Элль Ньюмарк - Книга нечестивых дел Страница 41

Мы присели у груды отбросов. Марко, с трудом переводя дух, поднял на меня глаза и презрительно присвистнул:

— Ты все больше превращаешься в неженку. — Он вынул из-под грязной рубашки морковку и, не обращая на меня внимания, запихнул в рот. На его шее темнели разводы грязи, сальные волосы слиплись и торчали рыжевато-коричневыми перьями, на руке нагноилась свежая царапина. Глаза покраснели, из них сочилось что-то липкое. Глядя на него, я ощутил укол вины, стыдясь за свою чистую одежду.

В то утро, занятый мыслями о Франческе, я захватил всего один пучок укропа для Доминго, поскольку знал, что буду проходить мимо его прилавка. Не ожидал наткнуться на Марко. И теперь, откинувшись назад, предусмотрительно прикрыл ладонью тяжелый от доверенных мне медяков карман. У моего лица жужжала муха, но я не решился ее убить, опасаясь, что монеты звякнут и привлекут внимание Марко. Остатки еды — это хорошо, но деньги — куда лучше.

Марко доел морковь и, порывшись в куче мусора, спросил:

— Принес мне что-нибудь?

— Извини, сегодня ничего не было, вынесу вечером.

Он выудил из отбросов горбушку хлеба, счистил с нее грязь и плесень и впился зубами, но хлеб оказался слишком черствым.

— Черт! — Ломоть ударил в кирпичную стену, как будто в нее кинули камень. Марко повернулся ко мне и просветлел. — Знаешь, мне кажется, что вчера вечером я встретил Руфину. Девушка была подходящего возраста и с рыжими волосами, как у меня. Я заметил ее напротив публичного дома, где работала моя мать, но она была с матросом и они вошли внутрь, прежде чем я успел с ней заговорить. Сегодня вечером я собираюсь туда вернуться. — Он подтянул мешковатые штаны и скользнул оценивающим взглядом по моей корзине. — Ты почему ушел с кухни? Собрался на Риальто? Делать покупки для старшего повара? Деньги с тобой?

Я скептически хмыкнул и решил, что крупинка правды заставит Марко мне поверить.

— Деньги? Скажешь тоже! Разве я испанский король? Хочу прогуляться по ряду с оливками, посмотреть на Франческу.

— А для чего тогда корзина?

— Чтобы все решили, будто я пришел за покупками. Не могу же я просто так стоять и таращиться на нее.

— На монахиню! — покачал головой Марко. — Напрасно теряешь время.

— Что ты понимаешь! — Я вскочил на ноги и презрительно щелкнул по зубам большим пальцем. Тут же сообразил, что наделал, но было поздно — монеты звякнули в кармане.

Марко смерил меня взглядом.

— Так у тебя все-таки есть деньги!

— Старший повар велел мне купить груш. — Я отступил на шаг.

Он повел подбородком в сторону дворца дожей.

— Ты становишься таким же, как они.

— Марко, я не могу дать тебе эти деньги! — Черт! Мне больно было слышать собственные слова. Я каждый день трижды сытно питался, спал в теплой, сухой постели, а бедный Марко по-прежнему ничего не имел. Мне хотелось хотя бы немного загладить свою вину и предложить ему хоть что-то. Я присел на корточки, придвинулся к нему и прошептал: — Я правда не могу дать тебе эти деньги и сожалею, что не принес еды. Но я открою тебе тайну.

— Ее нельзя съесть, — помрачнел мой друг.

— Я кое-что узнал о книге.

Марко разочарованно махнул грязной рукой, но в его глазах мелькнул интерес.

— Ну рассказывай, как получить награду! По мне, эта книга ни на что другое не годится.

— Ценность книги намного выше обещанной за нее награды. Дож убивает людей ради того, чтобы ее найти. — Я выдержал эффектную паузу. — Ландуччи ее ищет.

— Ландуччи? Он что, тоже умирает от сифилиса?

— Формулы бессмертия не существует.

