Ханец - Владимир Алексеевич Абрамов Страница 58

— Ты не посмеешь! — в её глазах промелькнули нотки страха.

— Ещё человека сажают на молодой бамбук и привязывают к нему, — монотонно продолжил Чжао. — Молодой бамбук растёт очень быстро, и тем самым постепенно разрывает тело человека на части. Кстати, в округе бамбука с избытком.

Боадицея нервно поерзала. У неё по спине пробежал табун мурашек.

— Ещё пленника можно долго кормить недоваренным рисом. После этого набухает живот и разрывается желудок и кишечник, что вызывает внутреннее кровоизлияние и невероятно мучительную смерть. А поскольку ты бессмертная, то умирать в муках будешь не только долго, но и часто.

Девушка взбледнула, но продолжила молчать.

— Тебе не повезло родиться женщиной, — Хенг продолжил прощупывать пределы прочности психики жертвы. — Знаешь, как ханьцы наказывают неверных жен? Женщину связывают так, чтобы она не могла пошевелиться, и раздвигают ей ноги…

Она широко распахнула глаза, опустила их вниз и часто задышала от накатившего страха.

— Между ног прямо туда наливают молоко, после чего выпускают змею. Так как змеи очень хорошо чувствуют запах молока, они заползают в самое глубокое место женщины, отчего та умирает в тяжёлых муках. Опять же, тебе не повезло дважды, поскольку ты не только женщина, но и бессмертная, то есть умирать будешь много раз и страдать куда дольше смертных.

— Ты монстр! — прошептала она, а на её глазах выступили слёзы.

— Нет-нет, что ты. Это довольно просвещенные наказания моей родины. Их применяют к преступникам. А кто ты, раз пыталась меня убить и была соучастницей убийства трёх хороших людей? Ты хоть представляешь, сколько сил и времени уходит на обучение одного кузнеца?! Конечно же, ты отъявленная преступница. А я в этом месте олицетворяю закон… — выдержав паузу, он резко продолжил: — Так вот, это не всё! Ещё можно взять крысу, клетку и горящие угли. Крысу сажают на живот человеку, накрывают клеткой и кладут сверху угли. Она в попытке выбраться из горячей ловушки начинает прогрызаться через мягкую плоть…

Лицо Боадицеи стало бледнее мела.

— А как тебе пытка под поэтичным названием «Обезьяна, сбрасывающая одежду»? Или «Чистка баклажана»?

— Хватит! Я всё расскажу! Не нужно этого вашего варварства!

— Глупая женщина. Это вы варвары, а ханьцы — просвещенные и цивилизованные люди! Что ж, жаль труд мальчишек, которых я попросил поймать крысу, но так и быть, я готов тебя выслушать. Поведай мне о Гере.

— Что именно?

— Всё. Всё, что знаешь.

— Гера… Она такая… Добрая.

— Нет, ты не буренка… — окинул пленницу ледяным взором Чжао. — Ты курица! Тупая курица! Что за чушь ты несёшь? Стерва возрастом далеко за пять тысяч лет добрая? Та, кто скинула своего сына младенцем с горы? Бешеная ослиха, которая открывает сезон охоты на всех любовниц и внебрачных детей своего мужа — добрая? Конченая тварь, которая имеет свои отряды наёмных убийц из бессмертных, которые за время своей жизни убили тысячи бессмертных и бесчисленное количество смертных — добрая?! Слышь, курица, не зли меня, а то я возвращаюсь к мысли о том, что крысу и змею мальчишки ловят не зря.

— Да чего ты хочешь?! — сорвалась она на крик.

— Где живёт эта тварь? Кто ещё у неё в подчинении? Привычки, любимые блюда, как одевается, говорит и двигается. Кто её окружает? С кем дружит и враждует? Какие случаи покушений на неё известны?

— Ты меня ни с кем не путаешь? — сощурилась Боадицея. — Например, с лучшей подругой богини?! Я обычная жрица Геры. Я её видела всего раза три за всё время.

— Продолжай квохтать.

Она гневно раздула ноздри и явно хотела выругаться, но посмотрела на горячие угли в горне, вспомнила о пытках и проглотила ругательные слова. Когда она очнулась после своей знаменательной гибели, подарившей ей бессмертие, то первые, кого она увидела, были крысы. Они успели отгрызть ей уши и нос. То, что она узрела в отражении ручья, было настолько ужасно, что с тех пор она панически боялась крыс и готова была трепать языком хоть сутки напролёт, лишь бы не видеть, как крыса будет впиваться в её плоть. Она моментально забыла о своей царской спеси.

— Я слышала, что Гера живёт в роскошной вилле неподалеку от города Навплия, но где точно — не знаю. Когда нужно поговорить с кем-то из подчинённых ей бессмертных, она рассылает гонцов в храмы в другие города. После этого мы являемся в храм Посейдона в Навплии.

— Ты чего-то недоговариваешь. Раз запела, цыпочка, так пой до конца! Что за храмы? Как они работают?

— Жрецы… — с трудом выдавила она. — Это секрет греческого жречества, но… Во главе основных храмов стоят бессмертные, приближённые к богам. Сами же боги маскируются под простых смертных из высшего сословия. И лишь высшие жрецы знают их в лицо.

— И как жрецам удаётся оставаться у руля так долго, не вызывая подозрений у паствы и подчинённых жрецов?

— Мы постоянно меняемся, переезжаем в другие города. Я за тридцать лет сменила один храм, а некоторые жрецы уже пожили во всех храмах. В некоторых храмах проживает один бессмертный, а в некоторых их бывает по несколько десятков. Сейчас храм Посейдона в Навплии считается одним из самых элитных, потому что возле него проживают боги.

— То есть в Навплии живёт не одна Гера?

— Нет, — мотнула головой Боадицея. — Боги тоже долго в одном месте не живут. Они переезжают из одного города в другой, меняя имена и биографию. И там, куда они приезжают, местный храм становится главным среди прочих. Не всегда боги живут в одном и том же городе, часто они проживают в разных городах. Где и кто точно — не знает никто. Мне известно лишь о Гере, поскольку я служу ей.

— За счёт чего они живут? На какие средства?

— Конечно же, за счёт казны храмов! — она посмотрела на Хенга с таким вызовом, что в её глазах можно было прочесть без всякой телепатии: «Это я тупая? Да это ты глупый, раз не понимаешь таких простых вещей».

— У них есть своя армия?

— Конечно, — кивнула девушка. — У жрецов есть вооружённые отряды, которые занимаются охраной храмов и высшего жречества. А ещё у них большое влияние