Луи Буссенар - Под барабанный бой Страница 41

— Не думал, что вы их почувствуете: ваша натура им полностью соответствует и не способна воспринимать оскорбления, как спина осла побои кнута.

— Ну это уж слишком! — итальянец. — На меня возложили миссию[139] посредника, но теперь — к черту переговоры! Я прикончу обоих!

В ярости он схватил девушку за руку и поволок на середину комнаты. Беттина закричала. И в это мгновение грянул выстрел, предатель Стефано рухнул замертво.

— Меткое попадание! — заметил капрал.

— Он мертв. Слава Богу! — вздохнула юная итальянка.

Сквозь рассеивающийся дым они увидели стоявшего в дверях охранника с массивным ружьем.

— Как, старина, это вы? По правде говоря, выстрел пришелся как нельзя кстати и остановил подлеца.

Франкур решил, что охранник убил Стефано, потому что отвечал за безопасность пленных, принадлежащих его хозяину.

Старый солдат достал связку ключей и, выбрав нужный, открыл замок на наручниках капрала, а затем расстегнул кандалы на ногах.

— Бедные дети! — сказал он по-итальянски, с нежностью посмотрев на молодых людей. — Вы довольно страдали. Будьте же свободны!

— Вы дарите нам свободу? — веря собственным ушам, в один голос воскликнули Беттина и Франкур.

— Да. Но нужно уходить немедленно! Следуйте за мной!

В порыве признательности Франкур и Беттина по очереди пожали руку тюремщика, шепча слова благодарности.

— Идемте же, — прервал их старик, — если вам дорога жизнь.

Темными коридорами он вывел их к каменной лестнице. К счастью, беглецы никого не встретили на пути: благодаря толстым каменным стенам, выстрела не услышали. Поднявшись по лестнице вслед за старым солдатом, они вошли в просторную полукруглую комнату, скромно обставленную, но опрятную. Железная кровать, стол, платяной шкаф — вот и вся мебель, что в ней была, на стене висели сабля и солдатский ранец.

— Где мы? — спросила Бет тина.

— В знаменитой старой башне Торразо де Кремона, хранителем которой я являюсь. Это мои апартаменты — две комнаты и кухня.

— Вы живете один?

— Да, синьорина. Один с тех пор, как потерял жену и единственного сына.

— Простите ради Бога, я причинила вам боль своим вопросом.

— Нисколько, синьорина, воспоминания согревают мне душу. Но ближе к делу! Вам необходимо переодеться: униформа выдаст вас, капрал. Да и девушку может узнать кто-нибудь из семерки. В соседней комнате вещи моего бедного сына, они подойдут вам, синьорина.

Беттина послушно удалилась. Старик достал из шкафа ворох поношенной полугражданской-полувоенной одежды и отдал Франкуру. Ботинки на шнурках, брюки из серой ткани, старый белый пиджак и шляпа с петушиным пером сделали капрала неузнаваемым. Внимание зуава привлекли лежащие на одной из полок кларнет[140] и очки с голубыми стеклами.

— Могу я одолжить у вас эти предметы?

— Берите все, что вам нужно.

— Благодарю. А теперь внимание!

Достав носовой платок, Франкур завязал левый глаз, а поверх повязки надел очки.

— Ну что? Чем не бродячий артист?

Приложив инструмент к губам, молодой человек извлек несколько звуков. Из соседней комнаты вышла одетая подростком Беттина. Она выглядела очаровательно и сознавала это. Увидев капрала в новом обличье, девушка воскликнула:

— Франкур, дорогой, вы великолепны!

— Правда? Я буду дядюшкой Джироламо, бродячим музыкантом, а вы — моим племянником Флорентино, который водит меня по улицам городов, по дорогам и проселкам. Я буду играть на кларнете, вы — петь, и так, путешествуя от деревни к деревне, мы доберемся до французской армии.

— Браво! Ваш план замечателен! Но если вы будете говорить по-итальянски, все сразу поймут, что вы — француз.

— Но я могу быть из Савойи, там говорят по-французски.

— У вас на все готов ответ! Что ж, попрощаемся с нашим благодетелем и — в путь!

— Но мне необходимо взять солдатскую одежду.

— И я не хочу оставлять мое платье.

Старый охранник подал капралу сумку.

— Вы можете сложить сюда ваши вещи. Но если кто-нибудь обнаружит их, вас могут обвинить в шпионаже. И тогда — немедленный расстрел без суда и следствия.

— Такой довод меня не остановит! А вас, любимая?

— Меня тоже, — храбро ответила юная итальянка.

— В таком случае уложим нашу одежду. Вот, готово! Закрываю все в азор, который пришел к нам из других времен, из другой страны.

— Азор?

— Зуавы так называют заплечную сумку. Итак, дядюшка Джироламо и племянник Флорентино отправляются в путь!

— Да, да. Идите, идите! — поторапливал их тюремщик.

— Мы бесконечно признательны вам, дорогой спаситель! — произнесла Беттина, пожимая старику руку.

Тот с нежностью посмотрел на нее.

— Я счастлив, что помог вам и заплатил священный долг, — растроганно ответил охранник.

— Долг?

— Да, синьорина. Я — австриец. Десять лет тому назад сержантом я находился среди тех, кто осаждал восставшую Брешию. Во время приступа меня тяжело ранило на баррикадах, и я попал в руки итальянцев. Репрессии осаждаемых были ужасны. Но сопротивление бунтовщиков превосходило их. Никакой пощады, убивали всех, кто оказался в плену. Меня, умирающего и истекающего кровью, собирались расстрелять. Смерть не пугала меня, но я горевал о моих жене и сыне. Одна добрая женщина, пожалев, вытащила меня из-под пуль, перевязала, залечила раны… То была графиня ди Сан-Жермано.

— Мама!

— Да, синьорина, ваша благородная, святая мать. Завоеватели обошлись с ней бесчестно. Я случайно узнал ваше имя и решил спасти, чего бы мне это ни стоило… А теперь уходите, скорее!

— Но что будет с вами, благородный человек?

— Я убил одного из членов Палаты, теперь моя жизнь в их руках. Будь что будет! И пусть вас не мучают угрызения совести, я выполнил свой долг, и совесть моя чиста. Смерть не страшит меня. Прощайте, дети мои, и будьте счастливы!

ГЛАВА 7

На просторах Ломбардии. — «Итальянская шпионка». — Старая проклятая башня. — НаполеонIIIполагается на обстоятельства. — Боевой порядок. — Главная цель сражения — массив Сольферино. — Дуэль двух императоров. — Жестокая битва. — 350 тысяч воинов.

Головокружительная скорость, с которой развивались события, выбивала противника из колеи. Члены «Тюгенбунда» не ожидали, что Виктор-Эммануил так быстро покинет Милан и присоединится к армии, которая увлечет его далеко на Восток. Для такого отважного и темпераментного[141] солдата существовал один закон: наступление, он стремился туда, где кипела самая ожесточенная борьба. Чтобы подбодрить своим присутствием войска, король в три дня одолел расстояние в двадцать лье, отделявшее Милан от Брешии.