Дарья Плещеева - Курляндский бес Страница 56

– Если они помирились и он возвращался от бегинки – то кому он помешал?

– Может, у бегинки был другой любовник? Если завела одного – могла завести и другого.

Тут в Корабельный зал ворвался Арне Аррибо.

– Я говорил, я говорил! – восклицал он. – Я предупреждал, что это добром не кончится! Детка, бедная детка, бедная сиротка! Слушайте, я знаю, кто его убил! Где герцог? Идем все вместе к господину герцогу, у нас есть свидетель! И я сам – свидетель! Бедняжка моя!

Он отнял заплаканную Дюллегрит у Йооса и сам ее обнял.

– Идем, идем! Его высочество накажет убийцу! Что вы встали, как каменные? Ждете, что господин герцог сам сюда пожалует? Идем! Идем все вместе! – призывал Аррибо и добился своего – танцовщики пошли следом за ним к личным покоям герцога и герцогини.

Оказалось, его высочество в ночь ускакал в Виндаву. Герцогиня была у детей – когда в детских комнатах шестеро, три сына и три дочки, младшенькому, Фердинанду, всего год, далеко от них не уйдешь, требуется постоянный материнский присмотр. Пришлось ждать, пока она приберется и выйдет в сопровождении двух фрейлин.

– Справедливости, ваше высочество, справедливости! – заголосил Аррибо, падая перед Луизой-Шарлоттой на колени. – Брата этой девицы убили ночью, а тело сбросили в Алексфлусс! Ваше величество, я знаю, кто убийца!

– Господин Аррибо, с каких пор вы нанялись в городскую стражу? – спросила герцогиня. – Поиск убийцы – не ваше дело.

– Ваше высочество, искать незачем – я знаю это, я знаю это так, как если бы сам все видел своими глазами! Клянусь, я знаю, кто убил Никласса Пермеке и сбросил тело в Алексфлусс! – выкрикнув это, Аррибо перекрестился.

– И кто же?

– Ваше высочество, мне стыдно говорить при вас о всяких непотребствах. Вы – святая, вы образец жены и матери! А тут – разврат, сплошной разврат!

Палфейн, который вместе со слугами увязался за Аррибо и танцовщиками, навострил ухо.

– Ничего не желаю слушать про разврат! – заявила герцогиня. – Приедет герцог, мой супруг, и вы подадите ему жалобу, как это принято…

– Ваше высочество! Пока приедет его высочество – убийца скроется, убежит! Придумает неслыханную ложь! Найдет способ оправдаться! – не унимался Аррибо. – Маргарита Пермеке, что же ты стоишь? Или не твоего брата закололи этой ночью?

Дюллегрит, снова зарыдав, кинулась на колени перед Луизой-Шарлоттой. Танцовщики, решив, что это необходимо, со всех сторон обступили герцогиню, и она оказалась в кольце коленопреклоненных людей.

– Ваше высочество, велите задержать убийцу! – взывал Аррибо. – Когда вернется его высочество, при нем произведут дознание. А сейчас, ради всего святого, велите задержать!

– Кого вы обвиняете? – спросила, подумав, Луиза-Шарлотта.

– Бегинку, сестру Анриэтту!

– Вы с ума сошли.

– Ваше высочество, сестра Анриэтта была любовницей Никласса Пермеке, это все подтвердят, даже моряки с «Трех селедок», им про это дело тоже известно. Маргарита, что же ты молчишь, говори! – велел Аррибо. – Ваше высочество, она девица, ей стыдно даже произносить такие слова!

Дюллегрит покраснела.

– А мне стыдно слушать такие слова, – строго ответила герцогиня. – Господин Аррибо, вы можете объяснить это дело благопристойно?

– Могу, ваше высочество, – повар вздохнул. – Вы и меня извольте понять, у меня в Оденсе сестрица растет, тех же лет, что фрейлейн Пермеке… как мне жаль бедняжку!.. Бегинки приехали сюда не для благотворительности. Та, что покрасивее, сестра Анриэтта, ловит богатых мужчин в свои сети. На корабле она развлекалась, а бедный Никласс решил, что она сбросит свое покрывало и выйдет за него замуж. Она же здесь, в Гольдингене, поймала другую рыбку в свои сети, рыбку с золотой чешуей. Я слишком поздно сообразил! Я ведь только на кухне умен, а как выйду с кухни – простак и дурень! Латынь знаю, а простых вещей не понимаю! Я ведь почему добивался, чтобы девицу к бегинкам поместить? Я хотел, чтобы ее репутация не пострадала!

– Вы непоследовательны, господин Аррибо!

– Сам знаю и каюсь, от души каюсь! Я ведь полагал тогда, что танцовщики распускают сплетни о сестре Анриэтте. Маргарита, детка, расскажи, что ты видела, что ты знаешь.

– Мне стыдно, – прошептала Дюллегрит. Свита герцогини быстро перешепнулась – ожидалось что-то любопытное.

– Говори, – велела Луиза-Шарлотта.

– Ваше высочество, к бегинкам ночью приходил мой брат, они ссорились, он хотел узнать, чем он провинился. А она даже сама с ним говорить не пожелала, послала сестру Денизу. Она другого себе нашла! – воскликнула Дюллегрит. – Он к ней этой ночью приходил!

– Ты по порядку говори. Кто пришел первым? – подсказал Аррибо.

– Первым пришел тот господин, я его не видела и не знаю, кто он. Сестра Дениза сперва подумала, будто это мой брат, сказала: «Уходите, господин Пермеке!», потом поговорила с ним и впустила его. Я ничего не видела, я слышала только голоса! И потом… потом я уснула…

– Девицу поместили в отдельную маленькую комнатку, – объяснил Аррибо. – А потом ты проснулась, услышав громкие голоса, бегинки говорили о твоем брате, который вбил себе в голову невесть что и вечно приходит не вовремя, так?

– Так, господин Аррибо… и ваше высочество…

– И сестра Дениза успокаивала сестру Анриэтту?

– Да, успокаивала… Мой брат приходил, чтобы увидеть того господина! А он не должен был его видеть! – выпалила Дюллегрит.

– Где разговаривали бегинки? В доме или во дворе?

– Во дворе. Ваше высочество, со двора можно сразу выйти на берег речки! Они стояли во дворе, а это была ночь, пропели вторые петухи…

– А когда пришел тот господин? Пропели первые петухи? – уточнил Аррибо.

– Да, господин Аррибо, я как раз почти заснула, когда услышала первых петухов. Он был уже в доме.

– И твой брат не должен был его увидеть?

– Нет, не должен…

– Ваше высочество, прикажите, чтобы привели сестру Анриэтту! Умоляю – пусть ее приведут и пусть она скажет, кто тот господин, который навещает ее ночью, тайно! Только он может точно сказать, когда пришел и когда ушел. Если я ошибаюсь – только он может установить истину! Только ему можно верить, если он скажет, что Никласс Пермеке приходил, покричал у дверей и ушел прочь. Ваше высочество, я уверен, что бегинки убили танцовщика, но я прошу справедливости!

Герцогине ни разу не приходилось распутывать дело об убийстве. Она сделала жест, означавший: господин повар, помолчите, мне нужно подумать.