Рисорджименто - Олеся Шеллина Страница 41

хотелось спрятать оружие и пообещать больше так не делать. Сейчас же мне хотелось вырезать всех собравшихся здесь, чтобы просто выпустить тот гнев, который я уже просто не могла сдерживать в себе. Кровь в голове стучала набатом, ибо такого предательства от единственного человека, который был для меня якорем и надеждой в этом мире, я не ожидала. Что он вообще себе позволяет? Кто он такой, чтобы распоряжаться моей жизнью и жизнью моего сына? Его не было со мной в те минуты, когда мне нужна была помощь и поддержка, а сейчас он появился нежданно-негаданно и просто диктует свои условия.

— … вся коммуна проголосовала за такое решение текущих проблем. Осталось согласовать некоторые нюансы. — За своими мыслями и шумом в голове от стучащей в висках крови я, кажется, что-то пропустила. Переведя взгляд на сидевших за столом мужиков, увидела, как все они опускают правую руку, видимо, проголосовав за что-то единогласно.

— Пойдем, поговорим, — проходя мимо Ваньки, я тихо прорычала, чтобы услышал только он, направляясь в сторону выхода.

— Сеньоры, оставлю вас буквально на несколько минут, и во избежание недоразумений, прошу вас не расходиться и оставаться на своих местах. — Так же ровно и безэмоционально проговорил Иван, направляясь следом за мной.

— И дышите через раз, если кто откроет свой рот до нашего возвращения, мои люди тут же примут меры, чтобы эти слова были для вас последними, — я обернулась возле выхода, глядя прямо перед собой практически ничего не замечая вокруг. — Мои же люди примут необходимые меры?

— Разумеется, сеньора, — склонил голову, стоящий за спиной какого-то седого мужика Тоддео. Разумеется, как бы ни так, что-то я сомневаюсь, что мои люди сейчас все еще остаются моими.

В дверях меня тормознул какой-то мужик из дружины князя и освободил мою руку от кинжала, который я стискивала в руках с такой силой, что побелели костяшки пальцев, а вот момент, когда я его вытащила из ножен в моем сознание не отпечатался.

— Я за ним вернусь, — позволив забрать оружие, я двинулась прямо по коридору, лишь на секунду остановившись возле Арриго, наемника, дежурившего на входе в зал, который даже не попытался хотя бы известить меня о появлении нежданного гостя. Он опустил глаза в ответ на мой немой вопрос, который дал мне очень хороший и искренний ответ на то, что здесь происходило.

Ванька неожиданно схватил меня за руку чуть выше локтя и буквально зашвырнул в дверь недалеко от зала совещаний, предварительно ее открыв. В комнате царил полумрак, свет исходил от единственной масляной лампы, которая горела в центре стола, занимающего практически всю эту комнатушку.

— Что ты творишь, идиотка? — рявкнул Иван, снимая бармицу с лица. Я удивленно вскинула брови, глядя на выбритое помолодевшее лицо. — Ты вообще понимаешь, какую кашу заварила?

— Я-то? Конечно, понимаю. Только ты нихрена не понимаешь. Я не Изабелла, которую ты боготворишь, тыкая мне ею каждый раз в лицо, я обычный бастард, который прогрызает себе путь к свободе любыми доступными методами. — Перейдя практически не шепот, замолчала, чтобы сделать неглубокий вдох, пытаясь хоть немного успокоиться.

— И чего бы ты добилась своим демаршем? — он подошел практически вплотную ко мне, сверху вниз глядя светлыми голубыми глазами, из которых только искры не летели от бешенства, в которое он начал постепенно впадать. — Ты понимаешь, что тебя и твою ничтожную горстку людей просто размазали бы на следующий день тонким слоем на центральной площади. — Он замолчал, видимо, что-то прочитав в моих глазах. — Дура! — Рявкнул он, тряхнув меня за плечи.

— Да называй меня как хочешь! — Я вырвалась из его захвата и сделал шаг назад, упершись в стоявший на моем пути стол. — Ты бросил меня и просто уехал, не сказав куда, насколько и ждать ли тебя вообще. В надежде на что? Что я буду сидеть возле окна все это время и смотреть вдаль, ожидая увидеть твой светлый образ? Ты оставил меня во Флоренции на попечении человека, который был замешан в заговоре против моей семьи, и я каждую гребанную секунду ждала, что его люди выбросят меня из этого самого окна, у которого ты меня оставил беременную ребенком Риарио, на которого у римской церкви оказались свои планы. Куда еще мне было идти? В Рим? Да в адском котле было бы комфортнее, нежели под боком у гадюшника Святого Престола. Но оставить меня в таком положении тебе оказалось мало, и ты забрал у меня все, за что я могла цепляться, чтобы вынырнуть из этого болота итальянских интриг. Ты забрал не только да Винчи, ты забрал надежду. Пока я смотрела, как умирают близкие мне люди, ты веселился со знойной греческой королевой. Она хотя бы стоила того титула, который преподнесла тебе, видимо, в благодарность за оказанные услуги?

— А знаешь, да, стоила. Она хотя бы голову на плечах имеет, в отличие от тебя, и знает, когда стоит просить о помощи, а когда нужно просто подождать и остановиться. Ты такими качествами не обладаешь, превращаясь в истеричную психопатку, за которой я последние недели мотался по всей стране, пытаясь разыскать, чтобы минимизировать последствия твоих развлечений.

— Конечно, я истеричная психопатка и идиотка, а тебе корона-то не давит на благословенный череп? А то комплекс бога и великого завоевателя, похоже, затуманил твои мозги. Тебя кроме твоих собственных целей хоть что-то в этом мире волнует? Ты вернулся и отобрал у меня моих людей, просто так походя, даже не прибегая к каким-либо усилиям, а теперь пытаешься отобрать то единственное, что у меня осталось: сына и свободу. Ты за то время, которое находишься здесь, ни разу даже не показал, что хоть как-то заинтересован мной, зато, как только родился мальчик, начал скакать по всей стране в попытках его отыскать.

— Самое последнее, о чем я думал в это время, это о твоем ребенке. Не льсти себе, я в состоянии сделать задуманное и без твоего…

— Если ты думаешь, что сможешь запереть меня в комнате, сунув в руки пяльцы, чтобы я вышивала крестиком, только чтобы потешить свое раздутое самомнение и унизить меня, растоптав мою гордость о свои ратные сапоги, при этом не упасть в грязь перед твоими боярскими сынками, которые сунулись с тобой в Европу, то можешь смело ставить на этом крест, — прервала я его, не дав договорить.