Россия и Польша. Противостояние в веках - Александр Борисович Широкорад Страница 40

Первым делом Владислав решил выбить русских с Покровской горы, где укрепился полковник русской службы Юрий Маттисон, а рядом в острожке стояли князья Семен Прозоровский и Михаил Белосельский. 28 августа коронный гетман по Зарецкой стороне нижней дорогой двинулся к этому острогу, но был отбит и отошел с большими потерями. В тот же день король по Покровской горе пробрался в Смоленск, откуда осажденные сделали вылазку и заняли шанцы Маттисона, но были вытеснены оттуда стрельцами, присланными Прозоровским и Белосельским.

Утром 11 сентября поляки вновь напали на укрепленный городок Маттисона и на острог Прозоровского. Бой шел почти двое суток. Наконец русские воеводы, посовещавшись с Маттисоном, решили, что городка на Покровской горе им не удержать. Гарнизон городка вместе с полковником отошел к большому острогу русских. При этом много наемников из отряда Маттисона перебежало к ляхам.

Позже поляки – участники похода говорили, что огромные валы, насыпанные московитами, равнялись высотой стенам Смоленска, и «если бы их добывать приступом, то много бы пролилось крови».

Михаил писал Шеину и Прозоровскому: «Вы сделали хорошо, что теперь со всеми нашими людьми стали вместе. Мы указали идти на недруга нашего из Москвы боярам и воеводам, князю Дмитрию Мамстрюковичу Черкасскому и князю Дмитрию Михайловичу Пожарскому со многими людьми. К вам же под Смоленск из Северской страны пойдет стольник Федор Бутурлин, и уже послан к вам стольник князь Василий Ахамашуков Черкасский с князем Ефимом Мышецким. Придут к вам ратные люди из Новгорода, Пскова, Торопца и Лук Великих. И вы бы всем ратным людям сказали, чтоб они были надежны, ожидали себе помощи вскоре, против врагов стояли крепко и мужественно».

Но в это время поляки в тылу армии Шеина взяли и сожгли Дорогобуж, где были складированы запасы для русского войска. Шеин доносил, что 6 октября король со своими отрядами с Покровской горы перешел на Богданову околицу вверх по Днепру и стал обозом позади их острога по Московской дороге в версте от острога, а пехоту и туры поставил напротив большого острога русских на горе.

9 октября Шеин вывел свои войска против поляков. Польская конница обратила в бегство часть русской пехоты, но другие русские полки пошли в контрнаступление и отогнали поляков, и только наступившая ночь помешала им завершить дело. По польским данным, русские в этот день потеряли около двух тысяч человек убитыми, а у поляков было очень много раненых, а убитых немного, зато погибло много лошадей.

Шеин доносил в Москву, что все дороги из Смоленска в Россию перерезаны ляхами, и «проезду неоткуда нет». К концу октября в русском войске стала ощущаться нехватка продовольствия и фуража.

Периодически происходили перестрелки между обоими укрепленными лагерями. Поляки стреляли по русским со Сковронковой горы, а русские стреляли снизу и потому нерезультативно. И только когда русские начали бить крупной картечью, ядра[28] стали долетать до королевских наметов. Шеин созвал военный совет и спросил воевод, можно ли попытаться ударить на королевский обоз и с какой стороны. Полковник Лесли, главный среди иноземцев, говорил, что можно, а англичанин полковник Сандерсон сомневался в успехе. Тогда Лесли, разгорячившись, назвал Сандерсона изменником, и Шеину едва удалось их разнять.

Окончательно военный совет принял мнение Лесли, но 2 декабря случилось несчастье. Большой русский отряд отправился в лес за дровами, где был застигнут поляками. Пятьсот человек ляхи положили на месте. Когда в русском стане узнали о происшедшем, Лесли уговорил Шеина поехать на место стычки и самим посчитать, сколько погибло русских ратников. С ними поехал и Сандерсон. Подъехав к месту, Лесли вдруг, указав рукой на кучу трупов, сказал англичанину: «Это твоя работа, ты дал знать королю, что наши пойдут в лес». «Лжешь!» – закричал Сандерсон. Тогда Лесли выхватил пистолет и застрелил его на глазах у Шеина.

К концу года голод, холод и дизентерия привели к большим санитарным потерям в русском стане. Король Владислав, узнав об этом, послал Шеину и иноземным офицерам грамоту, где убеждал их сдаться, вместо того, чтобы погибать от меча и болезней. Шеин долго не хотел давать эту грамоту иноземным офицерам, говоря, что иноземцы – это наемные слуги, и не могут принимать участия ни в каких переговорах, что сами же поляки не разрешают своим наемникам сноситься с неприятелем. На это поляки отвечали, что у них иноземцы находятся в полном подчинении у гетмана, а у русских этого нет, и привели в пример Лесли, который за убийство Сандерсона не был наказан Шеиным.

После долгих споров русские уступили, и полковник Розверман взял лист королевской грамоты от имени иноземцев, а стрелецкий голова Сухотин – от имени Шеина. Прочитав грамоту, Шеин велел отослать ее назад без всякого ответа, а когда поляки не захотели брать грамоту назад, то посланцы просто бросили ее на землю и уехали.

Но в середине января 1634 г. Шеин под видом переговоров о размене пленных начал проявлять готовность заключить перемирие с королем. К этому его принуждали иностранные наемники, не привыкшие, в отличие от русских, терпеть голод и холод. Но поляки ответили, что у русского воеводы есть единственный путь к этому – через литовского гетмана и других сановников просить короля о милосердии, согласившись на все его условия.

А условия эти были следующие: Шеин должен был выдать всех польских перебежчиков; освободить всех пленных; иноземным наемникам дать право самим решать, возвратиться ли им на родину или поступить на службу в королевское войско; русским ратникам также позволить идти на королевскую службу. Все иноземцы должны присягнуть, что никогда более не будут воевать против короля и Польского королевства, или каким-либо другим способом вредить ему.

Русские также должны присягнуть, что в течение четырех месяцев не будут занимать никаких крепостей и острогов, не соединяться ни с каким московским войском и не предпримут ничего плохого против короля. Русские должны передать полякам весь наряд (то есть пушки) и оружие, оставшееся после убитых ратников. Оставшимся же в живых ратникам разрешалось выйти только с личным оружием, а торговым людям – с саблей или с рогатиной. Также русские должны были оставить королевскому войску все припасы.

Шеин согласился на эти условия, и 19 февраля 1634 г. русские тихо, без музыки и барабанного боя, вышли из острога со свернутыми знаменами и погашенными фитилями. Проходя мимо короля, русские бросили к его ногам все знамена, а затем ждали, пока гетман именем королевским не разрешил знаменосцам их поднять.