Кристиан Жак - Запретный город Страница 41

— Будто бы Место Истины умеет творить золото…

— Старинная байка вообще-то. Но не заслуживает никакого доверия. На самом деле есть лишь немыслимые и несуразные льготы, предоставленные братству. В его распоряжении целое селение, оно отчитывается о своей деятельности только перед фараоном и визирем, его членов судит собственный суд, и его обслуживают многолюдные полчища так называемых помощников! Это нетерпимо! Как я не устаю повторять, хорошее управление состоит в ежегодном увеличении податей!

Мехи стало как-то кисло. Боязливый сановник Абри пекся только о сохранении своего высокого положения и поэтому сам ничего не предпринимал. Но все-таки какая-никакая дорожка к вожделенной цели.

— А что вы знаете о Кенхире?

— У Рамосе не было детей, хотя он не раз молил о них богов, делая богатые приношения. Когда он понял, что надежды обзавестись наследником нет, он решил усыновить какого-нибудь мальчика, чтобы тот стал его преемником и унаследовал его имущество. Свой выбор Рамосе остановил на Кенхире, которого Рамсес назначил старшим писцом некрополя на тридцать восьмом году своего царствования. Почти все считают выбор неудачным: Рамосе — человек щедрый, любезный, все время улыбается; Кенхира же никто не любит за луженую глотку и спесь: он считает себя умнее других, и обиднее всего то, что он и в самом деле много знает и в деле своем разбирается. С тех пор, как его назначили, его ни разу никто ни в чем не упрекнул. Из тех, кто вправе делать замечания, конечно.

— Сколько ему лет?

— Пятьдесят два года.

— Так, значит, его служба тоже завершается… Полагаю, что он не против уйти на покой, если, конечно, заслуженный отдых будет как следует обеспечен.

— Сомневаюсь! Как и Рамосе, он доволен тихой жизнью в деревне.

— Ни один человек не похож на любого иного — все разные, мой дорогой Абри. У него могут быть какие-то невысказанные желания, а мы можем их удовлетворить. Он женат?

— Сведений на этот счет не имею.

— А где он работал до Места Истины?

— В какой-то неведомой конторе или мастерской на западном берегу. Там Рамосе его и приметил.

— Поговорить с ним сможете?

— Непросто это… Кенхир редко выходит из деревни.

— Ищите повод для встречи.

— Что, по-вашему, я должен ему сказать?

— Подружитесь с ним и предложите ему свою помощь в управлении. За существенное вознаграждение, разумеется: таковым, например, могут быть две дойные коровы, несколько штук тонкого льна или десяток кувшинов вина высшего качества. А уж затем можно ему посулить и больше — за предоставление нужных нам сведений.

— Вы требуете слишком многого!

— А чего вам опасаться? Или Кенхир неподкупен, или он проглотит наживку.

Чиновник уныло скривился:

— Вы предлагаете такие расходы… мне не потянуть. Отрывать от семьи…

— Не беспокойтесь. Издержки я беру на себя. Заверяю вас.

На лице Абри отобразилось облегчение.

— На этих условиях я попробую. Но не стоит заранее надеяться на успех.

Старший предводитель почти расстроился: ну и союзнички, хороши, нечего сказать. Докопаешься с ними до тайн Места Истины, как же. С другой стороны, он в самом начале пути, а от никчемных он потом мало-помалу избавится. Этот Абри… его хотя бы легко дергать за ниточки — вон их сколько к нему привязано…

— А вы следите хоть как-то за работой ремесленников Места Истины? Хотя бы за тем, что они творят вне своего удела?

— Какое там, — отмахнулся Абри. — Сколько раз я пытался. Но визирь оставался глух к моим просьбам.

— А вам известно, какие припасы и в каком количестве доставляются в селение?

— Мастеровые ни в чем не нуждаются! Ежедневно — вода с избытком, мясо, овощи, оливковое масло, одежды — не знаю уж что еще! А Кенхир еще подает жалобы на запаздывания и на любой изъян. Но в последнее время, к счастью, Кенхир замолк: жалоб от него почти не поступает.

— А это еще почему?

— Среди помощников Места Истины появился новичок: великан такой, совсем молодой, по имени Жар. Он теперь немилосердно их гоняет: давайте работайте на братство как следует. У мальчика такие кулачищи, что, похоже, никто не смеет ослушаться.

— А не работал ли этот паренек в дубильне?

— Случалось. Судя по тому, что я узнал от начальника стражи Собека, этот Жар представал перед судом Места Истины, но был отвергнут. Однако в помощники его приняли, и теперь он, кажется, отводит душу на своих товарищах по работе.

Старший предводитель вспомнил парня, склепавшего ему крепкий щит. Эта буйная головушка так и не соизволила показаться в его казарме. А теперь небось локти себе кусает.

— А в помощники кто принимает?

— По правилам ответственность за этот штат несет старший писец некрополя. Но не станет он морочить себе голову, разбираясь с каждым водоносом. А вот начальник Собек и его стражи — они следят. И пропускают лишь тех, кого знают. Хотя бы в лицо.

— А этот Собек… что за человек?

— Жалуются, что на расправу скор и руки распускает, а учтивостью и обходительностью в речах или поисками подходов к человеку так и вовсе себя не утруждает. Но он доказал, что дело знает и что он — на своем месте, и поэтому наверняка задержится здесь надолго.

— А продвижение по службе… Чтобы перевести его подальше от Места Истины…

— Визирь так за него держится…

— Хотел бы вас попросить… Подготовьте для меня документы со сведениями об этом Собеке. Быть того не может, чтобы у него не было никаких слабых мест.

— Вот это уже очень опасно, старший предводитель!

— Но и прибыльно. Для вас, мой дорогой. Знаете, я почему-то уверен, что критские вазы немалой цены очень украсили бы вашу очаровательную обитель.

— Как давно я о таких мечтаю…

— Вот видите: мечты сбываются. И это, среди прочего, доказывает, что ваше согласие помогать мне способно приносить ощутимую пользу. Вам. Еще один вопрос: положим, ремесленники не обременены никаким заданием; обязаны ли они и тогда сидеть взаперти в своей деревне?

— Нет, они вправе покидать свое место проживания и возвращаться в него согласно своим пожеланиям. Иные из них имеют свойственников на восточном берегу и часто их навещают.

— Если кто-то из них отлучится, сообщите мне тотчас же.

— О, это будет непросто! Дело в том, что, если член братства намерен покинуть селение, ему никто не чинит препон, поэтому он может уйти, нигде не задерживаясь. Но я сделаю все, что в моих силах.

32

Завидев стремительно шагающего юношу, хлебопек поспешил выложить на блюдо круглый мягкий хлеб, покрытый золотистой корочкой.