Филарет – Патриарх Московский - Михаил Васильевич Шелест Страница 43

Теперь я понял, как в кладовую попадала Елена Глинская. Представить её, проплывающую под водой туннель было не реально. Я даже рассмеялся от такой мысли.

— Конечно, — подумал я. — она просто входила. А кто-то другой нырял. Как «Косой» в прорубь за шлемом.

Осмотрев стену-дверь, я увидел в ней два бронзовых кольца, которые раньше отнёс к тюремно-пыточным функциям помещения и, предварительно вынув костыли, потянул за них. Кусок стены толщиной с полметра, шириной и высотой в мой рост, выехал вперёд и остановился почти посередине помещения, освободим достаточный проход, чтобы не только пройти государственной особе, но и внести-вынести сундуки. Со стороны подвала проём открывшегося мне прохода сужался выступами, на которые опиралась «дверь» при закрытии.

— Кого же Елена Глинская заставляла нырять в колодец? — подумал я, усмехаясь и.

У меня родилась мысль сделать какой-нибудь затвор снаружи, а потом я одёрнул себя:

— Зачем суетиться?

Ведь выносить клад из дома я пока не собирался. И тех денег, что есть у меня уже и тех, что получу ещё из казны, при нормальной жизни и питании за царский счёт, мне хватит на долго.

— И что мне с ним делать? — задал я себе вопрос и сразу же ответил. — А ничего! Пусть всё идёт так, как как шло. Забудь про сокровища!

«Дверь» затворилась легко, но не без усилий. На открывание, вероятно, колёса скатывались под уклон. Однако дверь встала плотно и ровно. Клинья тоже вошли в конические бронзовые втулки плотно.

Активно задышав, накачиваясь кислородом, я спустился в колодец и прикинув направление, чтобы не попасть в тупик, нырнул и быстро выплыл в другом колодце. Меня больше чем всё остальное заботил вход в подводный туннель. Что же он так виден-то, — подумал я. Это не правильно. А колодцы чистить кто возьмётся? Хотя… Кому тут чистить? Вода, кстати, очень чистая в колодце и не сильно зацвёвшая. Может из-за серебра? Может и серебро там лежит не корысти ради, а обеззараживания воды для? Ага!

Однако вход в туннель надо как-то и чем-то закрыть. Чем-то органичным.

Я посмотрел в глубину взбаламученной мной воды, и глубину не увидел. Ну и хрен с ней. Простоял открытым туннель тридцать лет, простоит и дольше, думалось мне во время вылезания из колодца.

За восточным окном розовела заря. Досыпать было поздно, зарядку в виде ногодрыжества делать не хотелось. Выйдя из подвала и делая вид, что зеваю и потягиваюсь, я пожелал стрельцам доброго дня и вошёл домой через парадное крыльцо.

В центре моего спортивного зала между четырёх колонн лежал огромный персидский ковёр, на котором я выполнял «нижние формы» разминки и тренировки. В центре ковра лежала небольшая подушка для положения «дзен» при медитации. Вот на неё моя голова и прилегла, распрямляя измученную нырянием спину в позе «шавасана[20]»… Тут же пропели петухи и начали бить утренние, сначала деревянные била, а потом и бронзовые благовесты.

Тело ломило. Вставать не просто не хотелось, а не моглось, но пришлось. Кое как омыл себя водой и направил ноги в храм, хотя глаза ещё, честно говоря, не раскрыл.

— Царь-государь сказал, чтобы серу тебе и угля отмерил для тысячи пушечных зарядов, — тихо сказал воевода Данила Романович после первого же «аминь». — Это много.

В храме, примыкающему к царскому дворцу, во время службы по утрам проходили «производственные» совещания. Редко кто, даже государь, спокойно стоял и молился. Все переговаривались и даже перемещались по храму, переходя от группы к группе. Мне раньше не было никакого до них дела, так я и молился, а сегодня и меня царедворцы втянули в обсуждение производственного процесса.

— Не для пушечных зарядов, а для бомб стеклянных, — сказал я устало и осеняя себя крестным знаменем. — Бомбы сначала перенеси ко мне к дверям «лаборатории», Данила Романович. А угля и серы немного пока. Бомб на двадцать. И фитиля сажени три. Мне поколдовать надо немного с запальными фитилями для бомб.

Меня тошнило от бессонной ночи и от мысли, что зря вызвался снарядить бомбы. Но с другой стороны, взятие Полоцка и для меня было важной исторической вехой. А вдруг не возьмут без бомб? «Демон» пока я спал успел рассказать, что при взятии Полоцка в шестьдесят третьем году использовались именно стеклянные бомбы. Тогда история может пойти по другому пути. А может и лучше бы было если бы не взяли? Тогда может быть и не пошли бы дальше в Литву? Ведь потеряли же кучу народа в этой войне! Да и средств… А в итоге потеряли и Литву, и Полоцк, и Нарву с Ивангородом и Усть-Лугой.

Сегодня утром, когда меня на пару часов выключила усталость, демон рассказал мне про события, предшествующие походу на Полоцк и триумфальном возвращении царя в Москву после победы. Боязнь к «демону» прошла и мне даже было приятно ощущать поддержку «старшего» товарища, посоветовавшего успокоиться и делать то, на что «подписался». Умение собирать бомбы и возможность оставить у себя с десяток, может ведь и пригодиться в будущем, сказал он.

А тысяча, не тысяча… Главное — наделать правильной пороховой смеси и замедлительных шнуров для огнепроводных трубок.

— Поколдовать с фитилями? — удивился воевода и оглянулся вокруг. — Ты бы осторожнее с колдовством.

— Да, это я так, — я скривился. — Селитрой пропитывать буду. Состав надо подобрать. Чем не колдовство?

— А-а-а…

Данила Романович перекрестился.

— Ну так не болтай боталом. А то про тебя уже ходят слухи, как ты тиной болотной и икрой лягушачьей царицу кормишь.

Я махнул рукой и, услышав очередной «аминь», перекрестился и поклонился. Служба закончилась каким-то гимном, в исполнении которого принимал и Иван Васильевич. Странно! Не знал, что наш царь ещё и поёт.

Поздоровавшись с Иваном Васильевичем, подошедшим ко мне и поинтересовавшимся, моим сном, я предупредил его, что с сего дня начинаю заниматься ручными гранатами. После этого мы с воеводой прошлись до пушечного ряда, состоящего их нескольких селитряных амбаров и складов, куда меня раньше не пропускала стража. Да мне не особо-то и хотелось туда прорываться, честно говоря.

— Послушай, Данила Романович, а чем тогда занимался ямчужный мастер, когда порох делают здесь.

— У него особый порох получался. Крупчатый. А секрет его изготовления он не выдавал. Наши мастера бились над его секретом, да так и не добились.

— Что,