Понсон дю Террайль - Тайны Парижа. Том 1 Страница 41

— Со мною! — удивилась Маргарита, пристально посмотрев на старика.

— Да, с вами, моя дорогая.

Маргарита не удивилась, услышав «вы» в устах маркиза. Положив подбородок на свою прекрасную ручку, она приготовилась внимательно слушать де Монгори.

— Вы находите меня очень старым? — спросил маркиз, любезно улыбаясь молодой девушке.

— Конечно нет, — с наивным видом ответила Маргарита.

— Я хочу жениться…

— Вот как!

Это восклицание было так искренне, что Монгори поверил.

«Она ничего не подозревает», — подумал он.

— Вы хотите жениться, — продолжала она, — отчего бы и нет?

Маркиз вздрогнул от удовольствия и нашел мадемуазель де Пон прекраснее, чем когда-либо.

— Вы должны сильно скучать, — продолжала Маргарита, — один в своем старом замке.

— Страшно! — сказал старик. — Но мне пошел шестьдесят пятый год, дорогая моя, и, несмотря на то, что у меня триста тысяч ливров годового дохода, что мое имя одно из самых знатных в предместье Сен-Жермен и я занимал почетные места… согласится ли молодая женщина…

Старик остановился, мадемуазель де Пон молчала.

Маргарита сразу угадала, что если де Монгори серьезно задумал жениться, то он женится только на ней. А потому, быстро взвесив все, белокурая и наивная девятнадцатилетняя девушка спросила себя: согласится она выйти за маркиза или нет? — и сразу решила.

— Кого искала я? Мужа богатого, с громким именем, сильным характером, с высоким общественным положением, которое дало бы мне высокое положение в обществе. У Монгори триста тысяч ливров годового дохода; он — маркиз, был посланником, а если будет политический переворот, то сделается министром. О таком муже я мечтала всегда… зрелый возраст, большое состояние, это не то, что молодые люди, которые будут играть в клубах и развлекаться за спиною своей жены.

— Ну что же, моя милая? — спросил маркиз, видя, что Маргарита молчит.

Она взглянула на него с самым невинным видом.

— Я думаю, — сказала она, — что избираемая вами женщина будет требовательна.

— Вы думаете?

Маргарита продолжала делать вид, что она думает, будто Монгори спрашивает только ее совета.

— Значит, вы не находите меня старым? Вы думаете, что молодая женщина не соскучится в Монгори?

— Летом — нет, — решительно ответила Маргарита. Таким образом, мадемуазель де Пон ставила первое условие своего вступления в брак.

— Я не буду держать свою молодую жену всю зиму в Монгори, — сказал маркиз.

— Позвольте, — спросила его с самым невинным видом Маргарита, — может маркиза де Монгори рассчитывать открыть зимою свой салон, иметь ложу в Опере и в Comedie Francaise, быть патронессой в нескольких филантропических обществах и показываться иногда на Лоншане?

Маргарита де Пон сказала это с такою обольстительной улыбкой, что у Монгори потемнело в глазах. Он понял, что ему придется отдать скипетр повелителя на первых же порах в эти прекрасные ручки.

— Значит, вы мне советуете жениться? — спросил он.

— Почему бы и нет?

— Ваш отец разделяет ваше мнение.

— Мой отец?..

— Я только что от него.

— Разве вы не охотились вместе с ним сегодня утром?

— Нет.

Лицо мадемуазель де Пон все еще сохраняло выражение искреннего удивления.

— А! Вы только что видели моего отца.

— Да, моя дорогая, и он сообщил мне кое-что.

— В самом деле? — спросила она, притворяясь удивленной.

— Он думает выдать вас замуж.

— Меня? Вот странная мысль!

— А что, разве время уже прошло? — спросил де Монгори, улыбаясь.

— О! — вздохнула она, — я уже старуха… Мне скоро минет двадцать лет!

Улыбка и взгляд, сопровождавшие эти слова, были бы достойны Селимены. Де Монгори галантно склонился на колени перед Маргаритой, взял ее руку и поднес ее к губам. Маргарита не отняла руки.

— Согласны ли вы, — спросил он ее, — сделаться маркизой де Монгори?

— Может быть, — ответила она, скромно опустив глаза.

У мадемуазель де Пон два месяца тому назад умерла дальняя родственница, по которой она носила траур, а потому решено было сыграть свадьбу, когда окончится срок траура, то есть через три месяца.

Это решение было принято по совету шевалье д'Асти, большого поборника приличий.

Накануне приезда Гонтрана де Ласи, вызванного в качестве помощника, шевалье д'Асти сказал кузине:

— Маркиз Флар прекрасно сохранился.

— Вы находите? — спросила она.

— Ему шестьдесят пять лет, но с виду ему с трудом можно дать пятьдесят.

— Да, это правда.

Говоря это, мадемуазель де Пон взглянула на кузена, стараясь угадать его мысли.

— Человек его комплекции или умирает сразу от удара, или живет до ста лет.

Маргарита вздрогнула.

— Если вы выйдете за него замуж…

— Это решено уже окончательно, — заметила она.

— Ну, положим, брак может считаться заключенным только после брачной церемонии.

— Так, если я выйду за него?..

— Вы рискуете состариться вместе с ним, и он умрет, убаюкивая своих внуков.

Мадемуазель де Пон закусила губу и украдкой бросила на кузена взгляд, полный ненависти. Шевалье намекнул ей, что она рассчитывала на преклонный возраст маркиза.

— Однако, — поспешил он прибавить, — почем знаем? Никому неизвестно будущее… человеческая мудрость заключается в этих словах, дорогая кузина.

Шевалье улыбнулся так насмешливо, что Маргарита де Пон внутренне содрогнулась.

Вернемся теперь к тому времени, когда мадемуазель де Пон возвратилась в замок в сопровождении де Ласи, которого мы оставили в парке беседующим с шевалье д'Асти, чтобы получить инструкции относительно услуг, которых ожидало от него общество «Друзей шпаги».

XXVI

Шевалье д'Асти полковнику Леону.

В Париж.

«Дорогой полковник!

Вот уже неделя, как Гонтран здесь; благодарю вас, что прислали его сюда, а особенно за то, что хотя вы и могли отчасти угадать мой план из моего первого письма, вы все-таки ничего не сообщили ему. Гонтран, дорогой полковник, обманет наши надежды: из него никогда не выработается хорошего товарища в нашем деле; он всегда будет колебаться и отступать, а в конце концов встанет под ферулу долга.

Когда-то он был блестящим офицером, львом, не отступавшим ни перед чем, готов был подраться на дуэли при всяком случае, — безумцем, готовым задушить весь мир, чтобы понравиться женщине.

Такое прошлое давало нам право возлагать большие надежды на маркиза. Однако, друг мой, мы ошиблись: Гонтран, убивавший людей из-за одного слова, изменявший женщинам, будет призывать на помощь и рассыпаться в громких словах, когда дело будет идти о том, чтобы погубить кого-нибудь.