Боб Хостетлер - Усыпальница Страница 48

— Да нет, верю… Очень жаль, что тебе пришлось пережить все это.

— Не стоит огорчаться. Конечно, ужасно, когда отец так обращается с собственным сыном, но если бы мой отец был добрее ко мне, я бы никуда не сбежал. А если бы я не сбежал, я не попал бы в Сивас. А если бы я не попал в Сивас, то не встретил бы доктора Карлоса.

77

29 год от P. X.

Иерусалим, Храмовая гора

— Его зовут Иешуа.

Каиафа обернулся. К нему обращался тот самый человек, который таскал с собой постель. С их первой встречи прошел час или два, но Каиафа не сразу узнал его. Он сильно изменился, кажется, даже стал выше ростом!

— Иешуа, — повторил первосвященник.

— Да, Иешуа Назарянин.

Каиафа задумался.

— Благодарю тебя. Значит, ты его видел?

— Да, ваше превосходительство. Он нашел меня на наружном дворе и сказал: «Вот, ты выздоровел; не греши больше, чтобы не случилось с тобою чего хуже».

— А твоя постель? — спросил Каиафа. — Ты ее потерял?

— Нет, ваше превосходительство, — ответил человек, смущенно склонив голову. — Я оставил ее в Храме как благодарственное подношение.

Каиафа улыбнулся. Такая простота и искренность тронут любого.

— А Иешуа, где он сейчас?

Человек повернулся в сторону Царского портика.

— Он на ступенях у Тройных ворот.

Каиафа поблагодарил и неторопливо направился к Царской колоннаде. Первосвященнику Израиля не подобает спешить.

78

«Рамат-Рахель»

Рэнд нашел паспорт Трейси в боковом кармане чемодана. Это мог быть только ее паспорт, но он все-таки заглянул в него, прежде чем выйти из номера. И вот он уже подходит к Мири Шарон, ожидающей его в вестибюле, и размахивает паспортом Трейси, как флагом на параде по поводу Дня независимости.

— Вам звонили, — сказала Мири, у нее в руке был его телефон.

— Трейси?

— Нет, кто-то из Центра консервации и реставрации.

— Из Центра… Это, наверное, профессор Елон, насчет свитка.

— Я попросила его перезвонить и прислать сообщение по голосовой почте.

— Да, отлично. А что насчет Трейси?

— Это ее паспорт?

Рэнд понял, что все еще сжимает паспорт в руке.

— Да.

Он отдал документ Мири, а она вернула ему мобильный.

Мири раскрыла паспорт.

— Я отнесу его администратору отеля, чтобы сделали копии фотографии и раздали персоналу отеля — в ресторане, бассейне, спа, везде. И спросили, не видел ли ее кто-нибудь.

— Хорошо.

— Пока я займусь этим, продолжайте ей дозваниваться. Я только что позвонила Трейси с вашего телефона, но никто не ответил. Думаю, вам стоит набирать ее номер каждые три минуты.

Рэнд посмотрел на красивые длинные ноги Мири, когда она стремительно направилась к стойке администратора. Набрал номер дочери. Три гудка, и включилась голосовая почта. Посмотрев, который час, он спрятал телефон, не заметив, что пришло сообщение по голосовой почте.

79

Иерусалим, Старый город

— Доктор Карлос, — повторила Трейси.

— Да. Мне понравилось в Сивасе с самого начала. Впервые в жизни я понял, как хорошо ложиться спать небитым и засыпать, не чувствуя боли. Когда не нужно пасти коров, каждое утро выводить их на пастбище и каждый вечер загонять в хлев. Когда можно идти куда-то еще — куда захочешь.

— Но тебе было всего десять лет! — воскликнула Трейси. — Ты должен был ходить в школу, играть, кататься на велосипеде.

— Да, может быть, — улыбнулся Карлос. — Но моими друзьями стали торговцы, имамы и правительственные чиновники, люди намного старше меня. Они научили меня многому, чего я никогда бы не узнал в деревенской школе. Особенно хорошо я это понял, встретив профессора Карлоса, человека, который научил меня любить Бога.

Трейси ощутила легкий холодок по затылку, но ничего не сказала. Карлос внимательно смотрел на нее, словно изучая.

— Он был… священник?

— Нет, именно доктор. Врач. Покупал у меня газеты. Запомнил мое имя. Потом спросил, откуда я родом. Понемногу выведал у меня историю моей жизни. Рассказал о своей. И постепенно мы стали друзьями.

Телефон Трейси снова запищал. Раздраженно выдернув его из кармана, она посмотрела на дисплей.

— Извини. — Трейси положила мобильник рядом с тарелкой. — Продолжай.

— Ничего, — ответил Карлос.

Трейси выключила телефон.

— Вот так. Больше нам не будут мешать.

— Так о чем я говорил? Ах да, о докторе Карлосе. Он стал рассказывать мне о Боге, о Его любви ко мне. Научил меня читать Библию. Именно поэтому, как ты понимаешь, живя в турецком Сивасе, я стал верить в Иисуса. Так зачем мне жалеть, что я приехал в Сивас? Понимаешь?

Трейси кивнула.

— Когда я научился грамоте, я стал читать и газеты, которые продавал. Ведь проще продать людям газету, если знаешь ее содержание и можешь рассказать о нем. Даешь лишний повод ее купить. А когда я стал читать газеты, узнал, что в Турции есть университеты, где можно многому научиться. Тогда я подумал: «Это именно то, чем я хочу заниматься».

— Ты жил на улице, продавая сигареты и газеты, чтобы заработать на пропитание, и вдруг решил: «Ха, пойду-ка я учиться в колледж!..»

— Ну, не совсем так.

— Сколько тебе тогда было лет?

Карлос задумчиво наклонил голову.

— Может, двенадцать. Да, думаю, так. Двенадцать лет.

— Но разве в Турции учеба в колледже не стоит денег? — спросила Трейси. — В Америке это очень дорого.

— Да, конечно. Я не знал, сколько именно, но, сама понимаешь, я учился зарабатывать и откладывать и хотел сделать так, чтобы деньги сами делали деньги.

Он наклонился ближе.

— Доктор Карлос помог мне составить план. В Сивасе есть университет, но я решил в него не поступать. Я хотел поехать в Стамбул, самый большой город в Турции, примерно в семистах километрах от Сиваса. Это целое путешествие для двенадцатилетнего мальчика… Но я уже больше двух лет продавал сигареты, газеты и воду на железнодорожной станции. Многих знал, со многими подружился. Поэтому вместо того чтобы покупать дорогой билет в Стамбул, я нанялся помощником к проводникам. Кроме того, мне позволили продавать пассажирам американские сигареты.

Трейси положила вилку и взяла стакан с водой.

— Ты больше не голодна? — спросил Карлос.

Трейси кивнула и отпила из стакана.