Юрий Черняков - На безымянной высоте Страница 56

— А хоть и глянет, толку-то… — засмеялся Степан, обнажив щербатый рот с редкими зубами, и остальные его охотно поддержали.

— Да что мы, в натуре, панихиду завели! — в сердцах сказал Прохор, еще дальше сдвинув пилотку назад, на самый затылок. — Сами себя заживо хороним. С чего это? Бараны мы, что ли? Нас режут, а наше дело шеи подставлять, да?

— Это верно, — согласился Михаил, — не бараны.

— Я так это понимаю, — горячо продолжал Прохор. — Раз я живой, значит, покуда немертвый. Потому могу еще подумать, как бы так сделать, чтоб и немца побить, и самому уцелеть! А то сидим тут и сами себя отпеваем! Нас, что ли, наши бабы не ждут? И вообще, Иван, «языка», ладно, это мы возьмем, только хотел бы я на эту высоту восемьдесят девять хоть одним глазком поглядеть! Посмотрим, что и как, с какой стороны нам к ней подойти… Да не в атаку, а ночью, загодя бы подобраться… И переждать там артподготовку. Я правильно говорю?

— Говори, говори, — одобрил Иван Безухов. — Когда дело говорят, чего бы не послушать.

— По карте посмотреть — это мы всегда успеем… — продолжал Прохор. — А мы давай пораскинем сами, своими мозгами, чтоб по-глупому под пули не лезть.

— А что? — загорелся Степан. — Проша дело говорит. Ты сам-то чего думаешь?

— Ладно, — кивнул Иван, еще раз глянув в бинокль, потом на проступившие на небе звезды. — Вроде пора. Сделаем так. Разобьемся, чтоб все успеть. Мы со Степой «языка» будем брать, а вы, Проша с Михаилом, ползите к высоте этой… Посмотрите там, что да как. И аккуратнее, нашпиговали фрицы там мин, поди. Ну и посмотрите, где нам там можно будет схорониться на время артобстрела… А встретимся здесь же. Двух часов хватит?.. Тогда сверим часы.

8

Иван и Степан пробирались между воронок от мин и снарядов, потом замирали, накрыв головы руками, когда в небе вспыхивали осветительные ракеты. По-прежнему доносилась спорадическая стрельба. На этот раз немцы повесили в небе осветительную ракету, медленно опускающуюся на парашюте. Они замерли на месте, пережидая, пока ракета опустится и погаснет.

— Степа, — вполголоса сказал Иван, — ты на меня не обижайся, что я сказал тебе насчет этих власовцев и Маркела.

— Я и не обижаюсь…

— Начальство сейчас очень нервное, в связи с обстановкой может не разобраться.

— Да все нормально, Ваня. Я к начальству докладывать не побегу… Ты меня знаешь.

— Не про то я сказать хочу, Степа. Вроде мы с тобой не спорили никогда. Всегда сами решали, чтоб начальство зря не беспокоить.

— Это верно.

— И потом, они там не разберутся, как всегда, рубанут с плеча, а у этого Маркела жена и внучка на руках. Кто их кормить будет… Ну было и было. Быльем давно поросло. Или власовцы эти… В плен попали, их там заставили. Не каждый выдержит, правильно я говорю?

Ракета опустилась, погасла. Снова стало темно. Но отдельные пулеметные очереди продолжают звучать.

— Ты вот выдержишь, против своих не пойдешь, Михаил или Прохор тоже. О нашем лейтенанте или майоре и говорить нечего… Адругие, Степа, послабее нас будут. Что ж теперь с ними делать? Какой с них спрос? Я правильно говорю?

Сказал и замер, наткнувшись на сваленный пограничный столб.

— Степа! Вот же она, граница эта, будь она проклята, сколько до нее добирались, вот видишь… Сколько о ней говорили да рядили, как бы к ней снова вернуться… А, Степа? Ты чего замолчал?

Иван обернулся. Степан отстал, он не полз, а хрипел и ноги его сучили по земле. Встревоженный Иван подполз к нему:

— Степа, ты чего?

Перевернул его и увидел небольшую темную рану возле шеи, из которой хлестала кровь.

А в укрытии под маскировочной сетью продолжалась свадьба.

На столе стояли опорожненные бутыли и остатки снеди, некоторые гости разбились на группки, переговаривались и смотрели, как под «Утомленное солнце» осторожно танцевали жених и невеста, Костя и Лида.

Катя взяла Малютина под руку, отвела глаза, встретив пристальный взгляд Иноземцева. Отвернулась и увидели, как Ася, вздохнув, нагнулась к своему избраннику, подполковнику Нефедову, бережно поправляет жидкую прядь на era лысине.

— А теперь выпьем за пополнение, которое скоро у вас ожидается! — поднял кружку с водкой майор Самсонов и подмигнул Лиде.

Она засмущалась, зато присутствующие оживились и потянулись к ней чокаться.

— Как хоть назовете?

И тут внезапно донеслись глухие разрывы и автоматные очереди. Торопливо вбежал дежурный офицер и что-то тревожно забубнил Иноземцеву на ухо.

Тот быстро встал, отодвинул от себя кружку.

— Все! Конец празднику. Всем немедленно вернуться в свои подразделения!

Костя и Лида остановились, музыка смолкла… Уже через минуту под пологом остались только новобрачные и девушки.

— Что-то случилось? — громко спросил Костя.

— Придется прерваться, — сказал ему уже уходящий Иноземцев.

— Ничего страшного, немцы предприняли разведку боем… — сказал вполголоса подполковник Нефедов. — А вот вам, молодые, пора бы уже к поезду…

И показал на часы.

Иноземцев услышал, вернулся с полпути, молча обнял Костю, потом Лиду.

— Не забывайте нас! И пишите. После войны, будем живы, увидимся…

Когда подполковник Нефедов вышел следом за остальными, Ася пересела к Кате, которая, как и все, с тревогой прислушивалась к стрельбе.

— Неужели ты ничего не замечаешь? — спросила она негромко. — Он же рвет и мечет, глядя на вас!

— Да кто? — непонимающе спросила Катя.

— Майор Иноземцев, кто ж еще. Будто не видишь. Говорю тебе, ему всего-то тридцать лет, а в штабе давно говорят: ну этот точно генералом будет!

— Ася, давай закончим этот разговор, — тихо сказала Катя.

— Ах, у нас любовь с первого взгляда! Вот и подумай о своем Алеше, если любишь его!

— Опять ты об этом! Не хочу даже слышать…

— А ты послушай, подруга. Знаешь, почему Иноземцев специально посылает твоего Малютина на самые опасные задания?

— Потому что только Алеша справляется, — неуверенно ответила Катя.

Прохор и Михаил подбирались к высоте восемьдесят девять.

— Вот она, — тихо сказал Михаил. — Нас дожидается… Смотри, а здесь уже не противопехотная, а противотанковая. — Он ткнул пальцем в небольшой бугорок. И осторожно счистил пальцами песок, пока не выглянула головка взрывателя.

— Ты туда лучше посмотри, — ответил Прохор. И указал на смутные очертания длинных стволов орудий и танковые башни.

— Никак, «тигры»? — присвистнул Михаил. — Три, четыре, пять… шесть, семь…