Светлые века. Путешествие в мир средневековой науки - Себ Фальк Страница 57

они заявили, что он часто опаздывал на обеды или даже совсем пропускал их[429]. Как свидетельствовал сам Фузорис, он пытался отыскать Куртене, но признавал, что действительно несколько раз вступал в разговоры о перспективах брачного союза и вероятных исходах возобновившейся войны. В какой-то момент Куртене все же представил каноника Генриху: Фузорис преподнес королю астролябию и несколько книг о приборах и об их использовании. Король, который астрологам не доверял, беседовать с ним не стал, лишь вежливо поблагодарил его на латыни и французском. В последний день посольской миссии Фузорис получил наконец бóльшую часть денег, которые задолжал ему Куртене, и отправился в долгий путь обратно в Париж.

Через полтора месяца его арестовали. Несколько месяцев Фузорис провел в тюрьме, а после освобождения ему было запрещено возвращаться в столицу. Действительно ли он шпионил в пользу англичан, или его просто некстати занесло из медицинской астрономии в политику, скандал в любом случае положил конец его парижской карьере. Другие лица, попавшие под подозрение в шпионаже и представшие перед судом одновременно с Фузорисом, были освобождены без предъявления обвинений. Но всем им повезло больше, чем Ричарду Куртене. В сентябре 1415 года, всего через две недели после ареста Фузориса, Куртене пал жертвой дизентерии, которая свирепствовала в английской армии, осаждавшей Арфлер. Ему было всего 35 лет. Генрих V лично закрыл епископу глаза и приказал похоронить его тело в королевской усыпальнице в Вестминстерском аббатстве. Когда в 1422 году скончался сам Генрих, ноги Куртене пришлось отрубить и поместить ему же под мышки, чтобы освободить место для гроба его друга и господина.

Только один из знакомых нам монахов-крестоносцев 1383 года умер во Фландрии – это был приор Хатфилда. Остальные переболели дизентерией и отступили в составе армии Деспенсера, когда к городу подошло французское подкрепление и стало ясно, что осада Ипра провалилась. Англичане сперва укрылись в крепостях, захваченных в начале кампании, но вскоре в обмен на скромные выплаты сдали и их. Новость об отступлении потрясла юного короля Ричарда II. В панике он немедленно вскочил на коня и проскакал 75 миль, отделявшие Давентри от Лондона. Посреди ночи он заявился в Сент-Олбанс и реквизировал лошадь аббата – «как будто собирался прикончить короля Франции той же ночью», иронизировал монастырский хронист[430].

Общественность, которая аплодировала Деспенсеру и горячо приветствовала его авантюру, разделила ярость короля. Милитаристские течения в Церкви давно вызывали беспокойство: «Петр проповедовал, но нынешние папы воюют», – саркастически замечает Джон Гауэр в поэме, написанной на латыни несколькими годами ранее. Недовольство затянувшейся Столетней войной высказывали и одиозный церковный реформатор Джон Уиклиф, и его сторонники. Виклифиты осуждали прелатов за то, что те «треплют языком, распространяя эдикты Антихриста и посылая христиан воевать друг с другом». Особую ненависть они питали к проповедникам, убеждавшим прихожан финансировать Крестовый поход:

«Они не дают прихожанам Святых Даров – не позволяют им причаститься Тела Христова, пока те не выплатят десятину и пожертвования, пока не дадут удалившимся в мир священникам денег на убийство христиан. И если люди сомневаются, пусть они узнают правду о том, как епископ Нориджа отправился во Фландрию, убил там много тысяч христиан и превратил их в наших врагов»[431].

Самого епископа низложили в октябре, когда армия добралась до дому, а парламент собрался в очередной раз. На заседании царила такая суматоха, епископ был так взбудоражен и сбит с толку сыплющимися на него упреками, что умолял парламентариев назначить дополнительное слушание, надеясь, что тогда сможет лучше ответить на их обвинения. Несмотря на протесты и возражения Деспенсера, его признали виновным по всем четырем пунктам обвинения: в том, что он так и не собрал армию обещанного размера; в том, что ему не удалось продержать войско в поле ровно год, как он обещал; в том, что он не сообщил королю имен своих командиров; и в том, что он отказался разделить командование с достойным полководцем[432]. Лишившись всех своих мирских активов, Деспенсер убрался в Норидж и бóльшую часть следующего десятилетия занимался исключительно делами епархии.

