Том Шервуд - Серые братья Страница 62

– Да, – сказал кто-то рядом с ним. – Портовые теперь не отпустят.

Они сжали кулаки и двинулись вперёд, и так же решительно пошёл вперёд Дэйл.

– Ну что, крысы, – сказал он негромко. – Опять в чужой амбар влезли?

– Пропусти лучше, Дэйл! – отвечали ему. – С тобой – шестеро хлипких, а у нас – восьмеро крепких.

– Вас один раз отпусти, – кивнул Дэйл, – на второй раз вы порт займёте, а мы пойдём у конюшен работать.

– Ну, на этот раз ты своих-то не успел всех собрать, – ответил уверенный голос. – Пропусти, или останешься без зубов.

И эта угроза была подкреплена: прибежал, громко топая, и девятый, и встал в один ряд с нарушителями территории.

– Может, решим поединком? – спросил, продолжая подступать, Дэйл.

– Нашёл дураков, – отвечали ему. – Тебя в поединке-то кто одолеет?

И – Пит ахнул – бросились на Дэйла сразу с двух сторон, быстро, без предупреждения. Прыжком расставив в стороны ноги, Дэйл как будто врос ими в землю, и, качнувшись, ахнул кулаком по лицу одного из напавших (тот рухнул и не поднимался) и, сцепившись со вторым, закувыркался по холодной земле.

Заревел диким зверем горбун и бросился на подмогу. Сердце у Пита бешено колотилось. Ладони вспотели, и лоб покрылся испариной, и вдруг он, не помня себя, что было сил завопил и бросился к клубку облепивших упавшего Дэйла. Но у них было всего трое относительно взрослых – Пит, Дэйл и горбун, остальные пять – мелюзга. Пит пнул под коленку (о, какая удача – крепкие туфли!) и свалил одного, но тут насели на него сразу двое и он только и делал, что отбивался.

Утих яростный вихрь; сражающиеся отпрянули в стороны – для передышки. Рядом с Дэйлом стояли лишь Пит и Горбун, и ещё двое, перегнувшись пополам, старались восстановить сбитое дыхание. А напротив стояли семеро. Остальные, постанывая, отползали прочь. Прошло пять или десять секунд – и семеро, сжав кулаки, бросились разом. Дэйл, прыгнув вперёд, снова страшным ударом свалил одного и схватил ещё двоих за рвущиеся с треском лохмотья. Повторил подвиг и Пит – ударом туфли выключил из драки, на его взгляд, самого опасного – высокого, крепкого противника, но снова, вскидывая руки, словно мельничные крылья, был вынужден отступать от двоих. Споткнулся, упал – и, обхватив чью-то ногу, тоскливо подумал: «Деньги! Кошелёчки-то снимут…»

И вдруг послышался торжествующий визг.

– Бубен! Бубен пришё-о-ол! И с ним – Тёха!

Пит поднял голову, посмотрел. К дерущимся бежали двое – маленький, вскидывающий ноги, как заяц, мальчишка с совершенно круглым и белым, словно диск барабана, лицом, и высокий детина с узкими глазками, растянутыми над крепкими скулами в щёлочки, как у китайца.

«Китаец», взмахнув огромным костистым кулаком, ударил, – и ещё, и ещё. Трое свалились на землю.

– Давай, Тёха! Бей их! – кричал кто-то из павших в первой схватке бойцов, – голосом, наполненным и болью, и ликованием.

– Бей их, Тёха! – заорал было и Пит, понимая, что пришла решающая исход схватки подмога, – заорал, но, лязгнув зубами, захлебнулся и опрокинулся навзничь.

Очнулся он от влаги и запаха. Терпко пахло вином. И, ещё не открыв глаз, он понял, что это и есть вино, и льют его ему прямо на голову.

Пит фыркнул и сел. Лицо ему тотчас отёрли. Он посмотрел – кто. Дэйл, с разбитым до неузнаваемости лицом, улыбался. Отбросил пропитавшуюся вином тряпку. Сказал:

– Ну, Пит, даёшь. Троих на себя взял. Молодец.

