Рисорджименто - Олеся Шеллина Страница 56

Долго томиться в одиночестве мне не дали. Буквально сразу же, после того, как вышел Томмазо, дверь отворилась, и в комнату вошел мужчина, который склонил голову и остался стоять, ожидая моих приветствий. Он был молод, лет двадцати пяти, подтянутый, чем-то внешне едва уловимо напоминающий мне Ваньку, только волосы темнее и глаза карие, практически черные. Все же не Ваньку он мне напомнил. Скорее, как-то так выглядел Риарио в молодости. Я тряхнула головой, прогоняя мимолетное наваждение, и указала ему на стул за столом напротив меня, который уже начал становиться местом для переговоров. Инициативу в данном разговоре на себя я брать не хотела, потому что понятия не имела, что ему нужно.

— Меня зовут Абелли Скварчалупи, я капитан наемной Миланской армии, занимающий эту должность после смерти маркиза Гонзаго.

— Я внимательно слушаю вас, капитан, — он был слишком уверен в себе, а его колючий жесткий взгляд, быстро окинувший меня с ног до головы, меня, как ни странно, уверенности в себе лишил. На секунду я вновь почувствовала себя той Катериной, которая стояла босиком на каменном полу в замке Святого Ангела на глазах у большей половины его обитателей и вошедшего гонфалоньера. Видимо, почувствовав мое состояние, в комнату едва слышно просочились мои охранники и закрыли дверь перед носом, что-то желающего им возразить Томмазо. Когда Тоддео и Лорн появились в комнате, уверенность ко мне вернулась, а поведение капитана, вызвавшее во мне столько разных эмоций и воспоминаний, которые я так сильно старалась забыть, как страшный сон, сразу выплеснуло волну направленной на него агрессии и негатива с моей стороны. Этим безмолвным диалогом мы обменялись любезностями и поняли отношение друг к другу.

— Сеньора, прошу прощение за свое бесцеремонное поведение, но все произошедшее накануне вечером не оставило мне другого выбора. Мы находимся в подвешенном состоянии и не знаем, что конкретно нам стоит предпринять в сложившейся ситуации. — Он смотрел на меня, тихо постукивая кончиками пальцев по крышке стола. — Защита Милана и собственно его правителей не входит на сегодняшний день в наши контрактные обязательства, которые были заключены с герцогом Миланским ранее. Тем более, черная смерть, запершая нас в стенах города, унесла около тысячи моих людей.

— Сколько всего у вас людей осталось, капитан, — поинтересовалась я, замечая, что как бы он не хотел выглядеть уверенным в себе, по какой-то причине немного нервничал и был обеспокоен.

— Около двух тысяч человек в гарнизоне Милана располагаются на текущий момент. Контракт заключенный между нами и нанимателем рассчитан еще на год.

— И что вы от меня хотите? Все остается в силе, наши контрактные обязательства перед вами будут выполняться в полной мере, до того момента пока регент герцога Миланского не захочет их пересмотреть. Я не в праве что-либо менять до его официального распоряжения, и вы должны быть в курсе этого. Мне не до конца понятна ваша настойчивость в отношении встречи со мной.

Он немного помолчал, но потом покачал головой каким-то своим мыслям и выпрямился на стуле, не сводя с меня глаз.

— Граф Риарио был моим, если не другом, то наставником. А также я видел вас в замке Святого Ангела и знаю, на что вы способны, а также много наслышан именно про вас, а не про регента, который станет во главе герцогства в скором времени. Я хочу поинтересоваться вашими планами в отношении моих людей, поймите, в войну против Рима мы ввязываться не станем, как бы мне или вам этого сейчас не хотелось.

— Ну что же, это прозвучало достаточно откровенно. Достаточно для того, чтобы начать вас уважать и отправить на виселицу, капитан, — я прищурилась, смотря на уверенного в себе молодого мужчину, который не терял полностью эту уверенность, несмотря на свое положение в разговоре со мной и неопределенность сложившейся ситуации. Его имя очень ему подходило, он был воином, и я не ошибусь, называя его жестоким воином. Каким именно был Гонзаго мне не ведомо, но его заместитель имел все шансы, чтобы пробиться выше по служебной лестнице, а то с кондотьерами беда небольшая происходит в последнее время в Италии. — Я могу вас спросить, на что именно рассчитывал Людовико, нанимая вас на службу?

— Изначально нас нанял Лоренцо де Медичи, и буквально сразу после заключения контракта нас перебросили к Имоле, чтобы после взятия города войти в более укрепленный и защищенный Форли. Но еще на подступах нас отозвали, вернув в Милан и под руководством маркиза Гонзаго де Медичи продал наш контракт Миланскому герцогу по обоюдному согласию сторон. Потом начался ад, который мы еле пережили, к сожалению, маркиз Гонзаго стал последней жертвой черной смерти, это поистине большая утрата. — Какой молодец, как быстро уловил суть, и правильно понял Ванькины слова, которыми тот практически загипнотизировал город. Капитан тем временем усмехнулся и продолжил. — Последней целью герцога Бари было взятие Генуи и после того, как Гонзаго и Людовико согласовали бы план, дожидаясь группы непосредственно из Генуи с данными о боевой готовности, мы должны были выступить в направлении республики.

— Давайте так, капитан. Я не сомневаюсь в том, что вы будете нам нужны и дальше, собственно, как и ваши люди. На Рим мы вас точно посылать не станем, не в ближайшее время. Что касается предыдущих планов на Геную, тут все спорно. Сейчас есть дела несколько важнее, но детально вам нужно будет это обсудить с его величеством. И, капитан, скорее всего, в ближайшее время, вы будете нам нужны исключительно в плане выполнения локальных задач на территории герцогства.

— Мне воспринимать это как приказ начать следить за обстановкой в городе? — он не мигая смотрел на меня, а я просто не знала, что именно ответить. Распоряжаться армией не входило в мои планы, мне Ванька голову за такое открутит, но я не знала, когда он вернется и что ждать от населения Милана, когда до них все же дойдет, что власть переменилась, причем очень кардинально. Тогда я просто кивнула, подтверждая его слова.

Капитан больше ничего не спрашивал, просто встал поклонился и подошел к двери. Переглянувшись с Тоддео и Лорном, он неожиданно повернулся ко мне.

— Сеньора, примите мой