Дом царя Давида (СИ) - Метлицкий Александр Александрович Страница 41

— Ты уходишь, — опешил от неожиданности Кеназ, — Но как же я. Если Реи вернется, то мне не устоять. Он опять наймет людей. Я кстати тоже слышал, что к нему на службу поступили Итритяне.

— Это просто люди Давида, — отмахнулся Иоав, — С Итритянами мы потом разберемся. Примирись с братом. Отдай ему Макацу. Другого совета я тебе не дам. Если я останусь, то потеряю все, что у меня есть. И мои планы полетят в бездну.

Дальнейший спор был бесполезен. Войско Иоава покинуло Ашдод. У Кеназа еще оставались две сотни воинов да ополчение из десяти сотен мечников. Но он понимал, что Реи превосходит его в силе.

Иоав больше не вернулся в Ашдод. Воины вернулись под командование Ионадава. Сам Ионадав был отозван в Иерусалим и занял место советника, а руководство Западным корпусом передали Итритянам. К тому же аромеи вступили в союз с Реи, и это сильно напрягало Соломона.

Как только земля подсохла после весенней распутицы, войско Реи выступила на юг. Помимо двух тысяч хораитов и тысячи филистимлян здесь было еще тысяча арамеев. Такая сила могла сровнять с землей любое войско.

Но Ашдод оказался покинутым. Кеназ бежал с немногими своими сторонниками. У него был лишь один путь, в пустыню. Он опять стремился навести на Ашдод кочевников.

Горожане встречали своего царя радостными криками. Весь город собрался у ворот и под радостное ликование Реи въехал в Ашдод. В престольном зале придворные склонились, когда вошли царь Реи и царица Бриония.

Придворные с радостью воскликнули:

— Да здравствует царь Реи и царица Бриония!

— Долгих лет тебе государь!

— Да живет долгие годы царь Реи!

Реи смотрел на склоненных придворных и понимал что это миг торжества. Он одолел всех. Конечно, придет время, и князья опомнятся. Но это будет потом. А сейчас они боятся сказать те слова, что могут оказаться последними.

Давид лежал укрытый одеялами. Соломон склонился над ним. Царь шептал:

— Я чувствую, что ухожу к своим предкам. Я скоро умру, а ты будь сильным и мужественным. Слушайся своего Бога: ходи его путями, исполняй его постановления, заповеди, законы и следуй его наставлениям, как написано в законе Моисея. И Господь исполнит обещание, которое он дал мне: «Если твои сыновья будут преданно ходить моим путём и служить мне всем сердцем и всей душой, твои потомки всегда будут сидеть на престоле Израиля».

Ты также знаешь, что сделал мне Иоа́в, сын Церу́и, как он поступил с двумя израильскими военачальниками — Авне́ром, сыном Не́ра, и Ама́сой, сыном Иете́ра. Он убил их, как убивают врагов на войне, пролил кровь в мирное время и запятнал ею пояс на бёдрах и сандалии на ногах. Поступи мудро и не позволь ему умереть своей смертью.

А сыновьям галаадитя́нина Барзилла́я воздай добром и пусть они будут среди тех, кто ест за твоим столом, ведь они поддержали меня, когда я бежал от твоего брата Авессало́ма.

Ещё у тебя есть Шиме́й, сын Ге́ры, вениамитя́нин из Бахури́ма. Он осыпа́л меня страшными проклятиями в тот день, когда я шёл в Маханаи́м, но, когда он пришёл к Иордану, чтобы встретить меня, я поклялся ему Господом, что не убью его. Не оставь его без наказания. Ты человек мудрый и знаешь, как с ним поступить. Не дай ему в старости умереть своей смертью.

Соломон поцеловал Давида и пообещал:

— Я все сделаю отец и царь мой.

В нем самом играла лира.

У него слишком занемели пальцы, чтобы коснуться струн той лиры, которая лежала около кровати. Его голос охрип, потом сломался от горя. Смерть близких лишила его голоса раньше, чем он встретил свою собственную смерть. Но он все равно пел в глубине своего сердца.

Он всегда владел лишь одним предметом: своей лирой.

