Восстание - Саймон Скэрроу Страница 4

- Очень хорошо, продолжай. Как только мы укротим огонь, и он погаснет, мы разъясним этим варварам, сколько стоит неповиновение Риму.

Когда центурион отвернулся, поток обжигающего жара от ближайшей вспышки заставил его вздрогнуть. Вдоль колонны легионеры опустили щиты и рубили подлесок, используя мечи, чтобы вырывать корни и отрывать горючий материал от голой земли, прежде чем швырнуть его в пламя. Тем не менее, огонь подбирался ближе, жара заставляла людей отступать на все меньшее пространство с каждой стороны от пути. Но пламя было не единственной опасностью. Враг швырял камни и копья, пускал стрелы сквозь пламя и дым, стреляя вслепую, но поражая римлян, которые были вынуждены опустить свои щиты, чтобы работать над прорывом огня. Пострадавших оттаскивали с дороги, где лекари легиона, как могли, обрабатывали их раны, пока вокруг клубился дым и пепел. Обозные мулы ревели от ужаса, сталкиваясь друг с другом, погонщики пытались не дать им превратить все в окончательный хаос. Дисциплинированная сплоченность легиона начала разрушаться, поскольку жар постепенно отбрасывал солдат назад.

Бернардикий обратился к легату.

- Нам придется прорваться сквозь пламя, господин. Мы не можем оставаться на тропе. Огонь берет над нами верх.

Цериал взглянул на кордон сверкающего пламени и дыма.

- Мы не сможем пройти через это.

- Мы должны, легат. И быстро. Прежде чем он приблизится окончательно и пожрет нас.

- Как?

- Людям придется использовать плащи, чтобы прокладывать путь сквозь пламя.

- Даже если это сработает, враг будет ждать нас на дальней стороне.

- Да, господин. Таков выбор перед нами. Мы либо останемся на месте и поджаримся, либо рискнем в битве с бриттами. Я скорее умру с мечом в руке, чем сгорю заживо.

Легат вздрогнул.

- Тогда выбора нет. Переформируй когорты и скажи легионерам, что мы собираемся с боем выбраться из ловушки. Мы пойдем направо, - продолжил он. - Таким образом, нам придется столкнуться только с половиной их числа, прежде чем остальные увидят, что происходит, и дождутся пока пламя с их стороны утихнет, чтобы присоединиться к бою.

- Да, господин. Хорошая идея, - признал центурион. - Нам лучше выдвигаться всем сразу, чтобы извлечь из этого максимум пользы, господин.

- Я прикажу буцинаторам8 просигналить о наступлении, когда люди будут готовы, - Цериал указал на людей с духовыми инструментами, выстроившихся позади знамен легиона. - Иди и отдай необходимые приказы, центурион.

Бернардикий поспешил обратно по колонне, останавливаясь, чтобы передать инструкции командиру каждой когорты. Люди, отступив от пламени с блестящими от пота лицами, подняли щиты и стали ждать сигнала. Когда он дошел до своей центурии во главе колонны и объяснил план, его опцион взглянул на огонь, находившийся не более чем в шести метрах от них, и покачал головой. - Нам никогда этого не сделать.

- Может быть. А может быть, и нет, - лаконично ответил Бернардикий. - Мы можем обсудить это позже. Подготовь людей.

- Да, господин, - опцион невольно ухмыльнулся. - Тогда позже.

Бойцы первой центурии выстроились в четыре ряда справа. У одного контуберния были готовы плащи, а их товарищи несли щиты. Плащи наспех промочили водой из фляг. Еще три контуберния стояли с дротиками, готовые бросить их во врага на дальней стороне пламени, таким образом открыв центурии путь, чтобы вступить в бой с повстанцами. Глядя вдоль колонны, Бернардикий мог видеть, как другие центурии производят схожие приготовления, а также легата и его людей вдалеке.

- Отдай приказ, - пробормотал он про себя. Пламя было настолько близко, что ему пришлось щуриться, чтобы защитить глаза от палящего жара. - Ради Юпитера, хренов патриций, отдай сраный приказ…

Он увидел, что его люди прижались друг к другу и подняли щиты, чтобы защитить себя от обжигающего их незащищенную кожу воздуха. Он поднял свой щит и нырнул за него головой.

- Господин! - раздался голос. - Твой гребень горит.

Он почувствовал внезапный резкий запах горящего конского волоса и схватил флягу, вынул пробку и облил верхнюю часть шлема тем, что осталось. Резкие звуки буцин легиона прозвучали сквозь рев огня, и он уронил флягу на бок и крикнул своим людям: - Эй, с плащами! Вперёд!

Люди в мокрых плащах согнулись пополам, чтобы защитить лица от жара, и бросились вперед, начали наносить удары по горящей траве и папоротникам-орлякам, а затем бросили плащи на землю, чтобы потушить пламя. Через несколько мгновений лишь тонкая линия огня отделяла их от врага.

- Пилумы! - крикнул Бернардикий. - Метай!

Легионеры швырнули оружие по неглубокой дуге, и дротики исчезли в дыму. Мгновение спустя послышались крики боли и страха, когда их наконечники проникли в ряды противника. Многолетний опыт научил центуриона тому, как важно наносить удары точно в цель – пока противник еще приходил в себя от эффекта дротикового залпа, он выхватил свой меч и крикнул своим людям, чтобы они следовали за ним, и побежал к тлеющим плащам на земле. Он услышал, как человек позади него выкрикнул боевой клич легиона:

-Вперед, Испанский!

Прорвавшись сквозь тонкую завесу пламени, не обращая внимания на их острые укусы, он бросился по земле на дальней стороне, где клубы дыма вились над почерневшей землей. Первые из его людей бежали следом и расходились веером по обеим сторонам, направляясь к ближайшим мятежникам. Враги были неплотно сосредоточены и предвкушали перспективу того, что их враг вскоре заживо сгорит. Теперь они были застигнуты врасплох, когда римляне прорвались сквозь пламя, врезавшись в бриттов своими щитами, разя их при этом короткими мечами.

Бернардикий увидел справа от себя высокую фигуру в шлеме и доспехах и принял этого человека за одного из вражеских предводителей. Он повернул к своему противнику, который успел поднять свой щит так, что они столкнулись с резким стуком. Преимущество было на стороне римлянина, и мятежник отступил назад. Бернардикий воспользовался преимуществом и вонзил меч в горло противника, с такой силой, что острие вышло из шеи сзади. Подняв клинок, он не удостоил своего врага вторым взглядом, когда мятежник упал на колени, меч и щит выпали из его рук, а он забулькал струйками крови. С обеих сторон еще больше его людей бросились на врага, преодолев тонкую завесу огня. Справа от него другие римские подразделения последовали его примеру, с отчаянной яростью бросаясь вперед, чтобы подорвать боевой дух повстанцев.

Центурион повернулся лицом к более молодому воину-бритту, высокому и худому, едва ли достаточно взрослому, чтобы на его подбородке росла щетина. Глаза юноши расширились от страха, а острие его копья задрожало, когда он столкнулся с римским офицером. Бернардикий резко ударил плоской стороной меча по краю щита и заметил, что противник вздрогнул.