Великие болезни и болезни великих. Как заболевания влияли на ход истории - Рональд Дитмар Герсте Страница 47

который был распределен неравномерно из-за атрофированных ног. Кровяное давление Рузвельта особенно обеспокоило Брюнна: оно сильно колебалось и порой становилось опасно высоким. Брюнн прописал дигиталис (в то время практически не было других эффективных лекарств, помогающих при слабости сердечной мышцы) и рекомендовал изменить образ жизни. Президенту пришлось сбросить вес, спать по десять часов в день, чего было довольно трудно достичь с учетом загруженности Рузвельта, и сократить потребление сигарет до пяти штук в день (до того он выкуривал 30), а мартини – до одной порции перед ужином. Брюнну разъяснили, чего от него ждут: «Меня предупредили, чтобы я держал язык за зубами. Никто не должен был узнать лишнего»[258].

Как и ожидалось, на предвыборном съезде партии демократы выдвинули Рузвельта на четвертый срок. Тот факт, что Рузвельта не заботила, пожалуй, самая важная задача вновь выдвинутого кандидата: назначение running mate, кандидата на пост вице-президента, – может быть истолкован как слабость или связанная с болезнью апатия. Вместо этого он предоставил принимать это решение своей партии. Сенатор Гарри Трумэн от штата Миссури стал фаворитом среди делегатов избирательного съезда в Чикаго. Трумэн был солидным, практичным политиком, который представлял простых американцев в лучшем смысле этого слова. Он был единственным из всех президентов США ХХ века, который не учился в колледже[259] и в молодости, прежде чем заняться политикой, брался за случайные подработки. В 1934 году Трумэн был впервые избран в сенат. Он критиковал «Уолл-стрит» и «большой бизнес», которые, по его мнению, оказывали чрезмерное влияние на политику США. В конце концов он принял решение делегатов. До ноябрьских выборов Рузвельт почти не имел личных контактов с Трумэном. На одной из редких встреч будущий вице-президент заметил, что руки Рузвельта так сильно тряслись, что тот едва мог выпить кофе, не пролив его. Рузвельт не считал необходимым разглашать свой второй государственный секрет.

Рузвельт не рассказал Трумэну о титаническом секретном проекте под кодовым названием «Манхэттен», который положит начало новой эре – эре атомной бомбы.

Рузвельт был избран в четвертый раз и снова принял присягу 20 января 1945 года. Короткую церемонию, проходившую под проливным дождем, вполне можно считать одной из самых скучных инаугураций. Через несколько дней перед президентом встала задача, с которой он уже не мог справиться: он прилетел в Ялту на встречу «большой тройки», где обсуждались вопросы формирования послевоенного порядка в Европе и во всем мире. Поездка стала бы тяжелым испытанием даже для более молодого и здорового человека. На борту крейсера Рузвельт отправился на Мальту, чтобы в этой британской колонии встретиться с Уинстоном Черчиллем. Затем западные делегации полетели в направлении Черного моря. После приземления в Крыму пришлось почти шесть часов при минусовой температуре ехать в открытом джипе до места проведения конференции в Ялте, курорте царских времен, для которого война не прошла бесследно. Ялтинская конференция проходила с 4 по 11 февраля 1945 года. Фотографии дают недвусмысленную картину: сияющий самоуверенностью Иосиф Сталин, жизнерадостный Уинстон Черчилль, осознающий пределы британской власти и влияния, и бледный дряхлый Франклин Д. Рузвельт.

Физическая деградация президента была очевидна, и Черчилль заметил это по дороге на конференцию. Но имелось мало свидетельств тому, что параллельно с физической происходила умственная деградация. Однако, несмотря на то что Рузвельт перенес раунд заседаний без приступов слабости, у такого профессионала, как личный врач Черчилля лорд Моран, в отношении прогноза не могло быть никаких сомнений: «Он очень больной человек. У него проявляются все симптомы затвердевания мозговых артерий, так что он проживет не больше пары месяцев»[260]. Каким бы ни был его жизненный тонус в Ялте, Рузвельт обладал достаточным психическим здоровьем, чтобы вскоре после своего возвращения домой дать реалистичную оценку своим достижениям на конференции: «Я не говорю, что все прошло хорошо. Я говорю, что это лучшее, чего я смог добиться». И вскоре разочарованно добавил: «Мы не можем сотрудничать со Сталиным. Он нарушил все, что пообещал в Ялте». Это была и есть суть легендарной (и последней) встречи «большой тройки»: «Проблема Ялты заключалась не в том, что соглашение подписано на невыгодных условиях, а в том, что Сталин его проигнорировал»[261].

Таким образом, название «Ялта» стало нарицательным для обозначения неспособности Запада положить конец советской экспансии и освободить всю Европу от диктатуры. Судьба Польши особенно трагична. Страна, которая в 1939 году боролась против Гитлера за свою свободу; страна, из-за которой Великобритания и Франция объявили войну нацистской Германии, не была освобождена в 1945 году, не могла распоряжаться своей судьбой в вопросах внешней политики. Она стала одним из государств-сателлитов, которыми Сталин и его преемники из Политбюро окружили свою империю. В конце концов, именно поляки благодаря забастовочному движению и основанию профсоюза Solidarnosc[262] в 1980 году выступили с впечатляющим манифестом своей воли к свободе. Еще до того как это полное перемен десятилетие с такими историческими личностями, как Михаил Горбачев, Рональд Рейган, Маргарет Тэтчер и папа римский, который был родом из Польши, подошло к концу, «Ялту» удалось преодолеть, и поляки, венгры, прибалты, чехи и другие народы, а в первую очередь самый многочисленный народ Европы, русские, наконец смогли обрести свободу, во имя которой Америка, Великобритания, Франция и их союзники вели борьбу против варварства Гитлера.

Франклин Делано Рузвельт не дожил до конца создания Организации Объединенных Наций, к образованию которой стремился.

Еще несколько весенних дней он провел в Уорм-Спрингс, где наслаждался компанией своей бывшей возлюбленной, добросердечной Люси Резерфорд. Его довольно суровая жена Элеонора предпочитала проводить свободное время в кругу подруг, которые часто носили мужскую одежду. Люси привела с собой художницу Елизавету Шуматову, чтобы она написала портрет президента. 12 апреля Рузвельт терпеливо позировал для портрета. Шуматова заметила, что президент был не таким бледным, как обычно, а его лицо заметно покраснело. Она не подозревала, что это признак критически высокого кровяного давления. Вскоре после часу дня Рузвельт положил левую ладонь себе на голову и тихо сказал: «I have a terrific pain in the back of my head»[263]. Это были его последние слова. Рузвельт потерял сознание. Через несколько минут доктор Брюнн принес тяжело дышащего президента в спальню Маленького Белого дома и сделал ему уколы различных препаратов, но было ясно, что случилось: большая мозговая артерия лопнула в результате высокого кровяного давления. Обширное кровоизлияние в мозг было смертным приговором. В 3 часа 55 минут после полудня 32-й американский президент мирно скончался в эпоху раздоров в окружении глубоко преданных ему людей.

За смертью Рузвельта последовала перестановка кадров, которая стала благословением для Европы, и в частности для Германии. С самого начала его президентства, друг и сосед Рузвельта по северной части штата Нью-Йорк, Генри Моргентау, занимал пост министра финансов. В его честь был назван план Моргентау, который