Своеволие - Василий Кленин Страница 56

Всё! Завтра! Завтра…

Глава 46

Сон выдуло. Санька смотрел в черноту потолка и пытался вернуть круговерть ночных видений. Но они ускользали. Затухали, как огоньки сигнальных ракет: неспешно, но неотвратимо.

«Значит, подъем!» — велел Дурной сам себе и резко сел. В избе за ночь заметно похолодало. Но всё равно, не сравнить с поздней метелью, что лютовала снаружи. Там, снаружи, уже поди слепит от света и снега, но в темноту дома ни проникало ни лучика. За зиму туго забили-законопатили любые, самые мелкие щёлки — сберегая бесценное тепло.

Санька в одной рубахе тихо выбрался в клеть сенцов. Нащупал кресало, спросонья долго высекал непокорные искры, пока не запалил трут. Уже с ним вернулся в «комнату» (он так, по старинке и называл центральную клеть с печью). Вынул из зажима обгорелый огрызок, воткнул новую лучину и подпалил. «Комната» неспешно налилась слабым, но теплым и домашним светом.

Лучина высветила спящую Чакилган, которая загребла себе всю шкуру-одеяло и сейчас куталась в нее, стараясь защититься от утренней стылости. А еще дальше — у стены, на полоске кана — шумно сопел в две дырки Муртыги. Крошка-Орел. Он же Бесенок. Он же Спаситель Лоча-Атамана.

Когда Санька объяснил старшине, как и откуда он притащил в Темноводный «даурскую молодежь», разжалобились все. Даже Ивашка. Конечно, постановили принять, обуть-одеть и пристроить. Многие беглые рабы поселились в даурской заимке, но кого-то приняли и казаки, и даже китаец Ши Гун со своей кузнечной кодлой. Новенькие с охотой и интересом изучали незнакомый для них мир, новую жизнь. Не все. Среди парней нашлись трое из рода Мэрдэн, и их пообещали доставить к князю Лобошоди. Аратан с удивлением узнал, что среди прочих спас и двух парней, помнящих, что они происходят из рода Бирьян. Узнав, что у него снова появились сородичи, маленький тигр словно крылья расправил! Тут же взял их под свое покровительство и вообще, чуть ли не отселяться «всем родом» собрался.

Главной проблемой стало то, что новые дауры по-русски не знали ни единого слова. И Санька понял, что к «цифирному классу» нужно срочно прибавить «класс русского языка, как иностранного»… Да и класс письма пора заводить — чего два раза бегать. Русский даурам стала «преподавать» Чакилган, уж она за время плена выучила его хорошо… Дауров поделили на две группы и те стали приходить на «уроки» в новую башню, где хватало места.

С одного такого урока княжна и явилась, ведя за руку «несносного бесенка».

— Это Муртыги, — сообщила она мужу. — Он будет жить у нас.

Вот так. Без обсуждений. Санька, конечно, согласился. Потому что, с одной стороны, он и не был против. Все-таки Чакилган сильно страдала от того, что не могла родить мужу ребенка… И такой… «воспитанник» сможет помочь в нереализованном материнстве. А с другой стороны, послышалась Саньке в словах жены (вроде бы обычных) какая-то гневная нотка. И он не ошибся.

— Как ты мог не взять мальчика к нам сразу! — вцепилась княжна в атамана, едва они оказались наедине. — Он ведь столько раз тебя спасал!

Оказывается, великий и могучий Муртыги срывал чуть ли не каждый урок красочными рассказами о том, как благодаря ему и дауры смогли сбежать, и покалеченный атаман до Амура добрался. Мальчишка хвастался без задней мысли, просто внутренний бесенок не позволял ему молчать. А в итоге — попал в новую семью. К тому же, выяснилось, что по отцу и деду происходит Орел-Муртыги из рода Дагур. Да-да, рода матери Чакилган! Рода великого князя Бомбогора, который маньчжуры истребили под корень. И только у хорчинов в плену обитали его последние потомки.

Жизнь в обновленной семье Саньке, в принципе, понравилась. Муртыги был работящим парнишкой, умел многое. Опять же, с ним не соскучишься: влипать в истории бесенок был мастером. Он быстро понял, что проживание в доме атамана и княжны дает ему дополнительную защиту и перед суровыми лоча, и перед даурами. Так что нахальство его переросло все рубежи. После очередной жалобы Санька устало вздохнул и потянулся за ремнем. Чакилган, заметив это, тяжко вздохнула, но лишь развела руками — порке быть!

Увы, экзекуция не достигла должного эффекта: за годы рабской жизни Муртыги и не такое переживал. А потому спокойно принял наказание, после чего подтянул шаровары и принялся с удвоенным усилием искать приключения на покрасневшую пятую точку. Отчаявшийся «отец» прибег к последнему средству — позвал Старика. Юный Муртыги слушал ругань Тимофея, открыв рот от изумления! После чего проникся искренним уважением к «старому лоча» и слегка сбавил темп своей деструктивной деятельности.

— Подъем, Орел! — рявкнул Санька по-русски и шлепнул полотенцем детское тельце, которое всем своим видом говорило «как же сладко спать допоздна».

Мальчишка вмиг подскочил и навострился дать дёру. Только через пару мгновений Муртыги понял, где он и с кем, успокоился и сразу надулся: он не любил звучание своего имени на русском языке.

— Где вчера шлялся?

Гордое молчание.

— Значит, сегодня воду будешь носить!

— Весь день?

— Весь день! — Дурной скорчил максимально злобную гримасу.

— Ха! Тетя Ча, я сегодня учиться не буду! — радостно завопил бесенок и кинулся в объятья уже проснувшейся княжны.

С Чакилган он сблизился на удивление быстро. Легко пускался во всякие нежности, чего категорически не позволял Саньке. Мол, для тебя я мужчина и воин, лоча.

— Еще как пойдешь! — усмехнулся атаман, подпоясал «драконий» меч, снял с рогульки волчью шубу и вышел из избы.

На дворе стоял март. Но природа в упор не желала видеть эти ваши человечьи календари. Метель уже затихала. Посеревший было с прошлых оттепелей Темноводный снова сиял свежей белизной.

«Сегодня, видать, опять большая толпа рванет на охоту, на свежие следы, — вздохнул Дурной. — Никакой тебе воинской учебы».

Все пришлые дауры (кроме самых мелких) в воинском смысле были прикомандированык конному отряду Тюти и составили вторую неполную полусотню. Митька усилил ее несколькими своими опытными бойцами, но всё равно вскоре стало ясно, что командовать отрядом будет один из беглых, а именно Хабил. У этого даура несомненно имелись лидерские задатки.

«Ты все-таки сильно на них не рассчитывай, — однажды заметил Дурной дончаку. — Возможно, вскоре они опять уйдут в хорчинские степи — забирать родичей».

«Ить тогда, мож, я и сам с ими пойду!» — подмигнул Тютя в ответ.

Санька тогда опешил, но затем подумал: а что? Неплохая может выйти спасательная экспедиция! А. если к этому еще