Генри Хаггард - Лейденская красавица Страница 43

- Приветствую тебя, дочь моя, во имя Господа нашего, приведшего тебя благополучно в сей дом, за что мы должны возблагодарить Его.

- Да, правда, г-н пастор, я должна сделать это… - она запнулась, встретившись взглядом с глазами Фоя, на открытом лице которого выражались такой восторг и изумление, что Эльза покраснела, заметив это. Но, овладев собой, она протянула руку, говоря: - Вы, без сомнения, мой двоюродный брат Фой, я бы узнала вас везде по волосам и глазам.

- Очень рад, - отвечал он просто, польщенный тем, что такая красивая девушка помнит товарища своих игр, с которым не виделась уже одиннадцать лет, - но, - прибавил он, - я должен признаться, что не узнал бы вас.

- Почему? - спросила она. - Разве я так изменилась?

- Да, - прямо отвечал Фой, - вы были девочкой с красными руками, а теперь превратились в такую красавицу, какой я еще никогда не видал.

При этих словах все засмеялись, не исключая пастора, а Эльза, покраснев еще больше, проговорила:

- Я помню, что вы бывали не очень вежливы, но теперь вы научились льстить, и это хуже. Нет, пожалуйста, пощадите меня, - закончила она, заметив, что Фой намеревается вступить с ней в спор. Отвернувшись от него, она спустила плащ и села на стул, придвинутый для нее Дирком к столу, думая про себя, что было бы гораздо приятней, если бы ее освободил от разбойников Фой вместо Адриана с его более изящными манерами.

Во время ужина Эльза стала рассказывать о своем приключении. В эту минуту вошел Адриан. Первое бросившееся ему в глаза было то, что Эльза и Фой сидели рядом, оживленно разговаривая, а второе - что для него не было поставлено прибора.

- Ты позволишь сесть мне, матушка? - спросил он громко, так как никто не видал, как он вошел.

- Конечно, почему ты спрашиваешь? - ласково отвечала Лизбета, замечая по тону Адриана, что он чем-то раздражен.

- Потому, что для меня нет места; без сомнения, пастор Арентц более почетный гость, однако после того, как человеку пришлось рисковать жизнью в борьбе с вооруженными бродягами, и он не прочь был бы присесть к столу и съесть кусочек.

- Рисковать жизнью? - с удивлением спросила Лизбета. - Из того, что сейчас рассказала Эльза, я поняла, что негодяи убежали, как только ты ударил одного из них.

- Само собой разумеется, если наша гостья сказала, что было так, то это правда. Я не обратил особенного внимания; во всяком случае, они убежали, а она освободилась; конечно, о таком пустяке нечего и говорить.

- Адриан, садись на мое место, - предложил Фой, вставая, - и не хвастайся очень своей победой над двумя бродягами и старой бабой. Ведь, я думаю, ты не претендуешь, чтобы мы считали тебя героем за то, что ты не показал хвоста и не оставил Эльзу со спутниками в руках негодяев.

- Мне решительно все равно, что ты думаешь или чего не думаешь обо мне, - отвечал Адриан, садясь с обиженным видом.

- Что бы ни думал Фой, герр Адриан, но я благодарю Бога, пославшего нам на помощь такого храброго человека, - поспешно вмешалась Эльза. - Я говорю это серьезно: мне становится дурно при одной мысли, что бы случилось, если бы вы не бросились на этих злодеев, как… как…

- Как Давид на филистимлян, - подсказал ей Фой.

- Плохо ты знаешь Библию, брат, - заметил Адриан серьезно, не улыбаясь, - филистимлян избил Самсон, Давид же победил великана Голиафа, хотя, правда, и он был филистимлянин.

- Да, как Самсон… то есть как Давид… на Голиафа, - продолжала Эльза, спутавшись. - Ах, Фой, пожалуйста, не смейся, ты, вероятно, оставил бы меня в руках этого ужасного человека с плоским лицом и лысой головой, пытавшегося украсть письмо моего отца. Кстати, Дирк, я еще не отдала его вам; но отец крепко зашил его в седле и велел сказать вам, чтобы вы его читали по старому ключу.

- Человек с плоским лицом? - озабоченно спросил Дирк, распарывая седло, чтобы достать письмо. - Опиши мне его подробнее. Почему ты думаешь, что он искал именно письмо?

Эльза описала наружность черноглазой старухи и ее спутников и повторила слова, сказанные ими, как слыхал герр Брекховен перед нападением.

- Это что-то похожее на шпиона Гага Симона по прозвищу Мясник и его жену, Черную Мег. Адриан, ты видел этих людей? Это были они?

С минуту Адриан размышлял, следует ли сказать правду, и, по своим соображениям, решил, что не следует. Надо сказать, что между прочими, более серьезными делами Черная Мег была не прочь служить посредницей в любовных делах. Короче говоря, она устраивала свидания, и Адриан пользовался ее услугами. Вот почему ему не хотелось выдавать ее.

- Как я могу узнать их? - ответил он наконец. - В лесу было темно, и я видел Гага Симона и его жену не более двух раз в своей жизни…

- Ну, говори правду, - перебил его Фой. - Как бы ни было темно в лесу, ты достаточно хорошо знаешь старуху: я не раз видел… - Он вдруг запнулся, будто досадуя, что эти слова сорвались у него с языка.

- Правда это, Адриан? - спросил Дирк среди наступившей тишины.

- Нет, отец, - ответил Адриан.

- Слышишь? - обратился Дирк к сыну. - Вперед будь осторожнее со словами. Нельзя бездоказательно обвинять человека в том, что его видели в обществе самых отъявленных лейденских негодяев, в обществе женщины, руки которой обагрены кровью невинных жен и детей, твари, чуть не погубившей меня, как известно твоей матери.

Веселое, улыбающееся лицо Фоя сделалось вдруг серьезным.

- Мне досадно за мои слова, - сказал он, - но старая Мег кроме шпионства занимается еще кое-чем другим, и у Адриана были с ней дела, которые меня не касаются. Но раз я сказал, я не могу взять своих слов обратно, решите сами, кому из нас можно верить…

- Нет, Фой, не ставь вопроса так, - вступился Арентц, - тут, без сомнения, ошибка, я уже раньше говорил тебе, что ты слишком скор на язык.

- Да, и еще многое другое, - отвечал Фой, - и все это правда: я несчастный грешник. Согласен, я ошибся; и должен сознаться, что сказал это только для того, чтобы подразнить Адриана, - добавил он совершенно чистосердечно. - Я никогда не видал, чтобы он разговаривал с Черной Мег. Теперь вы довольны?

Тут Эльза, наблюдавшая за лицом Адриана в то время, как он слушал безыскусное, но несколько небрежное объяснение Фоя, увидала, что теперь буря готова разразиться.

- Против меня, очевидно, заговор, - сказал Адриан, побледнев от бешенства. - Все сегодня сговорились против меня. Сначала уличные мальчишки подняли меня на смех, потом мой сокол убился. Затем мне пришлось освободить эту девицу от бродяг. Но разве меня кто-нибудь поблагодарил за это? Никто и не подумал. Вернувшись домой, я увидел, что обо мне настолько забыли, что даже не поставили мне прибора за столом и, кроме того, еще подняли на смех оказанную мною услугу. Наконец, меня обвиняют во лжи, и кто же? Мой родной брат. Ну, не будь он им, он ответил бы мне с оружием в руке…