Вера Хенриксен - Сага о королевах Страница 43

Вскоре после рождения Магнуса конунг Олав послал Торарина Невьолссона в Исландию с наказом передать исландцам, что Олав уважает эту страну и хочет дружить с ее народом. Я удивилась, поскольку конунг уже давно объявил о своей дружбе с исландцами, и сказала об этом Сигвату, но он ничего не ответил.

Летом мы опять разъезжали по стране, а зимой остановились в Тунсберге.

Туда к нам и приехал гонец от короля Кнута Могучего.

Его посольство было необычайно красиво: праздничная одежда и блестящее оружие.

Они привезли письмо от Кнута. И содержание его было очень кратким — конунг Олав должен подчиниться королю Кнуту и платить ему дань. Если Олав этого не сделает, то пусть пеняет на себя. Олав ответил, что пусть Кнут сначала съест все кочаны капусты в Англии, а уж потом принимается за его голову.

Сигват Скальд сумел подружиться с посланцами короля Кнута и узнал много интересного. Сигват вообще умел находить с людьми общий язык.

Позже к нам приехали четверо исландцев — Стейн Скафтассон, Тородд Сноррасон, Геллир Торкельссон и Эгиль Хальссон. Они были сыновьями из хороших семей и надолго остались служить у конунга Олава.

Конунг начал готовиться к битве с королем Кнутом. Он заявил, что должен заключить мир с моим братом, конунгом Эмундом. Эмунду уже исполнилось восемнадцать зим, и четыре из них он был королем Свитьода.

Конунги договорились встретить у реки Гауета. В ту зиму мы жили в Борге, и Олав решил взять меня с собой на встречу с Эмундом.

Я уже давно не видела Эмунда — он стал совсем взрослым и очень раздался в плечах. Он привез с собой много советников, и среди них был твой отец, Эгиль. Я обрадовалась ему больше, чем своему брату, которого почти не знала.

Эмунд рассказал, что осенью к конунгу Эмунду приезжали гонцы от Кнута. Они привезли с собой богатые подарки конунгу и просили его поддержать короля Кнута в борьбе против Олава или хотя бы обещать, что он не будет поддерживать его в сражении против английского короля. Эмунд сказал, что гонцы привезли ему красивые игрушки, но что он не продается за них.

Конунг Олав и конунг Эмунд заключили договор. О чем именно они условились, я не знаю.

И войны с Кнутом было не избежать. Но мне хотелось, чтобы Энунд не вмешивался в эту борьбу. Я совсем не хотела быть залогом дружбы двух королей.

Но той зимой я была больше обеспокоена поведением исландцев.

Сигват пребывал в плохом настроении, хотя это было на него не похоже. Его соотечественники чаще заходили ко мне, чем он. Один из них, Стейн Скафтассон, был хорошим скальдом, да и другие не хотели от него отставать, так что нам было весело. В моих покоях им нравилось больше, чем в зале конунга Олава. Я знала, что Олав обманом заставил исландцев остаться в его дружине. Он обещал им свою дружбу, а вместо этого удерживал их силой — в качестве заложников, чтобы заставить исландцев подчиниться ему.

Только весной конунг отправил одного из них — Геллира — в Исландию с новым посланием.

Была уже осень, и мы давно жили в Трондхейме, когда ко мне пришел Сигват и сказал, что хочет поговорить со мной наедине.

— Я хочу уехать от конунга Олава, — сказал он, как только я отослала слуг.

Я растерялась и некоторое время молчала.

— Думаю, у тебя есть на то серьезные причины, — наконец произнесла я.

— Мне было нелегко принять такое решение. И еще тяжелее покинуть тебя, королева Астрид. Но я думаю, что теперь ты сможешь обойтись и без моей поддержки. Кроме того, у тебя есть епископ Сигурд.

— Конечно, есть, но мне все равно будет тебя не хватать. А почему ты принял это решение?

— Тебе, наверно, известно, что конунг Олав хотел подчинить Исландию обманом?

— Кое-что я об этом слышала.