— Черт! А то я не знал! Зачем книга понадобилась Ландуччи?

Я никогда бы не стал повторять то, что доверил мне старший повар, да и история с Евангелиями не заинтересовала бы Марко, поэтому я произнес слова, которые он больше всего хотел услышать:

— Ты был прав, старший брат. Старина Рикарди сказал, что должен существовать способ делать золото. — Я поднялся, привалился к стене и, надеясь, что удалось принять умный вид, сложил на груди руки. Я понимал: ни Марко, ни мне ни за что не получить награды, но если я не мог насытить его желудок, то хотел хотя бы подпитать воображение.

Марко вскочил на ноги и, сжимая кулаки, принялся расхаживать по тупику, расшвыривая в стороны попадающийся под ноги мусор.

— Я так и знал! Золото — вот что правит миром! — Он посмотрел на меня, и я вздрогнул от взгляда его покрасневших глаз. — Мы должны ею завладеть!

— Книгой? Мы? — Я предвидел нечто в этом роде, но его слова были слишком абсурдны. — Марко, мы не умеем даже читать.

— Ты живешь во дворце и можешь узнать все, что знают его обитатели. Как только они обнаружат книгу, мы ее стянем. — Он потер руки. — Все очень просто.

Вот нелегкая!

— Марко, эти люди опасны. У Ландуччи есть «черные плащи», чтобы присматривать за книгой. Они готовы пытать и убивать всех и каждого. Ты собираешься украсть у них книгу?

— Стоит рискнуть. — Мой товарищ дрожал от возбуждения.

— Нет, не стоит. Я не могу утверждать наверняка, что книга раскрывает секрет алхимии. Старина Рикарди только сказал, что такое возможно. Поверь, это слишком опасно…

— Эгоист! — Марко вплотную придвинулся ко мне, и, ощутив прогорклый запах его тела, я невольно задержал дыхание. — Ты ничем не рискуешь, таская мне объедки. Но стоило дойти до серьезного дела, как ты понял, что можешь все потерять, и тут же струсил! Вспомни, сколько я рисковал, чтобы обучить тебя, помочь выжить.

— Знаю, но…

— Никаких «но». Ты один из нас, а не из них! — Марко снова указал подбородком на дворец. — Не дрейфь, Лучано. Пока ты находишься там, у нас есть шанс.

— Но старший повар…

— К черту твоего старшего повара! Он держит тебя в качестве раба.

— Нет.

— Глупец! Он никогда тебя не возвысит. С какой стати? Чему он тебя научил? Мыть тарелки и таскать дрова? Почему не дает другой работы? Что прячет в потайном шкафу, о котором ты мне рассказывал? Как изготовил тот волшебный соус? Странный тип этот твой старший повар. Люди, знаешь ли, всякое говорят. Может, он колдун?

— Перестань, Марко.

— Тогда к чему вся эта таинственность? Готов поспорить, его тайный шкаф может многое рассказать. Не сомневаюсь, там он хранит всякие волшебные зелья.

— Ты сумасшедший, Марко, — сказал я, но почувствовал, что он затронул меня за живое. Во-первых, я по-прежнему мыл посуду и таскал дрова. Мой единственный кулинарный урок ограничился тем, что старший повар научил меня резать лук. Я хорошо и честно выполнял свои обязанности, но он даже не заикался о моем повышении. Евангелия — это, конечно, интересно, но они не имели ко мне никакого отношения. Во-вторых, у моего благодетеля действительно был секретный шкаф, и он отказался объяснить, как делается дающий забвение соус. И в-третьих, и это самое печальное, о чем Марко даже не догадывался, старший повар мне солгал насчет любовного напитка. Слова Марко о зельях в шкафу напомнили мне, как синьора Ферреро разливала в спальне какую-то жидкость и при этом хихикала и подтрунивала над мужем; я вспомнил тяжелый, насыщенный запах. Что это было? Любовное зелье? Не потому ли синьор Ферреро держит дверцу запертой?