Даниил Мордовцев - Замурованная царица Страница 40

В воображении Монтуемтауи, да и всех остальных судей, рисовалась теперь картина обширного государственного заговора. Допросы и показания Пенхи, Адиромы, Бокакамона, жрецов Ири и Имери, советников Пилока и Инини должны, конечно, указать на массу других лиц, участвующих в заговоре. Но как привлечь к допросу царицу? Ее должен допросить сам фараон.

XXVI. ЕГИПЕТСКИЕ КАЗНИ

Последствия подтвердили верность предположения Монтуемтауи и его товарищей по суду.

Заговор принимал угрожающие размеры, и если б роковая смерть Лаодики не обнаружила самого мельчайшего зерна в этом деле — участия в заговоре Аталы, то в Египте совершился бы кровавый переворот.

Следствием было раскрыто, что сторону царицы Тии и старшего царевича Пентаура приняли высшие сановники земли фараонов и многие из военачальников. Решено было или убить Рамзеса, или извести его с помощью колдовства, посредством восковых изображений, которые изготовил Пенхи из воска священной свечи богини Сохет, по благословению ее верховного жреца Ири.

Заговором руководил Бокакамон с двумя помощниками по управлению женским домом, или гаремом, фараона. В число заговорщиков вступили: семь ближайших советников Рамзеса, семь писцов, семь землемеров женского дома, четыре военачальника, из них один вождь гарнизона столицы фараонов, вождь иноземного легиона Куши, Банемус, сестра которого была наперсницей Тии, один государственный казнохранитель, два верховных жреца, знаменосец гарнизона Фив и смотритель стад фараона. Все это были самые влиятельные лица в государстве. Надо заметить, что советники, «абенпирао», стояли у самого кормила правления; они были ближе к фараону, чем «великие князья» или наместники царя в областях; таким «абенпирао» был когда-то еврей Иосиф, сын Иакова. «Писцы» также играли важную роль в управлении Египтом: это были ученые-законники, имевшие огромное влияние на народ. Таким образом, все, казалось, готово было обрушиться на Рамзеса, и только смерть прелестной дочери Приама открыла глаза фараону.

Главных заговорщиков постигла страшная казнь. Сохранился папирус, находящийся ныне в Турине и прочитанный французским ученым Th. Deveria: «Le papirus judiciaire de Turin» [13], на котором записан был судебный приговор по делу наших героев — царицы Тии, царевича Пентаура, Бокакамона и их соумышленников.

Приговор, между прочим, гласит следующее:

«Сии суть люди (это заговорщики), которые приведены были за великое свое преступление пред седалище правосудия, чтобы быть судимыми казнохранителем Монтуемтауи, казнохранителем Панфроуи, носителем опахала Каро, советником Пибесат, писцом канцелярии Май и др., и которые были судимы и найдены виновными, и к которым применили наказание, дабы искуплено было их преступление: Главный виновник Бокакамон. Он был управляющим домом. Он был приведен за фактическое соучастие в деяниях госпожи Тии и женщин гаремного дома. Он с ними заключил клятвенный союз и переносил их словесные поручения из дома к их матерям и сестрам, с целью уговаривать людей и собирать противников, чтобы совершить злодеяние против их господина (Рамзеса). Поставили его перед старейшинами судилища, и они нашли его виновным в том, что он таковое делал, и он был совершенно уличен в своем преступлении. Судьи применили к нему наказание, они положили его на месте, где он стоял, перед судилищем. Он умер сам».

Какой это род казни, Бругш-бей не объясняет, равно не объяснил его и Деверия. Бругш-бей по-немецки переводит текст папируса так: «Sie legten ihn nieder, wo er stand. Er starb von selber» [14]. Совершенно непонятно! Неужели должен был сам себя убить обвиненный, но как? Чем?

А вот приговор, постигший других наших знакомых, Пилока и Инини, которые так ловко убили в долине газелей страшного льва, предварительно ослепив его, и хвалились, что таким же способом покончат и с Рамзесом:

«Главный виновник Пилока. Он был советником и писцом казнохранилища. Он был приведен за фактическое соучастие за Бокакамона. Он слушал его сообщения, не донося о том. Он был поставлен перед старейшинами судилища; они нашли его виновным и положили на месте, где он стоял. Он умер сам.

Главный виновный — ливиец Инини. Он был советником. Он был приведен за фактическое соучастие за Бокакамона. Он слушал его сообщения, не донося о том. Поставили его перед старейшинами судилища. Они нашли его виновным. Они положили его на месте, где он стоял. Он умер сам».

Брат наперсницы Тии, вождь иноземного легиона, Банемус, погиб той же ужасной смертью. Папирус говорит о нем:

«Главный виновный — Банемус. Он был вождем иноземного легиона Куши (Эфиопии). Он был приведен за послание, полученное им от сестры его, которая была на службе в женском доме, чтобы он уговаривал людей, которые были противниками царя: „Иди, соверши злодеяние против господина своего“. Он был поставлен пред судилище. Его судили и признали его вину. Они положили его руками своими, где он стоял. Он умер сам».

И верховных жрецов Ири и Имери не спасли их божества — первого богиня Сохет, второго — бог Хормаху. «Судьи положили их руками своими, где они стояли. Они умерли сами». Та же участь постигла и царевича Пентаура: вместо венцов обоих Египтов, Верхнего и Нижнего, и вместо любви Лаодики, которую он погубил своим вниманием, возбудив ревность Аталы, старший сын Рамзеса не удостоился даже погребения.

Самые тяжкие обвинения обрушились на старую голову дедушки Хену — на Пенхи. Приговор над ним сохранился на двух клочках папирусов, попорченных временем, на папирусах Lee и Rollin.

Сохранившийся отрывок папируса Lee гласит: «…всем людям этого места, в котором я (кто этот я?) пребываю, и всем жителям земли. Тогда говорил к нему Пенхи, бывший смотрителем стад: „Если бы я только имел писание, которое давало бы мне крепость и силу“. Тогда он (кто он? Бокакамон? или жрец Ири? или Имери?) дал ему писание из книжных свертков Рамзеса III, великого бога, господина его. Тогда на него нашло божественное волшебство, очарование для людей. Он проник до женского дома и в другое то великое и глубокое место. Он создал человеческие фигуры из воска, имея намерение, чтобы они были внесены рукой Адиромы, чтобы совратить одну из служанок и чтобы навести очарование на других. Внесены были некоторые разговоры, вынесены были другие. Тогда, однако, был он взят к допросу ради их разговоров, и открылось тогда его участие во всякой злобе и всяких дурных делах, которые он имел намерение сделать. И все оказалось правдой, что он все это сделал в союзе с другими главными виновными, которые, как и он, были без бога и без богини. Это были тяжкие смерти, достойные преступления и тяжелые грехи на земле, которые он соделал. Он был обличен в этих тяжелых, смерти достойных преступлениях, кои он совершил. Он умер сам. Ибо старейшины, которые были перед ним, познали, что он должен умереть сам, от себя (von selber, по Бругшу-бею), с другими главными виновниками, которые, как и он, без бога солнца Ра были, сообразно тому, как таковое высказали священные писания, что с ним совершиться должно». Темный перевод папируса!