— Все началось с поездки Торарина в Исландию две зимы назад. Сначала он от имени конунга попросил исландцев подчиниться Норвегии. Когда же исландцы отказали, то Олав попросил в качестве подарка небольшой островок у берегов Исландии. У северного побережья. Но исландцы поняли обман — ведь на таком острове может расположиться целая дружина и не подпускать никого к их берегам.

Короче, исландцы вновь отказали конунгу Олаву. Тогда Торарин пригласил самых знатных жителей Исландии приехать к Олаву в гости.

Ты знаешь, что из этого получилось. Только этой зимой конунг послал Геллира домой с приказом Исландии платить ему дань. В противном случае Олав грозил убить трех заложников, которые служили у него в дружине.

Геллир не вернулся. Похоже, исландцы предпочтут пожертвовать своими сыновьями, чем подчиниться Олаву.

Все это Сигват сказал с грустью, но безо всякой злобы.

— Так ты был прав, вынося приговор Олаву, — задумчиво сказала я.

— Я никогда не выносил никакого приговора, — возразил Сигват.

— Не трудно заметить, что ты его не любишь.

Я помолчала, а потом продолжила:

— Когда-то ты сказал мне, что конунг тоскует по женщине, которую мог бы полюбить. Не думаю, чтобы ты лгал мне. Скорее, просто плохо знал Олава.

— Мне до сих пор кажется, что я не ошибся тогда, — медленно проговорил Сигват, — но он все время меняется, как будто в нем борются два разных человека.

— Ну конечно — Олав Альв Гейрстадир и Харальд Гренландец. Уверенный, смелый и непобедимый конунг и жалкий трус и предатель.

— Думаю, ты права, хотя я слышал, как Олав говорил, что в нем никогда не мог возродиться Олав Альв Гейрстадир.

— Епископ Сигурд сказал ему, что такая вера достойна только язычника. И теперь конунг не говорит об этом открыто.

Сигват помолчал.

— Если бы он только не был предателем! Ведь он предал и меня. Он не сказал, зачем отправил Торарина в Исландию.

— А если бы конунг не был предателем, что тогда? — спросила я. Сигват долго молчал, а когда заговорил, то не ответил на мой вопрос.

— Я верил конунгу почти как Иисусу. Я видел, что он делает ошибки, иногда поступает глупо, но я никогда не думал, что он может оказаться предателем.

— А тебе не кажется, что он предал и меня? Сначала на нашей свадьбе, а потом когда отдал Альвхильд мне в служанки.

— Я никогда об этом не думал.

— Предательство женщин не в счет?

— Нет, — с удивлением ответил Сигват.

— Но я сама считаю это предательством. И он много раз показывал, что на него нельзя положиться. Эрлинг Скьяльгссон невысоко оценил дружбу конунга, когда епископу Сигвату пришлось вмешаться, чтобы спасти Асбьёрна Сигурдссона.

— Но ему это не удалось. Разве ты не слышала, что Асбьёрн мертв?

— Слышала, и уверена, что тут постарались дружинники конунга. Но я не знаю этого наверняка.

— Конунг потребовал от Асбьёрна, чтобы тот стал управляющим после убитого им освобожденного раба. Он хотел унизить Асбьёрна. Это было глупо и несправедливо. Олав вызвал неудовольствие всей семьи Асбьёрна, а у него могущественные родичи. А затем Асбьёрн отправился в свою усадьбу в Трондарнесе. Турир Собака посоветовал ему не возвращаться обратно к конунгу, чтобы не навлечь беды на свою голову. И не позорить родичей. Асбьёрн послушался и остался дома. Тогда Олав послал к Асбьёрну гонца с собственным копьем. Это очень красивое копье, со стальным наконечником и серебряной насечкой на древке. Конунг сказал, что будет рад, если копье попробует на вкус мясо Асбьёрна. Так все и случилось. Турир Собака сам вытащил королевское копье из тела Асбьёрна. Турир оставил копье себе, и не трудно догадаться, что он собирается с ним сделать.