Тимур Лукьянов - Тайный орден Страница 54

— Остановитесь, сударь! Вы нарушаете правила нашего турнира. Никто из

рыцарей не смеет вступать на эту площадку заранее, дабы не получить преимущество

перед другими возможными участниками. — Крикнул седой. И потянулся к мечу, а

его солдаты двинулись следом за своим командиром. Гуго придержал лошадь,

внимательно рассмотрел всадника и узнал его. Перед де Пейном был один из его

учителей — Арнольд де Валиньи. За прошедшие годы он, конечно, постарел, но

выглядел еще очень бодрым и полным сил.

Нынешний Арнольд де Валиньи мало напоминал прежнего бедного

безземельного рыцаря, обучающего зеленых юнцов военному делу. Теперь перед де

Пейном был богатый и солидный сеньор. Его роскошный, развевающийся за спиной,

плащ и новый синий сюрко, надетый поверх блестящей кольчуги хорошей выделки,

украшали узоры из золотых и серебряных нитей, на шее и пальцах поблескивали

золото и самоцветы, а восседал он на статном дорогом жеребце гнедого окраса с

красивым белым пятном посреди лба. Чтобы быть узнанным, Гуго снял шлем и

произнес:

— Неужели такой достойный и опытный наставник рыцарей не узнает своего

ученика?

— Не может быть! — Воскликнул удивленный ветеран и подъехал ближе,

желая получше рассмотреть молодого человека. –– Неужели ты Гуго де Пейн?

— Да, он самый, мессир Арнольд.

— Я слышал, что ты воюешь с маврами где-то в Испании.

— Так оно и было до недавнего времени.

— И когда же ты вернулся в Шампань?

— После Благовещения. Мои родители умерли, и я вернулся, чтобы вступить

в права наследства.

— Ну и как? Все в порядке, или нашлись многочисленные родственники,

желающие разделить с тобой это бремя?

— Все хорошо. Я принял феод и поступил на службу к графу Шампанскому.

Мой отец и дед тоже служили ему.

— Что ж, ты сделал достойный выбор. За эти годы ты здорово возмужал,

Гугон. Я помню тебя совсем еще мальчишкой и вижу, что моя наука не пропала

даром. — Произнес ветеран, окинув взглядом лошадь, фигуру и вооружение молодого

рыцаря.

— Да, большое спасибо вам, мессир Арнольд. Можно сказать, что именно

благодаря вашим урокам я все еще жив. Меч часто выручал меня все эти годы. А вы, я

смотрю, теперь командуете войском?

— После смерти старика Тибо я перешел на службу в Блуа. Там лучше

платили. И вот, дослужился до герольда[40].

— Так вы теперь герольд?

— Ну да. Я герольд графа Стефана и герольдмейстер предстоящего здесь

завтра турнира.

— Я искренне рад за вас.

— Спасибо, Гугон, но дело есть дело, я на службе, так что не обижайся, я

вынужден прогнать тебя с площадки.

— Я просто хотел поразмять немного свою лошадь, ну и, конечно, осмотреть

поле.

— Граф Стефан распорядился никого не пускать на площадку до начала

состязаний, а здесь он устанавливает правила, поскольку турнир проводится на его

деньги. Так что разминай лошадь где-нибудь в другом месте, да вон, хотя бы за

лагерем есть подходящий пустырь. Завтра в полдень я объявлю открытие турнира.

Тогда — милости просим на поле, если решишь померяться силами с лучшими

христианскими рыцарями. Но не раньше. Так как, ты будешь участвовать?

— Конечно. Мое имя сегодня утром внесено в реестр.

— И кем?

— Андре де Монбаром. Помните его?

— Как же не помнить! Молодец парень. Дослужился до капитана городской

стражи всего за шесть лет! Знаешь, я ведь хорошо помню всех, кого учил. Вы все —

как дети мне. И мне есть, кем гордиться. Так что я всегда радуюсь за таких парней, как

Андре. Но многих своих учеников я, старик, увы, пережил. Настоящие бойцы редко

доживают до старости. Ну ладно. Хватит разговоров.

— До свидания, мессир Арнольд. — Гуго развернул лошадь и тронул поводья.

— Эй! С нетерпением буду ждать твоего выступления. И удачи тебе! —

Крикнул ему вслед ветеран и вернулся к своим солдатам.

Большую часть дня Гуго де Пейн гонял свою пегую лошадку по пустырю. На

всем скаку он наносил удары кустам длинной тяжелой жердью, имитирующей копье,

и мечом рубил ветки, представляя себе врагов. Так упражнялся он до обеда, а затем

возвратился в город.

Празднование пасхальных дней продолжалось бурно, все городские улицы были

наводнены подгулявшим народом, и Гуго пришлось спешиться и взять Босеан под

уздцы, чтобы случайно не затоптать лошадью празднующих. Добираться до

Сторожевого замка сквозь такую толпу казалось немыслимым, и Гуго поставил свою

лошадь в маленькую, и без того переполненную, конюшню при гостинице. Там же, в

гостинице, он поужинал и, устав за день от военных упражнений, пораньше лег спать.

На следующий день де Пейн отправился на турнир. Еще загодя он поехал к

ристалищу. Нужно было познакомиться с другими участниками, занять удобное место

и выбрать турнирное оружие.

День начинался при ясной погоде. Солнце медленно взбиралось на весеннюю

небесную гладь, оно уже преодолело добрую треть пути вверх от горизонта, когда

молодой рыцарь с желтым щитом появился около турнирной площадки. По обеим

сторонам от дороги уже собрался народ. Как вчера к собору, так и сегодня к

ристалищу стекалось все население города. К тому же, прослышав о турнире,

множество купцов из всех соседних земель устремились в Труа. И теперь через

дорогу, с противоположной от ристалища стороны, их палатки и прилавки

развернулись в приличную ярмарку. Толпа все прибывала и уже вовсю напирала на

веревки, натянутые между колышками, обозначающими границы турнирного поля, и

солдаты едва сдерживали напор зрителей большими щитами.

Ближе к воротам города в строю щитоносцев был оставлен проход. Здесь

участников и знатных гостей турнира встречали двое герольдов. Гости занимали места

на гостевом «форте», а участники направлялись к большому герольдмейстерскому

шатру, возле которого уже толклась целая толпа рыцарей с оруженосцами, слугами и

конями. Некоторых рыцарей, как, например, испанского барона Санчо Альвадереса,

Гуго уже видел в гостинице и на собрании во дворце графа, но большинство были ему

не знакомы вовсе.

У коновязи с большим трудом Гуго де Пейну удалось отыскать свободную

кормушку, воду и немного овса, чтобы в последний раз перед турниром накормить и

напоить свою лошадь. Внимательно рассматривал Гуго собравшихся рыцарей, как,

впрочем, рассматривали и его самого. Любой мог стать сегодня противником другого: