Сергей Калашников - Оператор совковой лопаты Страница 57

А Выдры, вслед за Пушком, увлеклись метанием заостренных стальных полосок. Хм! Маловато он подмечает в нормальных условиях. Вернее, не думает о том, что видит. «Плохой охотник». Зато считает он лучше всех. И сейчас прикинет насос для пневматички со стволом калибром шесть миллиметров.

Итак, если диаметр пары «насос плюс поршень» равен калибру, то усилие вначале движения он на пулю окажет такое же, как при последнем качке. Допустим – десять килограммов. При массе пули в десять граммов она ускорится на тысячу метров в секунду за секунду. И преодолеет метр канала ствола за четыре с половиной сотых секунды, набрав скорость аж в сорок пять метров в секунду. Понятно, что объем ресивера должен раз в десять превысить объем ствола, иначе в конце пути давление слишком снизится.

Площадь сечения ствола тридцать квадратных миллиметров, что на метре длины дает тридцать миллилитров объема, тогда баллон должен быть со стакан. А давление в нем получается всего три атмосферы. Маловато. На предыдущей модели он бы с такими значениями трудностей не испытал. Если утроить давление, ускорение будет уже три тысячи метров в секунду за секунду, а время в канале, корень из семи десятитысячных, это двадцать пять миллисекунд. И скорость наберется семьдесят пять метров в секунду. Лучше. Надо бы еще увеличить давление, но больше тридцати килограммов силы одной рукой создавать некомфортно. Значит, надо уменьшать диаметр поршня. Тогда качать придется долго. Ладно, точнее он все посчитает на бумажке. И прикинет кое-какие конструктивные хитрости. На поршень-то можно и рычажком надавить, но не всю дорогу, а в конце накачки, когда сопротивление возрастет.

Прошлая прикидка по количеству энергии или работе дала слишком большую погрешность, так что он уж нынче как следует посчитает. По импульсу тоже.

Кстати, самая высшая математика ему, возможно, и не вспомнится, но с количественными соотношениями при химических превращениях он должен справиться. Только таблицу Менделеева надо начертить. Отдельные цифры память еще хранит. Кое-какие элементы просто расставит по клеточкам, может быть, массы или номер для них позднее припомнятся, или догадается по косвенным данным. Ну не помнит он ни одного значения для серы или, скажем, где стоит мышьяк, но все, что еще из головы не улетучилось, надо законспектировать. Тем более что невостребованные данные вытесняются со временем.

Глава 52

Затеи речные

Заниматься ружьем надо самому, очень уж тут много такого, что для индейцев непонятно. А вот транспортные вопросы им близки. Уели они его давеча с парусом-крылом. Верткие у них получились сооружения, и ход неплохой, но уж больно с ними хлопотно. Парус этот толком не убирается, а если его зафлюгерить, то сопротивление ветру все равно остается. И с досками, что исполняют роль киля, много неудобств. Распорки и растяжки, что крепят верхнюю, выходящую выше кромки бортов, оконечность, производят впечатление непродуманной конструкции, каковой, по сути, и являются. Собственно, любые разборные установки чреваты несовершенствами и в области основного применения, и при изменении их положения.

Но, если исходить из соображения, что перевозка судов из реки в реку производится по деревянным дорогам, кое-что можно оптимизировать. А если считать, что суда эти остаются всегда на плаву, а в Тамбове из реки в реку перевозится только груз, то… лучше позднее. До этого надо еще дорасти. Это уже логистика. Термин в здешнем мире слегка преждевременный.

Заглянул в Нижний поселок. Там Хрупкий Кремень колдует над лодками рода. Поговорили. Хорошо, что не начал с места в карьер сыпать идеями. Оказывается, в технологиях наметился прорыв, с которым бедняга не знает, что делать. Когда жгут уголь в герметичных горшках, то в специальном углублении на дне остается смола. И от каждой породы древесины – своя. Некоторые из них врачевательницы используют в снадобьях, но есть и весьма прочные, когда застывают. Такие даже, что к рукам не липнут, если добавить к ним кое-что.

Смолить лодки таким составом получается великолепно. Но не о том речь. Если ту же самую бересту, сухую и разогретую, склеить этой смолой, хотя бы в три слоя, получается вот такая корка.

Мишка постучал по образцам. Видно, что проделывались попытки с вариациями состава связующего. Разная степень упругости у этих скорлуп. Или жесткости. Но эластичность заметна. Отломил от каждой с краешку. Выбрал ту, что сильнее всех сопротивлялась, но после этого не оторвалась, а осталась хотя бы частично болтаться на последнем слое. Кремень даже не спросил ничего. Вот ведь вроде темнота первобытная, а сообразил с лету.

Новый материал требует нового крепежа. Корешками или лыком такую «фанеру» крепить не стоит – будет перетираться. На первое время гвозди с широкими шляпками или скобки попробовать? Шурупы или саморезы он пока не потянет, но заметочку в «склерознике» сделает.

Ну а потом уже повели разговор о конструкции плавсредств. Мишка сразу предложил делать наружные стенки боковых поплавков плоскими, с вертикальной стенкой. Чтобы они своим сопротивлением поперечному движению заменили киль или имитирующие его работу доски. Хрупкий набычился, но спросил про то, куда девать жесткий парус-крыло, когда нужно идти на веслах. Знать бы ответ! Задумчиво нарисовал привычный треугольник и разделил его горизонтальными прямыми на условные части. Как снимать лишние секции с мачты, непонятно. Как их фиксировать относительно друг друга – вопрос открытый. Призадумались. Ясно, что незадействованные части паруса придется складывать горизонтально на балки, что скрепляют корпуса, потому что и пассажиры, и груз будут размещены ниже.

Про то, что парус жесткий, Мишка, конечно, помнил. А вот объем и профиль его из головы выскочили. Ну не прошла эта затея через его руки! Зато Кремень не только все это сам сделал, но и пощупал в работе. И продольный паз вместо канала для прохода мачты сквозь профиль нарисовал уверенно. Причем – посередине «полотнища». Явное намерение отказаться от косого, закрепленного боковой кромкой паруса и перейти на прямое вооружение, дающее удобство при попутном ветре. Оставалось присобачить планки, восстанавливающие утерянную за счет разрыва жесткость, и придумать метод их крепления, исходя из соображений, что работать они будут преимущественно на разрыв, а в нештатных ситуациях и на сжатие.

Добавлялись стальные детали, отношение массы ветрила к его площади, и без того существенное, страдало еще сильнее, зато секции получались одинаковыми. Пара блоков наверху мачты картины не портили. Когда отрисовали, мастер-лодочник выглядел озадаченно.

На следующий день Мишка снова зашел к нему и обнаружил макет вчерашней задумки, только средний корпус в ней отсутствовал. От тримарана остался катамаран с вертикальной мачтой на переднем поперечном брусе и двумя жердями-вантами, сходящимися под острым углом, чтобы не мешать поворотам паруса. Шла проверка балансировки, и прикидывались пропорции крупных элементов конструкции. Ствол, несущий вооружение, надо было смещать к корме, при этом растяжки-подпорки начинали мешать поворотам паруса на острые углы, и все не складывалось.