Первая была уже давно потеряна, раздавлена, он даже не знал, в какой битве. Он полировал ее своими ладонями, проводил пальцами по изгибам, как будто это была женщина, тысячи раз менял струны. Последняя была изготовлена из древесины кипариса лучшими мастерами Иерусалима, которые затем украсили ее слоновой костью и серебром. Впрочем, звуки не отличались от тех, которые когда то слушали бараны на лугах Вифлеема.

Он воспевал на ней красоту.

Его окружили лица. Все они были прекрасны и нежны, даже лицо неудержимого Амнона, даже лицо нетерпеливого Авессалома, лицо упрямой Мелхолы. Ионафан с большими рассеянными глазами, Саул с беспокойным лбом. Тысячи лиц, которыми он властвовал. Почему они не пели? Он подумал, что сам должен дать пример. Он открыл рот и испустил звук, почти детский.

Авишага увидела, что царь Давид мертв.

25

Царь Давид царствовал сорок лет. Продолжительность траура была соответствующей. Он затронул приграничные и соседние страны, многие цари прислали своих послов на погребение. Женщины, которых он любил, оплакивали своего мужа и господина. Но наконец через сорок дней рассвет поднялся над новым царством и новым царем, которого оставил Давид вместо себя, прежде чем уйти.

Те, кто предполагал, что молодой Соломон слаб характером быстро разочаровались. В двадцать два года у него был острый глаз и крепкая рука.

Он начал с того, что позвал Авиафара, священника, который принял сторону Адонии и с момента смерти Давида соблюдал образцовую сдержанность. Маленький мальчик, волею судьбы избежавший участи своей семьи, убитой Саулом, превратился в убеленного сединой старца.

Соломон принял его в зале в присутствии советников и начальника царской охраны, которым все еще был Бенаи. Авиафар бросился в ноги новому царю, но тот поднял его решительным жестом.

— Я бы должен предать тебя смерти, — сказал он ему спокойно и холодно. Старик, казалось, разлагается на месте. Он дрожал, как лист на ветру. — Ты предал моего отца, помазав другого, в то время как мой отец был жив и занимал этот престол. Иди в Анато́т, в свои владения! Хотя ты заслуживаешь смерти, сегодня я не убью тебя, потому что ты носил ковчег Всевышнего Господа перед моим отцом Давидом и разделял с ним все страдания.

Авиафар кивнул головой и, кланяясь как можно ниже, призвал благословения Господа на своего судью и царя, прежде чем уйти. Цадок потом удивился, что его старый товарищ даже не пришел с ним попрощаться. Больше никто не слышал об Авиафаре. Затем по приказу Соломона первосвященником избрали Цадока.

Презренный Шимей, который когда то предал Давида в пользу Авессалома и потом валялся в ногах Давида в Гилгале, недолго тешил себя иллюзией, что про него забыли. Два воина царя пришли за ним, чтобы доставить его к Соломону. Он сразу же предстал перед ним. Царь занимался другими делами и заставил интригана подождать.

— Шимей, — сказал ему Соломон, — твои преступления достаточно известны, чтобы я к ним возвращался. Ничто их не оправдывает.

Тот стал бледным, словно полотно.

— Построй себе дом в Иерусалиме, живи здесь и не выходи из города. В тот день, когда ты выйдешь и перейдёшь долину Кедро́н, ты умрёшь. Ты будешь сам виноват в своей смерти.

Шимей, рыдая, пополз к подножию престола.

— Хорошо. Как сказал мой господин, царь, так твой слуга и сделает.

Жалкий лицемер, он клялся в вечной верности царю. Соломон с отвращением отдал приказ поднять его и выдворить из дворца.

Иоав видел всё это и с тревогой думал о своём будущем. То, что его снимут с должности начальника войска, было очевидно, но ещё больше он опасался, что его предадут смерти. Более того он презирал Соломона считая его слабым и ненавидел Вирсавию виня её в том что Давид затворился во дворце я перестал быть воином.

Он встретился с Адонией, тот был мрачен и говорил:

— Я должен был быть царем, но мой брат Соломон украл у меня царство. Эта Вирсавия переиграла нас, а мой отец более расположен к мнению Вирсавии. Они нарушили закон, младший стал царём в обход старшего сына. А что сделал Соломон? Женился на иноземке, что вырастет из этого Ровоама, может он вообще забудет про нашего бога Израиля. Но сделать уже ничего нельзя.