Силы и престолы. Новая история Средних веков - Дэн Джонс Страница 45

Под черным флагом

В 732 г., ровно через сто лет после смерти Мухаммеда, омейядские воины перешли Пиренеи и совершили набег на земли франков. В герцогстве Аквитания они разрушили дома и разграбили церкви. Мусульмане разбили войско франков в битве на берегу реки Гаронны. Они захватили огромную добычу – «рабов и рабынь, и семь сотен прекрасных дев, и кроме того евнухов, лошадей, лекарственные снадобья, золото, серебро и посуду»[270].

Преодолевшие горный хребет мусульмане хорошо подготовились к долгому походу. Их предводителя Абд аль-Рахмана (Абду-р-Рахмана) больше всего интересовала базилика близ города Тура, стоящая на землях франкской династии Меровингов примерно в 750 км от границы. Базилика носила имя давно умершего христианского героя, святого Мартина, чья усыпальница находилась внутри. Святой Мартин жил в IV в. Он покинул римскую армию, чтобы стать воином Христовым, и при жизни совершил много разных чудес, в том числе изгнал бесов из одержимого стада коров и поджег трон под императором Валентинианом[271]. Теперь его плащ почитали как святую реликвию, к его усыпальнице приходили поклониться верующие, а внутри посвященной ему базилики хранилось огромное количество ценной добычи[272]. Однако на пути к ней Абд аль-Рахмана ожидало серьезное препятствие в лице Карла Мартелла.

Мартелл был не королем, а одним из самых влиятельных аристократов Франкского королевства. Как мы вскоре увидим, позднее его будут считать родоначальником династии Каролингов, давшей миру таких славных правителей, как Пипин Короткий и Карл Великий. Однако в 732 г., когда Омейяды пришли на земли франков, Карл Мартелл носил только титул майордома Австразии[273]. Его прозвище Мартелл означало «молот». Он был, по словам одного почти современника, «могучим воином» и всегда «брал отвагу себе в советчики»[274]. В тот раз он решил не мешкать и в одно октябрьское воскресенье собрал армию, чтобы защитить Тур и южные земли франков от завоевателей.

Узнав от герцога Аквитанского о бесчинствах арабов, Мартелл встретил Абд аль-Рахмана на дороге между Туром и Пуатье. Семь дней армии совершали предварительные маневры, затем наконец началась настоящая битва. Мартелл выстроил своих людей, приказал им поднять стену из щитов, несокрушимую, словно ледник, и двинул их вперед: «Мощными ударами мечей австразийцы косили арабов и, собравшись плотно вокруг своего предводителя, теснили всех перед собой»[275]. Хронисты, которые писали позднее о победе Карла Мартелла (как обычно, во многом выдавая желаемое за действительное и не чураясь поэтических преувеличений, в целом характерных для многих средневековых источников в оценке численности армий и количества погибших), утверждают, будто майордом уничтожил от 300 000 до 375 000 мусульманских воинов, в числе которых был и сам Абд аль-Рахман. Франки при этом потеряли всего 1500 человек.

Битва при Туре, которую также называют битвой при Пуатье, была хорошо известна современникам, и в следующие тысячу лет к ней не раз с воодушевлением обращались многие западные авторы, привлеченные как красочными подробностями сражения, так и его образцовой моралью. Не далее чем через три года Беда Достопочтенный написал о нем в «Церковной истории народа англов» (которую окончил незадолго до своей смерти в Ярроу в мае 735 г.): «В это время ужасная сарацинская напасть принесла жестокое опустошение в Галлию, но немного спустя они в той же провинции были сполна наказаны за свою нечестивость»[276][277]. Многие авторы как в Средние века, так и позднее следовали примеру Беды. Согласно хронисту из Сен-Дени, писавшему более шестисот лет спустя, в период наивысшего расцвета священного Французского королевства в XIII в., Карл Мартелл избавил «церковь Святого Мартина, город и всю страну» от «врагов христианской веры». По мнению Эдварда Гиббона, написавшего в 1776–1789 гг. «Историю упадка и разрушения Римской империи», поражение Абд аль-Рахмана спасло Европу от исламизации и не позволило истории пойти другим путем – тем, где арабские завоеватели могли достигнуть Польши с одной стороны и Шотландского нагорья – с другой, «в школах Оксфорда учили бы толковать Коран, а с церковной кафедры проповедовали бы обрезанным прихожанам святые и истинные откровения Магомета [sic]»[278]. Двести лет спустя, в 1970-е гг., во Франции возникла ультраправая террористическая организация «Группа Карла Мартелла», выступавшая против эмиграции алжирцев во Францию. В XXI в. в Америке «Общество Карла Мартелла» объединяет белых националистов и издает откровенно расистский журнал, в котором публикуются псевдонаучные статьи на темы евгеники и расовой сегрегации[279]. Даже сегодня победу Мартелла рассматривают как переломный момент, битву, изменившую облик мира и остановившую неудержимую волну арабских завоеваний, продолжавшихся целых сто лет после смерти Мухаммеда.

Но заметим снова, подобная интерпретация истории грешит излишней простотой. Прежде всего, не вполне ясно, действительно ли Абд аль-Рахман хотел завоевать королевство франков: в 730-х гг. самые важные средиземноморские порты между Пиренеями и Рейном уже находились в руках мусульман (завоеванные территории умиротворяли как путем расчетливого демонстративного применения силы – епископов иногда сжигали заживо в церквях, а из вестготской Испании приходили слухи, что берберские войска варят и поедают самых упрямых христиан, так и с помощью обычной джизьи). Тур и его окрестности представляли интерес для разграбления, но мы не можем с уверенностью утверждать, что в 730-х гг. мусульмане всерьез планировали покорить эти земли.

Более того, сама по себе битва при Туре имела не такое большое значение по сравнению с двумя одержанными несколько ранее победами, гораздо больше подходящими на роль судьбоносных событий, положивших конец расширению халифата. На первом месте стояла неудавшаяся осада Константинополя в 717–718 гг., о которой мы говорили ранее. На втором – случившаяся также в 717 г. битва при Аксу, в которой арабскую армию, усиленную отрядами тюрков и тибетцев, полностью уничтожила в районе современного Синьцзяна армия китайской империи Тан. Это поражение привело к постепенному свертыванию натиска мусульман на восток. В 750-х гг. между исламским миром и империей Тан установилась граница в Центральной Азии, где обе державы контролировали маршруты Великого шелкового пути. В середине VIII в. мусульманские завоевания достигли геополитических пределов не только в Европе, но и во всем мире. Победа Карла Мартелла в 732 г. была лишь небольшой частью гораздо более масштабного процесса.

На самом деле наиболее важное событие, определившее будущее Западной Европы в Средние века и место ислама в этом будущем, произошло между июнем 747 г. и августом 750 г., когда в Дамаске свергли династию Омейядов. Причины и ход этих революционных событий достаточно сложны, но, если говорить вкратце, различные группы несогласных внутри халифата, в том числе шииты и новообращенные мусульмане-неарабы (мавали), лишенные многих законных привилегий уммы, объединились под началом таинственного и скрытного человека из Восточной Персии, известного под именем Абу Муслим аль-Хурасани. Все началось с локального восстания в восточном городе Мерв, но вскоре дух революции распространился