Дарья Плещеева - Курляндский бес Страница 51

– О да, моя сеньора, я сам – отменный актер!

Решив, что испанской литературы на сегодня хватит, бегинки простились с графом. Им полегчало, и они уже могли на ходу разговаривать.

– Графа словно подменили, – заметила Дениза.

– Он увлекся книжкой. Он ведь очень молод, легко увлекается, – ответила Анриэтта.

– У него глаза стали какие-то хитрые.

– У него такой разрез глаз – они от природы раскосые.

Дома Дениза все же легла на кровать, Анриэтта села на стул у окошка с шитьем – у нее порвался чулок.

Аррибо, убедившись, что поблизости не бродит Йоос, явился к ним с самым печальным видом.

– Сударыни мои, юное создание попало в беду! Приютите несчастную испуганную девицу! Если при дворе узнают, что она рассорилась с братом оттого, что завела любовника, герцог выгонит антверпенских плясунов и даже не даст им денег на обратную дорогу.

– Дюллегрит завела любовника? – удивилась Дениза.

– Она уже созрела для этого, – сказала Анриэтта. – И кто же тот несчастный?

– Нет никакого любовника! – воскликнул Аррибо. – Никласс Пермеке ходит злой, как сам дьявол, и ищет, на ком бы сорвать злость. Ему померещилось! А поскольку он очень боится, что сестра заведет дружка, то на всякий случай закатил ей скандал и надавал оплеух.

– Думаю, что ему не померещилось, – заметила Анриэтта.

– Так вы уж приютите бедняжку на несколько дней! – взмолился Аррибо. – Если брат будет знать, что она у вас, он успокоится. А потом я их помирю. Им нужно помириться – они должны разучивать пастораль, которую им заказала госпожа герцогиня.

– Это святое дело – дать приют, – сказала Дениза. – К тому же мы знаем девочку. Она ничего не украдет. Ступайте за ней, господин Аррибо.

– Она уже здесь, ждет у калитки. Я имел смелость взять ее с собой… если вы недовольны, ругайте меня, но пожалейте бедняжку!

Сердиться на златокудрого повара было совершенно невозможно.

Он настоял, чтобы бегинки взяли деньги на содержание девицы, и, сославшись на неотложные кухонные дела, убежал. И впрямь – на кухне было чем заняться. Он обещал приготовить к ужину рыбу в соленом тесте. Есть само тесто не стоило, разве что человеку с извращенным вкусом. Но рыба в нем получалась изумительно сочная.

Когда стемнело, Аррибо пришел к графу ван Тенгбергену, полностью готовый к приключениям на крышах. Он стянул на кухне два крюка из тех, на каких подвешивают туши, привязал к ним веревки, запасся также крепкой тростью. Кроме того, он оделся во все черное.

На сей раз граф решил освоить новые крыши – на Церковной улице. Там тоже было несколько домов, стоящих рядом, включая дом бургомистра Штафенхагена – как и большинство гольдингенских строений, одноэтажный.

– Ваша светлость, именно там чаще всего бродит городская стража, – предупредил Аррибо.

– Ну и пускай бродит. Мне ли ее бояться? – удивился граф.

– Ваша милость, поскольку вы Хромой Бес, то вас мушкетные пули не берут, а я-то простой смертный!

Сошлись на том, что скакать по опасным крышам будет граф, а Аррибо усядется на безопасной, на каком-нибудь сарае, и полезет выше в том случае, если граф обнаружит нечто любопытное.

Около часа граф лазил, то скользя по черепице, то хватаясь за древесные ветки. Время от времени он возвращался к Аррибо и рассказывал новости, насчет которых повар был в большом сомнении, доверять ли им. Под всякой крышей, сняв ее, граф обнаруживал то скупца, чахнущего над мешками с золотом, то прелюбодеев, включая добродетельную супругу бургомистра, то поэтов, пишущих никому не нужные трагедии. Насчет поэтов в Гольдингене Аррибо сильно сомневался и уже хотел спускаться на землю, но вдруг граф, соскользнув сверху на сарай, сказал:

– А там из-за церкви появился презанятный бес!

– Родственник вашей светлости? – осведомился Аррибо.

– Нет, это бес другой породы, покровитель мартышек и собрат ползучих змей. Он идет пешком по Рыночной улице, хотя наверняка умеет летать. Но когда ему понадобится вернуться в замок, где он имеет местожительство, он наверняка взлетит и перепорхнет в форбург!

Сообразив, о ком речь, Аррибо перебрался на другой край крыши сарая.

Гольдинген, городок не хуже любого немецкого, имел те же заботы: например, ночное освещение улиц. Кому нужно было в потемках выйти из дому, брал факел или фонарь. Дом губернатора отличался тем, что имел уличный фонарь на кронштейне, освещавший крыльцо и дверь. Аррибо увидел, как к крыльцу подходит Петер Палфейн, как стучит, как открывается дверь, впуская старого моряка в нутро дома.

– Черт побери, его ведь ждали… – пробормотал Аррибо.

– Ах, старая проказница, – добавил сверху граф. – Сейчас сниму крышу с ее спальни, и мы увидим чудное зрелище – нежную страсть двух престарелых!

Аррибо думал не о страсти – он пытался понять, откуда шел Палфейн и на кой ему среди ночи потребовался бургомистр. Или же – на кой бургомистру потребовался моряк.

Одно из окон тускло засветилось – там зажгли одну-единственную свечу. Стало быть, Палфейн не принес бургомистру некий предмет, а явился для беседы. А о чем беседа – можно было лишь догадываться.

Граф из любопытства лег на крышу и подполз к самому краю, чтобы заглянуть в окошко.

– Фу, как все пошло… Они читают какую-то бумагу…

– Сидят за столом и читают? – уточнил Аррибо.

– Да.

– А нет ли на столе чего-нибудь еще? Скажем, набитого кошелька?

– Нет. Ни астрономических таблиц, ни глобусов, ни циркулей, ни квадрантов…

– Ваша светлость, может, хватит в эту ночь скачков и открытий? – спросил Аррибо. – Может быть, вернемся к вам? Вас ждет прелестный бесенок…

– Вы правы, мой друг, вы правы.

Часть пути граф прошел по крышам, потом вынужден был спуститься – прыгать через улицы он еще не научился.

Проводив графа домой и убедившись, что он стянул сапоги и ждет Дюллегрит, Аррибо чуть ли не бегом вернулся к дому бургомистра. Но за это время Палфейн успел уйти.

Аррибо выругался. Старый моряк оказался не так прост – или же бургомистр нанял его для выполнения какой-то загадочной работенки. Понять было невозможно.

Лоцман Андерс Ведель, с которым Аррибо прибыл в Либаву, действительно был его дальним родственником. Аррибо видел и слышал, как лоцман беседует с Палфейном о всяких морских делах. Палфейн не притворялся, он действительно был старым опытным моряком, иначе бы Ведель давно его раскусил.

Так что же означала ночная встреча? Неужели прав безумец и Палфейн приходил к супруге бургомистра?