Александр Дюма - Изабелла Баварская Страница 48

Поскольку миссия де Хелли была закончена, он распрощался с королем и герцогом Бургундским, намереваясь сдержать слово, данное Баязету, и вновь предать себя в его руки. Герцог Филипп просил сеньора де Хелли самого доставить подарки султану, ибо он рассудил, что Баязет с большим удовольствием примет их от того, кого он сам выбрал посланником, но храбрый рыцарь ответил: неизвестно, какая ему уготована судьба, может статься, он никогда уже не вернется во Францию. А посему с ним вместе отправились, дабы по возвращении сообщить о результатах посольства, де Вержи, управитель графства Бургундского, де Шатоморан, который так успешно провел некогда переговоры с Англией, и де Лериген, управитель Фландрского графства. Госпожа де Куси послала за своим мужем и двумя братьями рыцаря Робера Дена из Камбрези, в сопровождении свиты из пятерых дворян и оруженосцев. Это посольство должно было проехать через Милан и, по совету герцогини Валентины, запастись письмами к султану Баязету от герцога Галеаса. В знак благодарности за такую услугу король Французский позволил этому сеньору украсить свой герб королевскими лилиями.

Как только послы отбыли, герцог и герцогиня Бургундские занялись сбором денег для выкупа пленников; они покинули Париж и удалились в Дижон, чтобы самим определить сумму налога, которым они намеревались обложить своих вассалов.

Таким образом, вся власть перешла в руки герцога Орлеанского. Он немедленно и очень ловко воспользовался обстоятельствами, так что король полностью доверил ему управление государством и дал ему право замещать его, когда он сам будет не в состоянии управлять страной.

А в это время в Англии вспыхнула революция, и Франции предстояло испытать на себе ее влияние.

Граф Дерби, приезжавший, как мы помним, на празднество, устроенное в честь королевы Изабеллы, чтобы помериться силой и ловкостью с герцогом Орлеанским, был, как известно, сыном герцога Ланкастера и пользовался мощной поддержкой в Англии. Его отец недавно скончался, оставив богатое наследство, однако король Ричард вопреки закону отказал графу в праве наследования: он боялся, как бы благодаря огромному состоянию у графа не появились новые сторонники. Граф Дерби на сей раз оказался во Франции не как королевский посланец, а как изгнанник. Небольшая стычка графа Дерби с графом Ноттингемом стала для короля достаточным предлогом, чтобы удалить из Англии того, в ком он видел своего врага.

Этот несправедливый по отношению к графу Дерби акт оказал действие прямо противоположное тому, на какое рассчитывал король; вся знать и духовенство приняли сторону изгнанника. Народ, раздавленный налогами, страдавший от набегов ратников — им не платили, и они пробавлялись грабежом, нападая то на земледельцев, то на торговцев, — народ, уставший от этих напастей, роптал и, казалось, только ждал случая, чтобы присоединиться к знати и выступить против короля. Граф Дерби тоже ждал подходящего случая, и таковой вскоре представился. Ричард отправился в поход на Ирландию, а граф тем временем получил письмо, где говорилось, что если у него хватит мужества, чтобы поставить голову против королевства, то настало время переплыть пролив. Граф Дерби немедля распрощался со своим кузеном герцогом Бретонским, который приютил его, и отплыл из Гавра; спустя два дня и две ночи он высадился в Равенспуре, в Йоркшире, находящемся между Холлом и Брэнтоном.

Его путь к Лондону был сплошным триумфом — так ненавидели короля Ричарда. Жители городов отворяли ворота и, преклонив колени, протягивали ему ключи, менестрели сопровождали его шествие хвалебными песнями, женщины бросали к его ногам цветы. Когда Ричарду все это стало известно, он вернулся вместе с войском в Англию и остановился у стен столицы. Но его солдаты отказывались сражаться за него, и это вынудило короля сдаться в плен. Его препроводили в Лондонскую тюрьму. По делу короля было проведено следствие, он был низложен обеими палатами, а граф Дерби провозглашен королем Генрихом IV. Он получил корону и скипетр из рук того, кого лишил власти.

Эту новость принесла во Францию госпожа де Куси, приближенная королевы Изабеллы; бедняжка, познавшая в любви одно лишь разочарование, а в обладании властью — одно лишь горе, возвращалась во Францию вдовой при еще живом, но осужденном на смерть муже. Каждый понимал: короне Франции брошен вызов, и это не должно остаться безнаказанным, — но что было делать, когда в стране не хватало ни денег, ни людей. Герцога Орлеанского огорчала эта беспомощность, но он был настолько взбешен наглостью графа Дерби, что послал к нему своего герольда Орлеана и начальника своих герольдов Шампаня, чтобы от своего имени вызвать его на поединок. Герцог предлагал драться до последнего, не щадя друг друга, а место и оружие предлагал выбрать королю. Генрих IV ответил отказом.

Что касается герцога Орлеанского, то он был таким управителем, который, по словам мудрого историка Ювенала, сам нуждается в управителе; чтобы ни он сам, ни королева ни в чем не имели нужды, герцог придумывал все новые налоги: не успевали собрать один, как уже следовал другой. Выкачав все из простого люда, герцог взялся за духовенство. И, не желая, чтобы его сочли вымогателем, герцог объявил о займе. Эта мера разделила духовенство на два лагеря: одни отказались от взносов, и только силой у них удалось изъять из амбаров четверть собранного урожая; другие же, прихлебатели и подпевалы герцога Орлеанского, изгнали из общины тех, кто не подчинился приказу. Регента подобный скандал отнюдь не привел в восторг, раскол в духовенстве побудил его огласить новую сумму, общую для всех: для знати, духовенства и народа. С этим якобы согласились герцоги Бургундский, Бурбонский, Беррийский, в чьем присутствии, как уверял регент, и был подписан эдикт.

Однако герцоги Бурбонский и Беррийский заявили, что на них ссылались напрасно; герцог же Бургундский был занят выкупом своего сына и, услышав, что граф Неверский возвращается в Париж, решил тоже отправиться туда, дабы самому уличить во лжи своего племянника.

Узнав, что герцог Бургундский тронулся в путь, герцог Орлеанский смекнул, что при таком повороте событий ему несдобровать, и тут же от имени короля издал новый указ, отменявший предыдущий, — якобы на этом настаивали и королева, и он сам. Но это не остановило герцога Филиппа; в акте отступления он усмотрел признание в слабости своего противника и решил этим воспользоваться. Едва прибыв в Париж, он свиделся с герцогами Бурбонским и Беррийским, которые, так же как и он, были скомпрометированы; самым почтительным образом они попеняли королю и добились созыва Совета. Совету надлежало выбрать, кому из двух герцогов управлять страной, а чтобы у него не были связаны руки присутствием претендентов, герцог Филипп согласился не появляться на ассамблее, но при условии, чтобы там не было и его племянника.