Дэвид Ротенберг - Шанхай. Книга 2. Пробуждение дракона Страница 54

На Шанхай опустилась ночь. Молодой резчик и его новый друг в обнимку шли по темным улицам Старого города. Они пересекли Фан Бан Лу возле храма городских богов-покровителей и двинулись по направлению к старым портовым районам. Юноша немного удивился, когда спутник крепче сжал его плечо и проговорил голосом более хриплым, чем обычно:

— Я веду тебя к одному человеку, которому не терпится познакомиться с тобой и услышать твои истории.

Они вошли в большой дом, стоявший в северной части Старого города, и молодой резчик поразился царившей в нем роскоши, сочетавшей в себе как китайские, так и европейские мотивы. Но по мере того как юношу вели в глубь дома, он замечал, что европейские предметы встречаются все реже, уступая место китайским. Он узнал нефритовую статуэтку — конного рыцаря, поражающего копьем змею, — и по его телу пробежала дрожь. Он сам помогал полировать эту статуэтку, и отец грубо отобрал ее у него, проворчав что-то вроде: «Хорошо, хоть ты ее не разбил… Не успел, наверное».

Новый друг открыл большую дверь и, стараясь не встречаться взглядом с молодым человеком, сделал ему знак войти. Юноша вошел и с удивлением услышал, как дверь захлопнулась за его спиной.

Он стоял и ждал, сам не зная чего.

А потом отодвинулась потайная панель позади стола, и в комнату шагнул человечек с карикатурной внешностью. Молодой резчик никогда не видел его прежде, но сразу понял, что это — Ушастый Ту, бандит Ту, возможно второй по влиятельности китаец в Шанхае и уж наверняка самый опасный.

Юноша не знал, что делать, и поэтому стоял не двигаясь. Бандит сделал несколько шагов по направлению к гостю и улыбнулся. Зубы у него были на удивление мелкими и острыми.

— Я… — пискнул молодой резчик и беспомощно указал на закрытую дверь за спиной.

— Что «я»? — спросил бандит свистящим шепотом.

— Ничего, господин.

Юноша чувствовал, что, наверное, следует поклониться или проявить уважение еще каким-то способом, вот только не знал, что будет уместнее в данной ситуации. И вдруг, отбросив сомнения, бухнулся на колени и прижался лбом к полу.

Юноша услышал, как что-то скребет по деревянному полу, и понял, что бандит подтащил стул поближе к нему. Приоткрыв глаза, он увидел трехногую крестьянскую табуретку. Среди всей этой роскоши она казалась совершенно не к месту.

— Мой Красный Шест говорит, что ты здорово разбираешься в искусстве резьбы. Это правда?

— Немного разбираюсь, господин.

— Ты делаешь разные безделушки для круглоглазых, так?

— Нет, господин! Для них — никогда!

— Ты никогда не работал на фань куэй?

— Никогда!

— Назови хотя бы одну причину, по которой я должен тебе верить.

— Таких причин нет, господин.

— Тебе известно, кто я такой?

— Да, господин. — Юноша уже не говорил, а еле слышно шептал. И вдруг его осенило. Он понял, как может отомстить отцу. — Я хочу работать на вас, господин.

— И что же ты сможешь для меня сделать? — усмехнулся Ту.

— Все, что угодно!

— Ты воин? Умеешь делать оружие? Можешь пускать под откос поезда?

— Нет, но у моего отца есть одна вещь, которая, возможно, обладает огромной силой.

— Вот как? И что же это такое? — спросил Ту, стараясь не выдать охватившего его волнения.

— Я думаю, это секрет к будущему Шанхая, — выпалил юноша.

— Твой отец вырезает секреты к будущему Шанхая? — ничего не выражающим голосом спросил Ту.

— Нет, но, как мне кажется, у него хранится Бивень Нарвала, принадлежавший Первому императору. Честное слово, я сам его видел! Раньше я, как и все остальные, думал, что это всего лишь небылица, миф, но теперь мне кажется, это правда.

Ту наклонился, приложил кончик указательного пальца к шее молодого резчика и ощутил, как под шелковистой кожей бежит горячая кровь.

— И где же Бивень находится сейчас? — выпрямившись, спросил он.

Юноша поднял голову, встретился с взглядом угольно-черных глаз Ту Юэсэня и торопливо рассказал о потайном месте в недрах Муравейника, где его отец прятал Бивень Нарвала.

После того как мальчишку увели, бандит Ту уселся за стол и стал думать над тем, как с максимальным эффектом использовать против фань куэй информацию, оказавшуюся в его распоряжении. Эти размышления привели его к мысли о вдовствующей императрице.

Старый Будда до сих пор оставалась невероятно влиятельной фигурой. Ту даже не мог вспомнить имени нынешнего императора — этого дурака, который пытался воплотить в жизнь нелепые «Сто дней реформ». Его никто не принимал в расчет. Реальная власть находилась в руках вдовствующей императрицы, а за Бивень, принадлежавший Первому императору, она посулила «награду, достойную маньчжурского императора». Ту уже знал, какую награду потребует в обмен на Бивень. Он улыбнулся и побарабанил по столу неухоженными ногтями. Он выбивал ритм не утихавшего за окном дождя, и звук этот заставил его память вернуться к бабушке, к ее рукам, похожим на птичьи лапы, которыми она держала лицо внука и неистово требовала от него отомстить ненавистным фань куэй. Ту снова задал себе вопрос, почему для него так важно воплотить бабушкину мечту об отмщении круглолицым. Дождь продолжался, а пальцы все так же ритмично стучали по крышке стола. И тут мысли его сгустились, словно клубы тумана, а затем приобрели четкие очертания. Месть позволяла ему направить бушующую в душе ярость в конкретное русло. В бессмысленном мире она вносила в его существование смысл. Так же как «Ицзин», месть придавала форму бесформенному.

«Изгони их из Шанхая, а затем и из Китая. Всех, до последнего. Гони их, Юэсэнь, пока в Поднебесной не останутся одни только черноволосые. — Бабушка плюнула, и земля впитала ее плевок. — А если не выполнишь мой завет, да падет на твою голову проклятье!»

Ту тряхнул головой, чтобы избавиться от сердитого голоса бабушки, звучавшего в мозгу. Сейчас ему была нужна ясная голова и сильный союзник вроде вдовствующей императрицы и обещанной ею «награды, достойной маньчжурского императора». Но сначала предстояло придумать, каким образом добраться до старой суки. Это будет не так-то просто. Ту открыл «Ицзин», прочитал один из содержавшихся в ней советов, и его губы расплылись в широкой улыбке. Он нажал кнопку на столе, и в комнату беззвучно проскользнул Мастер Благовоний.

— Что прикажете, господин?

— Есть ли у нас кто-нибудь, имеющий доступ к маньчжурскому императорскому двору?

Глава тридцать первая

ТОРГОВЛЯ ВОКРУГ БИВНЯ

Через месяц, в течение которого эмиссары двух сторон безостановочно курсировали между Шанхаем и Пекином, после того как были предложены и отклонены десятки взаимных предложений, бандит Ту наконец оказался в зале переговоров дворца вдовствующей императрицы, расположенного в дебрях лабиринта Запретного города. Он прибыл сюда, чтобы потребовать «награду, достойную маньчжурского императора».