Джон Бакен - Запретный лес Страница 51

Керр лишь улыбнулся, услышав об опасности.

— Я мог бы сам догадаться, что скоро тут будут кишмя кишеть солдаты Лесли. Может, доведется мне с Дэйви рядышком поспать? По поводу веры мы вряд ли сойдемся, но не отрицаю, воин он достойный… Говорите, пора мне съезжать; так оно и есть, хотя вряд ли на каком постоялом дворе согласятся приютить такого, как я, человека, столь высоко ценимого недругами.

Дэвид рассказал о Меланудригилле, и Керр одобрил идею:

— Большой лес. Я слышал легенды о нем по всему течению реки, да только не верю я бабкиным побаскам… Говорите, там черное колдовство, сами его видели? Но мне никакой разницы. Страшусь я лишь одних чудодеев — тех, что идут строем в войске Дэйви Лесли. Подыщите мне лежанку в укрытии да оставьте немного поесть, чтоб дожил я до поправки, и будет мне покойно и в Меланудригилле, даже если все ведьмы Шотландии станут отплясывать вокруг меня под волынку Диявола.

Дэвид понимал, что увозить гостя надо сегодня ночью, но не знал, как это осуществить. Он не решался посвящать в тайну никого, включая Риверсло и Амоса Ритчи, ибо все в низовьях Шотландии ненавидели Монтроза. Они с Изобел могли сами попытаться препроводить роялиста в Лес: Изобел была крепкой старухой, — но имелось множество забот помимо этого: подготовить кров, принести еду, продумать, как навещать больного. От жителей Вудили помощи ждать не стоило.

Вдруг он вспомнил про Катрин Йестер.

Он очень долго не допускал подобной мысли. Ему не хотелось звать ее туда, где творилась скверна. Ему опять стало не по себе, и он в гневе отмел эту возможность… Однако в голове забрезжила новая идея. Лес — колыбель порока, но не станет ли сие место чище и не развеются ли его чары, если оно послужит доброй цели? Воображение нарисовало грубое, но честное лицо Марка Керра с искрящимся весельем взором, Дэвид представил, как солдат будет спать и трапезничать там, где проходили полуночные бесчинства, отчего зловещая aura чащи стала развеиваться… К своему удивлению, думая о Марке в лесу, он опять принялся представлять Катрин, но на сей раз это не казалось кощунством. Кавалерист сражался вместе с ее дядей… он служил тому же делу, коему присягнула и она… она женщина, она преисполнена сострадания… она его единственное спасение… Еще до наступления сумерек Дэвид направился в Калидон.

Он ожидал, что в замке будут войска, а возле него он увидит охрану, и заранее придумал связанное с пасторским долгом дело, объясняющее его приход туда. Но внезапно обнаружил, что в Калидоне все довольно спокойно: у ворот, как всегда по вечерам, суетились люди, двери были нараспашку, сама Катрин прогуливалась возле башни. Она радостно и удивленно поспешила навстречу Дэвиду.

— У вас здесь солдаты? — вполголоса спросил он.

Она кивнула в сторону дома, служившего когда-то сторожевой крепостью.

— Вон там, трое, пришли вчера ночью. Явились пьяные, приволокли на поводу двух измотанных женщин… Мы приняли их довольно радушно, чего не скажешь об их отношении к нам. Джок Доддз заманил их в Совиное Гнездо — мы так называем то место — и поил их аскебашем[110] и крепким элем, пока те не свалились на пол. Мы их заперли. Они час как проснулись и теперь беснуются там, но придется им кричать долго и громко, пока их голоса услышат: дверь в Совином Гнезде такая толстая, что и отряду не справиться.

— Но сюда прибудет сам Лесли. Придут еще войска, и как вы объясните, что взяли пленных?

Девушка весело рассмеялась.

— Доверьтесь тетушке Гризельде. Две одинокие дамы… к ним ворвались злобные и пьяные бандиты… как же таких не запереть… потом последует град подробностей и замечательная тирада о том, какой пример подают воины, сражающиеся за правое дело. Смело ставлю своего лучшего ястреба на то, что тетушка заболтает и генерала Лесли, и всю его свиту… Женщины на верхнем этаже; они больше напугались, чем пострадали. Бедняжки говорят только на гэльском, а у нас этого языка никто не знает.

Дэвид рассказал Катрин о ночном визите Монтроза и о том, что в его доме человек со сломанной ногой.

— Вы видели его? — прошептала она. — Вы видели лорда маркиза? Как он выглядел? Был усталым и печальным?

— Он выбился из сил, но на лице была не печаль. Оно пылало страстью, в огне которой сгорит любая слабость. Он мужественно смотрел в глаза опасности, хотя знал, что голова его уже на плахе.

— В этом весь он, и поэтому я не отчаиваюсь. Услышав о поражении, я не пролила ни слезинки… Кого он оставил у вас?

— Высокого… Марка Керра… год назад он приходил к вам в замок. Тот, с косящим глазом.

— Но это же ближайший друг лорда маркиза, — воскликнула она. — Должно быть, дело серьезное, раз они расстались.

— Серьезнее, чем думается, — ответил он и рассказал Катрин о необходимости немедленно перепрятать гостя.

Девушка не удивилась, когда он заговорил о Лесе.

— Разве можно найти место укромнее? — сказала она.

— Вы осмелитесь пойти туда? — спросил он. — Без вашей помощи мне будет слишком тяжело. Признаюсь, от одной мысли, что мне придется ступить во мрак бора, у меня в горле застревает ком, и мне еще больнее от мысли, что я заставляю вас идти в это безбожное место. Но если мы хотим спасти Керра, придется действовать сообща. Его надо кормить, а из замка еду носить проще, чем из моего дома.

— Все правильно, так и надо. Я всей душой мечтала о настоящем деле, и вот оно у меня появилось. Я помогу вам, мистер Дэвид, мы начнем сегодня же ночью. Благо, месяц только нарождается… Но тете Гризельде ни слова. У меня есть ключи, и я могу входить и выходить, когда понадобится. Как только стемнеет и наши гости в Совином Гнезде угомонятся, навопившись до хрипоты, я попрошу Джока Доддза отнести кое-какие вещи в Рай.

Незадолго до полуночи, когда затих шум в «Счастливой запруде», а Дэвид после нескольких вылазок убедился, что вокруг никого, из пасторского дома вышли трое. Бывшего капитана армии Монтроза одели по-крестьянски — в штаны Дэвида и куртку, в былое время принадлежавшую мужу Изобел. Он довольно бодро ковылял, опираясь на грубо сколоченный костыль; по его словам, он освоил это искусство, когда бежал от людей Валленштейна, которые для пущей надежности сковывали пленных парами по ногам. Изобел, подобно верному псу, следила за дорогой, тогда как Дэвид поддерживал пошатывающегося спутника. Таким манером они миновали Олений холм и при свете звезд вышли на полянку, называемую Раем. Там они увидели сияющий в лунном свете женский силуэт, отчего Изобел так перепугалась, что начала произносить не одобренные Церковью молитвы, но заклинать Добрый народец смилостивиться.