Античность: история и культура - Александр Иосифович Немировский Страница 43

Одновременно Перикл разворачивает широкое строительство, которое не только превращает Афины в самый прекрасный из городов Эллады, но дает заработок тем, кого начал оттеснять с рынка рабский труд. Тех же, кто оказался лишенным земельного участка или имел недостаточный для пропитания надел, стратег наделял землей на территории союзников. Одна за другой партии военных поселенцев – клерухов – покидают Афины, чтобы занять клер самой плодородной земли и своим присутствием обеспечить верность союзников.

Союзники или данники? 10 000 клерухов, расселенных по союзным городам, были внушительной силой. Присутствие их стало особенно важным для Афин после завершения войны с Персией, поскольку исчезновение внешней опасности делало союзников все менее склонными к выплате фороса, из года в год возраставшего и шедшего на масштабное строительство в Афинах и оплату афинских должностных лиц. Естественное раздражение союзников вызывало и то, что афиняне требовали от вошедших в союз полисов отказа от собственной монеты и использования в денежных расчетах только афинских «сов». А требование являться для судебных разбирательств в Афины казалось самым бессовестным грабежом, потому что судили союзников не бесплатно.

Во многих полисах Афинского морского союза находились афинские гарнизоны. Там действовала и афинская администрация, наблюдавшая за ситуацией, ведавшая наряду с местными органами сбором и доставкой в Афины дани. Союзникам приходилось содержать до 700 афинских должностных лиц, находившихся на их территории постоянно, а также оплачивать деятельность периодически посылаемых к ним афинских послов.

Так Афинский морской союз фактически превратился в Афинскую морскую державу. Союзники пользовались автономией, в некоторых полисах сохранялись аристократические и олигархические режимы, но гегемония принадлежала Афинам, осуществлявшим ее с помощью морского флота, складывающегося бюрократического аппарата и гарнизонов в городах. Благами демократии пользовался лишь афинский демос, получавший наибольшие выгоды от гегемонии Афин в союзе.

Некоторые из полисов, еще при Эфиальте поняв, что союз перестал быть добровольным, пытались из него выйти. Они воспринимались как «бунтующие союзники», и их силой оружия, ими же оплачиваемого, водворяли на место.

Щупальца Афин тянутся к Понту. Держа под пристальным вниманием союзников, немедленно пресекая любую их попытку к независимости, Перикл не упускал из виду и главной цели – установления гегемонии над всей Грецией. Поэтому его взор был обращен и к Понту Эвксинскому. Там Афины не имели своих колоний, но большая часть греческих полисов на берегах Понта была колониями Милета, города, входившего в Афинский союз, 150 где при Перикле стоял афинский гарнизон. Афинские гарнизоны находились и в городах на берегах Геллеспонта и Боспора Фракийского – в Византии и Кизике, – не говоря уже о городах Халкидики. Так что афинская демократия могла себя считать наследницей Милета в господстве над Понтом и обладала ключом к нему – проливами.

Среди самых значительных милетских колоний Понта была основанная на его южном берегу Синопа, которая сама основала много колоний, в том числе Трапезунд. В начале V в. до н. э. власть в Синопе захватили тираны, и местные демократы обратились в Афины за помощью. Перикл отправил в Понт мощную флотилию и сам ее возглавил. Тираны были свергнуты. В городе установилась демократия. На земли, отнятые у тиранов, было отправлено 600 афинских клерухов.

Трудно сказать, доплыл ли афинский флот только до Синопы или обогнул весь Понт, побывав в Ольвии и других городах, основанных Милетом. Биограф Плутарха, сообщавший об этой экспедиции, расценивает ее как демонстрацию силы варварским народам. Можно думать, что не только им. Ведь на берегах Понта находились и дорийские колонии, да и государства Пелопоннесского союза, зная о масштабности этой экспедиции, должны были понять, что точно такой поход Перикл может совершить не только на север, но и на запад.

В Пелопоннесском союзе. Усиление Афин не прошло незамеченным в стане противников демократии, общепризнанным вождем которых была Спарта. К середине V в. до н. э. Пелопоннесский союз превратился в мощное военно-политическое объединение. В него вошли все полисы Пелопоннеса (кроме враждовавшего со Спартой Аргоса), ряд городов Средней Греции, в том числе сильный сосед Афин Фивы и мелкие полисы Фокиды, а также прилегающие к Пелопоннесу острова Адриатики. Спарта и большая часть ее союзников были неразвитыми в экономическом отношении государствами со слабо поставленными ремеслами и торговлей; руководящую роль в них играли консервативные общественные прослойки. Но в союз входили и такие ремесленные и торговые центры, как Коринф, Мегары и Сикион, соперничавшие с Афинами. Они-то и обеспечивали потребности союза в оружии и кораблях.

Пелопоннесский союз был организован менее жестко, демократичнее, чем Афинский морской союз. На собрании союзников каждый, даже самый маленький полис обладал одним голосом. Вступление в союз и выход из него были добровольными. Не существовало какой-либо общей администрации, общих финансов и регулярных взносов на нужды союза, за счет которых кормился бы гегемон. В эпоху великого противоборства Спарты и Афин неизвестно ни одного случая, когда бы спартанцы пользовались своим военным превосходством для установления в союзных им городах выгодных для себя политических порядков или наиболее надежных политических деятелей. Это делало Пелопоннесский союз более прочным, чем какое-либо иное военно-политическое объединение Греции.

Первенство Спарты в союзе обеспечивалось не в последнюю очередь тем, что большинство маленьких полисов, чувствовавших себя под надежной охраной Спарты, отдавали ей свои голоса, конкуренты же Афин на рынках Эллады и круга земель не видели в Спарте соперника и могли также рассчитывать на защиту ею своих интересов и выгод.

Поводы и причины войны. Поводы и причины грандиозной схватки, разделившей Элладу на два враждебных лагеря, были в древности проанализированы ее участником, историком Фукидидом. К этому анализу трудно что-либо добавить.

Первый из поводов можно было бы озаглавить «Гордыня потомков феаков». В Адриатическом море к Балканскому полуострову примыкал длинный, в форме искривленного меча остров Керкира (ныне Корфу). Обитатели Керкиры были колонистами Коринфа. Природные богатства и выгодное расположение на морских путях способствовали такому процветанию острова, что уже в 660 г. керкиряне вели войну против своей метрополии и больше не желали иметь с нею ничего общего. Именно тогда они вообразили, что Гомер вывел их предков в образе феаков, оказавших гостеприимство Одиссею, хотя по описанию «Одиссеи» остров феаков Сферия находился не рядом с родиной Одиссея Итакой, а на расстоянии многих дней плавания от нее…

На севере Адриатического моря в окружении иллирийцев, на выдающемся в море полуострове находился Эпидамн, основанный керкирянами, коринфянами и иными дорийцами. Основателем колонии был коринфянин, считавший себя, как и многие коринфские аристократы, потомком Геракла. В Эпидамне, как и во многих других греческих городах,