Жизнь в древнем Риме. Повседневная жизнь, тайны и курьезы - Альберто Анджела Страница 40

Вторая причина, по которой сегодня рабство не могло бы функционировать: вне игры оказались бы многие потенциальные потребители производимых товаров. Ведь ни одна промышленная система не выживет при малом числе потребителей. Без рынка, который может образоваться только благодаря росту уровня жизни и покупательной способности, система начнет «сбоить». Развитие промышленности ведет к отмене рабства.

Таким образом, мы можем сделать вывод, что одно из больших различий между нашим миром и миром римлян заключается именно в производственной системе, основанной у нас на технологии, а у римлян на рабстве. Наша система гибкая и сложно организованная, римская – жесткая и архаичная. Эти две системы несовместимы: либо одна, либо другая. Эту разницу мы ощущаем, гуляя по римским улицам. Проходя мимо лавки, мы останавливаемся, заслышав крики. Перед нами бывший раб, ныне отпущенник, осыпает тумаками и пощечинами юношу, своего раба. Мы не знаем, в чем тот виноват. Но град оскорблений и побоев повергает нас в шок. Но что поражает больше и глубже всего – это полнейшее безразличие прохожих. Кто-то, возможно, делает вид, что ничего не замечает, не желая вмешиваться (как бывает в наше время), но, вероятно, в первую очередь верх здесь берет привычка. Унижение и насилие в отношении рабов – обычные повседневные вещи. Возможно, все, кого мы видим вокруг, поступают подобным образом у себя дома.

Мимолетная встреча с юной весталкой

Вот уже несколько минут мы идем через портики, арки, небольшие площади со статуями, прокладывая себе дорогу сквозь очередь людей у фонтана или религиозные процессии. Кажется, что все люди движутся в одном направлении. Пристроимся и мы в этот поток. Та часть города, по которой мы движемся, находится между Палатином и Капитолием, и мы знаем, что дорога ведет к форуму: туда все и направляются.

Толпа вливается в длинный проход между высокими зданиями, похожий на доисторическое ущелье: это Этрусский квартал (Vicus Tuscus), названный так в память о древних обитателях этой местности. Все знают эту улицу и с готовностью вам ее покажут. Однако ее название нигде не написано. Да, в отличие от нашего времени, названия улиц не указаны, а на домах нет табличек с номерами. Жители ориентируются по опыту, превосходно разбираясь в местной топографии, а вот чужеземцу придется туго, пожелай он отыскать дом друга или нужную улицу без помощи ориентиров («чтобы найти твоего друга, ступай в конец такой-то площади, где стоит такая-то статуя, там найдешь переулок, ведущий к такому-то фонтану, напротив – вход в инсулу, входи и поднимайся на пятый этаж: там найдешь его квартиру…»). Это может показаться удивительным, но нечто подобное происходит до сих пор в современнейших японских городах…

Кстати, нам навстречу движется «против течения» tabellarius, то есть почтальон, доставляющий письма и документы (в форме скрепленных печатью свитков и завернутых в ткань дощечек), у него их полная сумка. Похоже, он без труда находит дорогу. Действительно, римские почтальоны великолепно знают местность и в особенности адреса! Почтальона зовут Прим. Он отпущенник и, похоже, очень гордится своим занятием, гораздо более почетным по сравнению с его предшествующим рабским положением. Об этом даже напишут на его надгробии, найденном на территории современного Ватикана, в некрополе рабов и отпущенников Санта-Роза.

Улица все более сужается, и давка становится невыносимой. Кто-то постоянно наступает нам на ноги и толкает. Мы решаем свернуть направо в переулок, ведущий к параллельной улице, та выглядит не такой запруженной. Выйдя на нее, мы понимаем, что влились в религиозную процессию. Многие поют гимны.

Пока мы движемся, «захваченные» процессией, замечаем, что толпа проходит мимо большого храма, четко вырисовывающегося на фоне синего неба. Значит, до форума рукой подать.

Перед нами повозка, одна из немногих, которым разрешено ездить по Риму днем. Видя, как расступаются люди, давая ей дорогу, мы догадываемся, что в ней некое важное лицо. Перед повозкой даже шествует небольшой кортеж, с символами власти и музыкантами: мы видим даже ликторов. Все это скорее напоминает торжественное церемониальное шествие. Кто же там в повозке? Понять невозможно, окна задрапированы тяжелыми занавесями. Повозка крытая, подобно дилижансам и каретам последующих столетий. Вряд ли в ней перевозят простых людей: яркие цвета, позолоченные статуи, гирлянды цветов, которые ее украшают, – все это указывает на то, что перед нами церемониальный транспорт для перевозки первых лиц города.

Вот повозка выезжает на небольшую площадь. Совсем рядом, за высокой стеной, выступает изящный силуэт круглого храма, над крышей которого вьется струйка дыма. Застекленные решетки закрывают пространство между колоннами. Храм выглядит подобно верхушке маяка еще и потому, что внутри, в темноте, видны языки пламени. Вокруг расставлена стража: очевидно, это очень значимое место в Риме.

Повозка остановилась. Вокруг дверцы охрана и рабы образуют своими телами коридор, отодвигая прохожих. Дверца открывается, сверкнув отражением солнца в стекле (застекленное окошко – редкая вещь). Из повозки выходит пожилая женщина в накидке. Вслед за ней помогают сойти миниатюрной девочке от силы лет десяти, путающейся в просторных одеяниях.

И сразу все проясняется: круглый храм – это храм Весты, а золотые скульптуры на повозке – символы ее жриц. Девочка в сопровождении «настоятельницы» жреческой коллегии – «послушница». Она из знатного патрицианского рода и была тщательно отобрана лично великим понтификом, самим императором Траяном. Несколько дней назад в честь ее посвящения состоялась торжественная церемония. Сегодня утром девочка в последний раз вышла из родного дома, и ее перевезли в «монастырь» при храме, где ее будут готовить к одной из самых уважаемых в Риме духовных и религиозных миссий: она станет весталкой.

Толпа, следовавшая за повозкой, расступается и с большой почтительностью смотрит на девочку; кое-кто делает молитвенные жесты. Ведь, несмотря на свой юный возраст, это одна из немногих избранниц, которые будут хранить священный огонь Рима. Огонь, от которого символически зависят судьбы города (и империи) и который постоянно поддерживается в этом круглом храме.

Предстоящая ей жизнь похожа на монашескую. Весталок выбирают, когда им еще не исполнилось десяти лет: они пребывают десять лет в послушницах, десять лет служат жрицами и десять лет обучают новых послушниц. Покрытые почестями и окруженные всеобщим уважением (для них даже специально выделяют места на публичных зрелищах), весталки руководят церемониями, жертвоприношениями и наиболее важными обрядами Рима. Кроме того, в их обязанности входит хранение важнейших священных предметов, таких как Палладий, то есть деревянное изображение Паллады, привезенное из Трои, как полагают римляне, самим Энеем[20] и служащее залогом существования империи.

Как известно, главная обязанность весталок –