Вокруг света в 80 дней - Жюль Верн Страница 51

Это произвело на Эндрью Спиди потрясающее впечатление. Ни один американец не может равнодушно видеть шестьдесят тысяч долларов. Капитан забыл на минуту свой гнев, свое заточение и всю ненависть, которую он питал к Филеасу Фоггу. Судну было уже двадцать лет, и сделка была чрезвычайно выгодной. Бомба уже не могла разорваться — Филеас Фогг вырвал из нее фитиль.

— А железный кузов пусть останется мне… — сказал капитан, быстро успокоившись.

— Да, и кузов и машина. Согласны?

— Согласен!

И Эндрью Спиди вырвал пачку банкнотов из рук Филеаса Фогга, пересчитал их и засунул в карман.

Во время этой сцены Паспарту весь побелел, с Фиксом едва не сделался удар. Около двадцати тысяч фунтов уже истрачено, а этот Фогг еще отдает и кузов и машину, то есть почти все, что есть ценного в судне! Правда, украденная в банке сумма составляла пятьдесят пять тысяч фунтов…

— Не удивляйтесь, — сказал мистер Фогг Эндрью Спиди, когда тот спрятал деньги. — Я потеряю двадцать тысяч фунтов стерлингов, если не приеду в Лондон в срок: двадцать первого декабря, в восемь часов сорок пять минут вечера. А так как в Нью-Йорке я опоздал на пароход, а вы отказались меня везти в Ливерпуль…

— И очень хорошо сделал, пятьдесят тысяч чертей! — воскликнул Эндрью Спиди. — По крайней мере, я в барыше на сорок тысяч долларов! — Потом он прибавил более спокойным тоном:

— Знаете что, капитан…

— Фогг.

— … капитан Фогг, в вас есть что-то от янки!

И после этих слов, которые он считал комплиментом, Эндрью Спиди хотел было итти, но мистер Фогг остановил его.

— Значит, корабль принадлежит мне?

— От киля[101] до клотиков[102], все дерево.

— Хорошо. Прикажите разобрать все внутренние перегородки и топите ими…

Можно себе представить, сколько понадобилось сухого дерева, чтобы поддержать достаточное давление пара! В этот день ют[103], рубка, каюты, нижняя палуба — все ушло в топку.

На другой день, 19 декабря, сожгли рангоут и его запасные части. Снесли мачты и разрубили их топором. Экипаж работал с неимоверным усердием. Паспарту рубил, резал, пилил — словом, трудился за десятерых. Как будто дух разрушения пронесся над кораблем.

На следующее утро, 20 декабря, ящики для хранения коек, надводная часть борта, большая часть палубы — все было сожжено. «Генриетта» имела вид плавучего понтона[104].

Но в этот день показался ирландский берег и стал виден маяк Фастенет.

В десять часов вечера судно было на широте Квинстауна. Чтобы достичь Лондона, у Филеаса Фогга оставались в распоряжении только сутки. А между тем за это время «Генриетта» могла дойти только до Ливерпуля, даже идя на всех парах. Но у отважного джентльмена осталось мало топлива.

— Мне вас жаль, — сказал капитан Спиди, заинтересовавшись наконец планами мистера Фогга. — Все против вас. Мы еще только у Квинстауна.

— А!.. — сказал мистер, Фогг. — Так это Квинстаун там, где видны огни?

— Да.

— Можем мы войти в гавань?

— Не раньше чем через три часа: только во время прилива.

— Подождем, — спокойно сказал мистер Фогг.

По его лицу нельзя было заметить, что он решил еще раз побороться с судьбой.

Квинстаун — маленький порт на ирландском побережье, в котором трансатлантические пароходы сбрасывают почту из Соединенных штатов; отсюда она доставляется в Дублин курьерскими поездами, а потом на пароходе большой скорости перевозится в Ливерпуль, опережая таким образом на двенадцать часов самые быстрые океанские пароходы.

Эти-то двенадцать часов и хотел выиграть мистер Фогг. Таким образом, вместо того чтобы прибыть на «Генриетте» в Ливерпуль завтра вечером, он хотел быть там в полдень и, следовательно, приехать в Лондон раньше чем в восемь часов сорок пять минут вечера.

Около часа ночи, во время прилива, «Генриетта» вошла в порт Квинстаун. Капитан Спиди крепко пожал руку мистеру Фоггу и остался на своем ободранном судне, которое все же стоило еще по крайней мере половину той суммы, которую он за нее получил.

Пассажиры вышли. В эту минуту Фикс испытывал зверское желание арестовать мистера Фогга. Однако он этого не сделал. Почему? Какая борьба началась в нем? Уверился ли он наконец в невиновности мистера Фогга? Понял ли, что ошибался? Так или иначе, он не расстался с нашим джентльменом. В половине второго ночи он вошел вместе с ним, Аудой и Паспарту в вагон поезда, отходящего из Квинстауна в Дублин, прибыл туда на рассвете и тотчас же сел на один из почтовых пароходов, настоящий стальной таран, снабженный настолько сильной машиной, что мог пренебрегать волнами и прорезывать их насквозь.

Без двадцати двенадцать 21 декабря Филеас Фогг был на Ливерпульской пристани. Он находился всего в шести часах от Лондона.

В эту минуту к нему подошел Фикс, положил руку ему на плечо и предъявил свое полномочие.

— Ваше имя Филеас Фогг?

— Да, сударь.

— Именем королевы[105], вы арестованы.

Глава XXXIV,

в которой Паспарту получает возможность сострить

Филеас Фогг очутился в тюрьме. Его заперли в полицейский пост при ливерпульской таможне, где он должен был провести ночь в ожидании перевода в Лондон.

В момент ареста Паспарту хотел броситься на сыщика, но его удержали полисмены. Ауда, подавленная внезапностью всего случившегося, ничего не могла понять. Паспарту объяснил ей, в чем дело. Мистер Фогг, этот честный и храбрый джентльмен, которому она обязана жизнью, арестован как простой вор! Молодая женщина протестовала против подобного предположения, она возмущалась, плакала, видя, что ничего не может сделать для спасения своего спасителя.

Что же касается Фикса, то он арестовал мистера Фогга потому, что этого требовал его долг, — все равно, виновен ли он, или нет. Правосудие разберется в этом деле.

Страшная мысль пришла в голову Паспарту: мысль, что он один виноват во всем случившемся. В самом деле, зачем он скрывал от мистера Фогга всю эту историю? Почему он, узнав, кто такой Фикс и какую цель он преследует, не предупредил об этом своего хозяина? Зная об этом заранее, тот сумел бы представить Фиксу доказательства своей невиновности; он уж, конечно, разъяснил бы ошибку и во всяком случае не возил бы с собою и за