Пит, пошатываясь, встал. Воды не было, и поверженных отливали отобранным у чужаков вином. Сами чужаки неподвижно лежали тесным рядком, и над ними ходил, добродушно улыбаясь, дурачок Тёха. Пит уже видел раньше таких людей – с узкими глазками, слабоумных, которые были добры и незлобивы, но послушно делали всё, что им скажут. Как вот сейчас – он ходил вдоль ряда и, стоило кому-то чуть пошевелиться, как он бросал вниз увесистый меткий кулак.

На земле была растянута тряпица, и на неё выложили всё отобранное у побеждённых – еду, бутылки, – и главное – несколько срезанных кошельков. Постанывая и пошатываясь, побитые мальцы связали тряпицу в узел, отдали его Дэйлу и, выстроившись гуськом, побрели прочь из развалин. Дэйл подошёл к лежащим.

– Ну, что, – сказал он, наклонившись. – Попались – получили. За деньги – спасибо. Из моих никто не поднял ни камень, ни железо, ни палку, так что помнить между нами нечего. Лежите пока.

И, выпрямившись, добавил:

– Идём, Тёха.

Они доковыляли до дальнего края порта, прошли немного по берегу и свернули прочь от воды, – к белеющим старым развалинам. Не доходя до дыры, Дэйл, оставив Тёху с узлом, полез в заросли и поманил Пита с собой. Здесь, недалеко от тропы, обнаружился торчащий наподобие разрушенного зуба остаток двух стен – низенький, заглаженный дождями и ветрами угол. Дэйл убрал лежащий в его основании плоский камень, смёл пыль и песок. Показалась крышка вкопанного в землю небольшого матросского сундука. Дэйл откинул её и сказал Питу:

– Вот, мой тайник. Если со мной что-то случится – он будет твоим. Здесь денег примерно семь фунтов, и кое-какие вещицы. Я сейчас возьму золотой – Слик ведь ждёт…

– Не надо золотой, – вдруг сказал Пит. – Держи вот. Гинея.

– Зачем? – недоумевающе посмотрел на него Дэйл. – Есть у меня.

– Это плата. Придумай и расскажи, как нам с Шышком убраться отсюда. Как вот тот, «утонувший» «благородненький дай».

– Нет, – вдруг глухо ответил Дэйл. – Не стану тебе помогать. Ты должен остаться здесь.

– Почему? – изумился Пит.

– Я уже взрослый. Таких, как я ловят, как бездомных собак. Понимаешь, я уже могу быть матросом. Меня рано или поздно засунут на какой-нибудь военный корабль. А кто тогда будет оберегать малышей? Защищать их от чужаков, от портовых неприятностей, от полицейских? От Слика? Если меня не будет – останешься только ты. Горбун – не в счёт. Он – лишь за себя. Баллину – восемнадцать лет, но… Он – Баллин. Я, конечно, не могу тебе приказать. Но ты всё же подумай.

Пит молчал. Потом сменил тему беседы: попросив разрешения, положил в тайник свои кошельки, оставив лишь то, что точно отсчитал, выкладывая на ладонь.

Вернулись к тропе. Тёха, поставив у ног узел с трофеями, послушно их ждал.

Добрались до камня, где, подпрыгивая на зябком уже ветерке, их дожидались все остальные. Добыв из расщелины конец каната, Дэйл потянул (Питу показалось, что он услыхал, как внутри, в пороховом складе ударил невидимый колокол), и скоро камень-дверь дрогнул и отвалился.

Событие, случившееся днём, привело Слика в сильное волнение. Он распорядился приютить и брать с собой каждый день – для защиты – портового дурачка Тёху. Он разрешил всем, кто участвовал в битве, завтра не выходить на «работу». Но, пересчитав отнятые у нарушителей деньги, добавил к этому отдыху ещё один день. Потом занялся сбором дани – и никого, никого в этот день не побил.