая напряженные лица слушателей. – Обычно трубадур избирает госпожой своего сердца замужнюю женщину, которой он служит с целомудренной чистотой. Донья Франциска же была юной девушкой, не знавшей мужской любви. Ее отец прочил выдать дочь замуж за знатного рыцаря, в то время как сэр Каркасор хоть и отгонял всех влюбленных в нее рыцарей, но сам жениться не собирался, свято соблюдая законы высшей любви.

– Сам не ам и другим не дам, – Пьер неодобрительно покачал головой и посмотрел в окно на полыхающее закатом небо. – Не понимаю я господ рыцарей: любишь – женись, хозяйство веди, детей плоди.

– В конце концов сэру Каркасору пришлось жениться на своей даме, сочетаясь с ней вторым браком в церкви святого Себастьяна в присутствии многочисленной родни, – затараторивший было монах остановился, переводя дыхание. Какое-то мгновение ему показалось, что возмущенный хозяин теперь остановит рассказ, в то время как отец Христофор больше всего на свете, больше еды, уютного тюфяка с соломой, больше даже хмельного вина жаждал повторять давно заученные истории, без которых он уже не мыслил своего существования.

– Сэр Каркасор и правда женился на своей возлюбленной, – продолжил он перебирать привычные четки слов. – Но только брак этот был по-прежнему совершенным и чистым. Сэр Каркасор и его юная жена жили как брат и сестра, как два небесных ангела, любя друг друга и не оскверняя эту возвышенную любовь мирской страстью.

Прошли пять лет и родители донны Франциски и родственники сэра Каркасора начали пенять ей на отсутствие наследников. Когда же она в святом простодушии своем поведала о причине, по которой они не могут продолжить славный род, семейный совет пришел в ужас.

Тогда родственники сэра Каркасора пригрозили Франциске, что ежели она не понесет в течение года, святая церковь расторгнет этот брак, сочтя его еретическим и нечистым.

Донна Франциска залилась слезами. Но что могла она сделать?!

Расстроенная донна обратилась к мужу, но тот и слушать ничего не хотел.

– Я надеялся прожить с тобой чистой жизнью, чтобы мы могли умереть в один день, не оставив после себя сирот, которым придется оплакивать нас. Разве не знаешь ты, как страшно бывает душе, когда она покидает мир с мыслью об оставленных в нем? Неужели сердце твое не сожмется от жалости и чувства вины? Неужели ты думаешь, что сумеешь тогда собраться с силами и лететь, не оглянувшись ни на миг, к престолу Творца?!

Но прекрасная Франциска не знала, что ответить своему возлюбленному супругу. Она только горестно вздыхала, предчувствуя недоброе и заранее оплакивая свою судьбу.

Да и что она могла сделать: муж хотел жить с ней чистой и праведной жизнью, в то время как родственники требовали от нее выполнения долга женщины и грозили развести супругов, а то и запереть их обоих в монастырях.