Робин Янг - Отступник Страница 45

Радость Роберта, охватившая его, когда он узнал о том, что его братья живы и здоровы, сменилась беспокойством. Он сел, морщась от боли.

— Элизабет, с нею…

— Моя племянница цела и невредима. — Голос Джеймса посуровел. — Люди Ольстера услышали крики и решили посмотреть, что происходит. Элизабет предупредила их о том, что на тебя напали. Рыцари сэра Ричарда убили этого мужчину, когда он обратил свой арбалет против них.

— Так он мертв? — Роберт выругался и, обессиленный, откинулся на подушки. — Я даже не знаю, кто он такой. Или почему пытался убить меня.

Но Джеймс, кажется, его не слушал.

— О чем, ради всего святого, ты только думал, когда потащил за собой Элизабет через всю Ирландию? Ее же могли убить!

Милорд сенешаль, чье умение сохранять несокрушимое спокойствие перед лицом любых жизненных передряг вызывало у Роберта искренне восхищение и чье самообладание политика обеспечило ему положение одного из первых хранителей Шотландии после смерти короля Александра, вскочил на ноги и принялся расхаживать по комнате.

— Я не увозил ее силой, Джеймс, она сама хотела убежать.

— И ты полагаешь эту причину уважительной?

— Сэр Ричард знает, что я не похищал ее?

— Элизабет рассказала отцу, почему убежала, — немного помолчав, признал Джеймс и смягчился. — Она сказала, что ты ни в чем не виноват. Но не могу сказать, что мой шурин с нею согласен, — мрачно добавил он.

— Я думал, что, если лорд Донах привезет ее обратно в Баллимот, я смогу добиться освобождения Кормака. — Роберт взглянул Джеймсу в глаза. — Ольстер здесь, в Данлюсе? Он говорил что-нибудь о моем брате?

— При моем посредстве лорд Донах согласился выплатить сэру Ричарду некоторую сумму за помилование своего сына. Сейчас Кормак направляется обратно в Гленарм.

При этих словах сенешаля Роберт испытал невероятное облегчение.

— Ты существенно осложнил положение сэра Ричарда, — продолжал Джеймс, воспользовавшись его молчанием. — Брачный союз, которого он добился для Элизабет, аннулирован. Ее жених счел девушку опозоренной. Тебе придется отвечать за подобные последствия, Роберт. — Сенешаль нахмурился. — Ты меня слышишь?

Но Роберт его не слушал. Он обдумывал вопрос, который имел для него первостепенное значение. После свалившейся на него нежданной удачи в нем ожила надежда.

— Мне нужно поговорить с вами наедине, — заявил он, глазами указав на двух стражников у двери.

Джеймс оглянулся на них и кивнул. Мужчины заколебались, но потом все же вышли из комнаты.

Когда за ними закрылась дверь, Роберт устремил взгляд на сенешаля.

— Найалл привез с собой посох в Кайл Стюарт и передал его вам? — Когда Джеймс ответил утвердительно, Роберт не смог сдержать улыбки. Закрыв глаза, он вознес благодарственную молитву. Значит, оно того стоило: отказ от места хранителя, расставание с дочерью и своими людьми, охота за реликвией, пленение и побег — все это было не напрасно. — Я сделал то, что должен был сделать, Джеймс. Сделал то, что обещал, когда отказался от своей должности на Совете в Пиблзе. Я нашел то, что нужно королю Эдуарду, чтобы пророчество осуществилось. Посох Малахии — вот ключ к свободе Шотландии. — Сенешаль покачал головой, но Роберт не обратил на него внимания, приняв этот жест за выражение сомнения. — Теперь мы можем потребовать пересмотра условий. Условий, которые гарантируют нам свободу.

— Прекрати, Роберт, — пробормотал Джеймс.

— Мы даже можем принудить его вернуть Камень Судьбы для коронации. — Роберт сделал паузу. — Моей коронации.

— Я сказал, прекрати!

После столь недвусмысленного окрика Роберт умолк. Нахмурившись, он смотрел на сенешаля; на морщины, избороздившие его лицо, и на горечь поражения в карих глазах.

— В твое отсутствие положение дел изменилось, — начал Джеймс. Теперь его голос звучал негромко и сдержанно. — Летом король Эдуард начал новую кампанию. Кампанию, целью которой стали твои земли. Пока он продолжал работы по возведению новых укреплений в Лохмабене на месте замка твоего деда, его сын повел армию в Каррик. Они жгли все — урожай, скот, целые поселения. Тернберри пал, а Эйр был разрушен до основания.

— Господи милосердный… — Роберт думал о своем графстве и о том, что его родной дом сожжен.

— Но и это еще не все. Незадолго до того, как я прибыл сюда, мне стало известно, что Джон Баллиол освобожден из-под папской стражи. Король Франции намерен помочь ему вернуться на трон.

Роберт резко сел на кровати, не обращая внимания на боль, пронзившую плечо.

— Он не может этого сделать! Эдуард не позволит Баллиолу ступить на землю Шотландии!

— У него может не остаться иного выхода. Филипп все еще удерживает в своих руках Гасконь, которую отчаянно хочет получить обратно Эдуард. В Шотландии все уверены, Роберт, что в самом скором времени Баллиол вернется домой. Если это случится, тебе и твоей семье более не будет там места. Не сможешь ты укрыться и в своих поместьях здесь, в Ирландии, и в Англии, учитывая твою приверженность делу освобождения Шотландии.

Когда смысл его слов дошел до сознания Роберта, он мельком подумал о Норвегии, где королевой была его старшая сестра Изабелла, но он тут же устыдился этих мыслей. Он не станет спасаться бегством и прятаться у нее под юбкой.

Джеймс медленно поднялся на ноги.

— Единственное, что тебе остается, — заключить союз с человеком, который сделает все, что в его силах, лишь бы не дать Баллиолу вновь завладеть троном. С человеком, который сможет предложить тебе убежище, пока, если будет на то Божья воля, буря не утихнет.

Осознание того, что предлагал ему Джеймс, ледяной змеей вползло ему в сердце.

— Не может быть, чтобы вы имели в виду то, о чем я подумал.

— Ты должен сдаться королю Эдуарду. Заключи союз с врагом твоего врага. Это — единственный способ защитить свою семью и обезопасить свои земли.

— Это безумие! Если даже я соглашусь на такую глупость, Эдуард бросит меня в Тауэр, едва я пересеку границу!

— Может быть, и нет, — возразил Джеймс. — Если ты отдашь ему то, чего, по твоим же словам, он желает более всего на свете.

Роберт ошеломленно уставился на него, не веря своим ушам.

Сенешаль продолжал, и голос его звучал решительно и твердо:

— Ты должен сдаться на милость короля, умолять его простить тебя за твои прегрешения и отдать ему посох Малахии.

Ярость захлестнула Роберта, слепая и уродливая. Обессилевший от боли, он мог только сидеть, беспомощный и неподвижный, пока она бурлила в нем, ища выхода. Он хотел нанести ответный удар, но не мог даже пошевелиться. Вместо этого он лишь гневно тряхнул головой, глядя на сенешаля.