Джон Вествик тоже пропал из виду на десять лет. Хронист Томас Уолсингем писал, что все монахи Сент-Олбанса – кроме бедняги приора Хатфилда – вернулись в свои обители, где их милостиво приняли. «Никогда уже не обрели они прежнего здоровья, – рассказывал Уолсингем, – но все они пользовались неожиданной благосклонностью аббата»[433]. Двое из монахов-крестоносцев, Джон из Бокдена и Уильям Шеппи, по-видимому, вошли во вкус путешествий, потому что вскоре снова пустились в путь, став папскими капелланами, когда нуждающийся в деньгах Урбан VI выставил должности на продажу. Но если бы наш Джон к ним присоединился, аббатский историк непременно бы это отметил. Скорее всего, Вествик, благодарный судьбе, которая сберегла его и позволила вернуться в Сент-Олбанс, провел следующие десять лет – подобно большинству монахов – не совершая ничего, что могло бы привлечь внимание летописца. Но в этой безвестности он наверняка продолжал свои научные изыскания. Потому что, когда мы встречаем его в следующий раз – в 1393 году, через десять лет после Крестового похода, он занят инструментом, который и увековечил его имя в астрономии, – уникальным вычислителем его собственной конструкции. Находясь, что неожиданно, в Лондоне, он пишет на новомодном английском языке простую, понятную и удобную инструкцию к своему удивительному экваториуму.

Глава 7

Вычислитель планет

«Я назову этот круг лимбом моего экваториума, созданного в год от Рождества Христова 1392-й, в последний полдень декабря» (рис. 7.1). Четкий, доносящийся сквозь века голос, сообщающий о свершении, потряс Дерека Прайса тем холодным утром 1951 года в Кембридже. Прайса пленила мысль, что это может быть голос и почерк Джеффри Чосера. Но теперь нам известно, что автор этих строк – монах по имени Джон Вествик. Мы следовали за его ускользающей тенью по всей Англии и даже отправились вслед за ним за море. Теперь наконец он явился из десятилетней безвестности и с гордостью представляет нам свое изобретение.

Рис. 7.1. Первая страница рукописи Джона Вествика об экваториуме. «Я назову этот круг лимбом моего экваториума, созданного в год от Рождества Христова 1392-й, в последний полдень декабря»

На соседней странице Джон, окунув перо в темно-коричневые чернила, своим аккуратным, разборчивым почерком сообщает нам, где находится. «Год от Рождества Христова 1392-й полный, апогей Сатурна был в последний полдень декабря в Лондоне – я имею в виду, что апогей Сатурна в девятой сфере находился в четвертом двойном знаке, на 12 градусах 7 минутах 3 секундах и так далее»[434]. Эта несогласованная, можно даже сказать, разговорная фраза многое сообщает о научном проекте Вествика. Он собрал экваториум – устройство для решения уравнений, вычислитель – и настраивал его, добиваясь, чтобы тот выдавал точное местоположение планет. Разумеется, он не мог сконструировать такой сложный инструмент всего за пару часов в канун Нового года – упомянутый Джоном последний полдень был лишь исходной точкой для упрощения вычислений. Но то, что Джон настраивал свой экваториум, находясь в шумной английской столице, несомненно. Теперь, в 1393 году, он пишет руководство по использованию инструмента, и пишет его на английском, который в тот период быстро развивался в качестве делового письменного языка. Вествик все еще редактировал текст: между строками конкретно этого предложения он вставил слово «последний», чтобы прояснить, какой декабрьский полдень имеет в виду, и слово «полный», чтобы подчеркнуть, что говорит о полных годах. (Я, например, пишу этот текст в июне 2019 года; средневековый ученый мог бы сказать, что сейчас 2019-й неполный год или же 2018-й полный.) Термином «двойной знак» Вествик подчеркивает, что использует самые современные на тот момент астрономические таблицы, созданные столетием ранее испанскими новаторами и не так давно усовершенствованные парижскими учеными.

Таблицы, как нам уже известно, были востребованным рабочим инструментом астрономов. Джон Вествик включил в свою рукопись набор таблиц, которые он самостоятельно и обстоятельно рассчитал для географических координат Лондона. Манускрипт необычно велик – 37 сантиметров в высоту – и больше похож