Глаза Сатаны - Константин Волошин Страница 58

— Может, мы можем помочь чем, Том?

— Лучше вам в это дело не впутываться до его начала, Джон. Вы ещё напутаете чего. Язык-то едва знаете. Только ты немного и говоришь, да и то не всё понятно.

— Ничего определённого пока неизвестно?

— Пока спешить не надо. Посмотрим, что получается из этого, — Том мотнул бородой в сторожу города. — Да и сил пока недостаточно. Ещё бы человек пять. Но это дело времени. И советую вам не высовываться.

Ивась несколько повеселел. Слова Тома успокоили его. Хотел тотчас искать друзей, вспомнил, что все они навеселе и оставил эту затею. В душе почувствовал нечто похожее на гордость. Было приятно, что его принимают вполне серьёзно, доверяют такие важные тайны. Но тут же остудил себя, подумав «А куда им деться? Я ж многое знаю, слышал.»

Каждый день утро начиналось с артиллерийской дуэли. Пушки грохотали с обеих сторон на протяжении больше часа. Результаты этих перестрелок часто вызывали скептические улыбки матросов. Почти все ядра ложились мимо кораблей, вспенивая воды фарватера. Лишь редкие попадания, случающиеся с обеих сторон, вызывали взрывы ликования и причиной праздничного возлияния по окончании канонады.

— На таком большом расстоянии трудно попасть даже в большой корабль, — Демид значительно скривил губы, дёрнул за ус. — Что-то наши морячки не очень торопятся с главным сражением.

— Зато нас ещё не тронули, — весело отозвался Ивась. — Наш-то капитан так и отстаивается позади.

— И что мы за это получим? — нахмурился Омелько. — Шиш с маком?

— Лучше шиш с маком, чем пулю в бок, — усмехнулся Ивась. — Капитан найдёт, где приз добыть. Уж в этом я уверен.

— Для себя? — спросил Омелько.

— Там видно будет! Думаю, что и нас не обделят. К этому идёт, — Ивась уверенно покивал головой. — Том заверил, что дело движется. Нам бы не подкачать и в нужное время оказаться на волне.

— Гляди, как он заговорил! — Демид повеселел, слушая парня. — Сразу видно, что со старшинами связался. Глядишь, и в большие люди выбьется наш малец! Вот тогда мы, Омелько, будем прислуживаться перед ним.

— Не городи несусветное! — шутливо бросил Омелько. — Ивась на такое с нами не пойдёт. Верно, Ивась?

— Да что его слушать! Болтает, сам не знает чего!

Вечером поступило распоряжение всем боевым кораблям выдвинуться ближе к бухте.

— Слыхал, что завтра будет? — озабоченно спросил Омелько.

— Слыхал, — ответил Ивась. — Видать наши решили прорваться в порт и овладеть городом.

— Жаркое дело предстоит, — ввернул и Демид. — Что наш Мак тут придумает? Что-то не видно в нём необходимого рвения.

— Я его могу понять, — Омелько кивнул в сторону порта. — Пока мы тут две недели толчём воду в ступе, горожане всё добро уже в горы утащили. В таком разе рассчитывать на хорошую добычу вряд ли приходится.

— А ведь так и случилось, наверное! — Ивась вскочил в возбуждении, уставился в сторону города, тонущего в темноте.

С рассветом корабли англичан стали медленно подтягиваться к входу в гавань. Испанцы открыли беглый огонь, почти не мешавший англичанам. Те не отвечали, занятые больше маневрированием и работой на снастях.

К полудню позиция была занята. «Миньон» оказался не в первой линии, и его пушки, слишком малого калибра, не могли причинить испанцам урона.

Море загрохотало мощными залпами. Дым потянулся над водой, медленно сносимый к западу. Перестрелка длилась больше трёх часов. Испанские корабли пылали, дым заволакивал море, видимость была плохой. Канониры уже хорошо пристрелялись и били более точно.

Мак-Ивен в рупор прокричал:

— Команду на вёсла! Пушки к бою! Вперёд!

Матросы бросились выполнять команду. Ивась полез на фок-марс наблюдать и корректировать стрельбу.

Выдвинувшись в переднюю линию, пушки «Миньона» сделали первый залп. Потом ещё, на протяжении часа матросы, измазанные копотью, носились перед пушками, пока не прозвучала труба отбоя.

С продырявленным в двух местах фоком «Миньон» на вёслах поспешил отойти подальше от поражающего огня испанских пушек.

— Чёрт! А ведь это, полагаю, поражение! — И Демид бросил весло, подчиняясь команде Солта. — Мы так и не смогли пробить испанский заслон.

— А три корабля, что догорают в проливе? — Омелько размазывал копоть по лицу. — А у нас всего один малый пошёл ко дну и один повреждён!

— Это ничего не значит, Омелько. Испанцы устояли. Нам придётся смириться с неудачей. Помяните мои слова, ребята. Ваш Дрейк отвалит от города!

— Чего это он наш? — Ивась возмутился. — Он такой же наш, как и твой, Демид. А, если откровенно, то мне и не очень хотелось победы. Уж больно жалко такого красивого города.

— Мы ж в нём так ни разу и не побывали! — усмехнулись Омелько с Демидом. — А здорово бы посмотреть, что за кабаки там… и девки! — усмехнулся Омелько мечтательно.

— Девки, они везде одинаковые, друг мой Омелько, — философски изрёк Демид.

— Не скажи, Демид! Здесь они совсем необычные, горячие, мне эти нравятся! Ивась, а тебе как?

— Да пошёл ты со своими девками! Нашёл, о чём говорить!

— Что это с тобой? Какая муха тебя ужалила? — обиделся Омелько.

— Будет вам, хлопцы, — Демид примирительно приподнял руку. — Нашли из-за чего ссору затевать! Не стоит это того.

Ивась сам немного разозлился. И чего вспылил? Он корил себя, понимая, что и его волнует то, что затронул Омелько. И ещё из-за не проходящей у него стеснительности. Это раздражало, злило, но изменить ничего не могло.

Завидовал тому же Омельке, как тот почти мгновенно сходился с любой женщиной, находил о чём поговорить, хоть почти не знал языка. И ещё подумалось, что, накопив денег, заведёт своё дело и тогда выберет себе женщину по вкусу. И тут же подумал: «А какой у меня вкус? Я его и не знаю. Вот загвоздка!»

И опять всё у него упиралось в деньги. Собственно, как и у Омелька. У Демида всё не так, — думалось юноше. — Тот об них мало думает, а у нас с Омельком только они и на уме!

И всё же Ивась посчитал себя просто немного обойдённым природой. Его слишком большой нос для его тощей фигуры вызывал насмешки матросов. Он был уверен, что и девушки не обращают на него внимания по этой же причине. Однако вспоминались сальные шутки и насмешки матросов, где он в этом отношении должен был быть на высоте. Но…

Потому он больше всех на борту зажимался с оружием, особенно со шпагой и ножом.

Его приятель-мулат, Ариас, старался побольше вертеться около, постоянно учил его испанскому и вместе они учились метать нож в цель, чему дал им толчок, как ни странно, кок Фрозер Косой.

— Фрозер, — спрашивал Ивась у кока, — ты косой, а