Сергей Самаров - Прыжок через пропасть Страница 62

— В жизни такого вина не пивал! — сказал давно не умывавшийся смерд, чмокая беззубым ртом. — Потому, я думаю, и живут богатые богато, что такое вино каждый день пьют…

Барабаш, не задумываясь, сел за стол, и тут же трактирный слуга, парнишка с сизым от природы или от работы носом, поставил перед ним глиняную кружку.

— Я не просил… — не понял стрелец ситуацию.

— Брат Феофан всех угощает, — оскалился слуга. — Это его приз за победу в турнире, как лучшего рыцаря дубинки.

Объемный образ брата Феофана живо всплыл в воображении Барабаша.

— А где он сам?

— В трактире. Отдыхать от изнурительного поста изволит.

Барабаш переглянулся со Ставром, который за стол не сел, и потому ему кружку не поднесли, и опорожнил свою посудину. Вино стрельцу понравилось, и он решил поблагодарить монаха за душевную щедрость. Благо, что немного был с ним знаком со встречи в доме Олексы. К тому же один из победителей турнира может подойти к другому без ложного стеснения. Тем более что именно благодаря появлению пьяного монаха победа Барабаша получилась такой эффектной.

Он прошел к двери, заглянул за нее, но тучной фигуры в полумраке не различил.

— Так где здесь брат Феофан? — поинтересовался стрелец у того же слуги.

— А вон он, — ответил парнишка, показав под стол. — Я же говорю, после поста отдыхать изволит…

Под одним из столов лежала не шевелясь какая-то расплывчатая масса. И стоило большого труда догадаться, что

это и есть победитель турнира, лучший рыцарь дубинки, как окрестили брата Феофана в простонародье.

— Давно отдыхает? — поинтересовался Барабаш.

— А как сразу после турнира засел здесь: то встанет, то ляжет, то встанет, то ляжет… А сегодня уже не встает, ему кружки под стол носят.

— А кто ж народ угощает?

— Народ попросил благочестивого победителя праздник устроить, он и велел угостить.

— Давно?

— Давно. Вчера еще. С тех пор мы и не закрываемся. Ноги уже не бегают, а люди все идут да идут. Слава Вотану[38], вино кончается…

— Щедрый монах… — чуть не с завистью сказал Барабаш. Он не догадался подобным образом распорядиться своим призом, и от этого испытывал некоторое неудобство. Будто в жадности его кто обвинил.

— Барабаш! — позвал волхв.

Стрелец подумал было, из последних золотых монет, которые не поместились в отданный работорговцу рог, тоже поставить угощение для простых людей. Но ему пришлось, вздохнув то ли огорченно, то ли облегченно, поспешить за своим командиром. Вздох славянина, видимо, произвел на слугу приятное впечатление. И тот долго еще смотрел вслед человеку, который умеет так красноречиво вздыхать. Он же сам умел только шмыгать сизым носом и оттого часто чувствовал себя несчастным и бесталанным.

— Они уходят, — тихо сказал Ставр, кивнув на ворота двора грека-работорговца, которые слегка приоткрылись, но пока еще никого не выпустили. Должно быть, за воротами продолжался разговор, сильно огорчивший ярла Райнульда. — Смотри внимательно, кто ворота запирать будет. Тот ли, что намедни за нами запирал?

Расстояние до ворот было немалым, и Ставр на свои глаза полностью полагаться не мог. Однако у стрельца глаз острее, и Барабаш сразу, как только ярл с эстом-викингом вышли и вслед высунулась, осматривая улицу, кучерявая голова, сказал:

— Тот самый.

— Тогда пошли… — распорядился волхв, даже не дождавшись, когда первые посетители скроются за ближайшим углом. Впрочем, они не оборачивались.

Оказавшись около ворот, Ставр трижды ударил в створу посохом.

— Кого несет? — издалека раздался голос. Ставр ударил еще трижды.

— Сейчас с мечом выскочит… — предположил Барабаш и поправил лямку ножен своего меча, висящего за левым плечом. Он помнил, как Ставр, для убедительности разговора, ткнул слугу под ребра посохом, а потом, позвав хозяина, слуга этот вернулся, уже опоясанный кривым восточным мечом.

Створка приоткрылась. Увидев волхва, слуга греческого работорговца испугался так, словно его самого сейчас в рабство продадут. Оглянулся на дом, потом выскользнул за ворота.

— Зачем ты сюда пришел? — возмущенным шепотом сказал он. — Увидит хозяин, быть мне битым…

— Что ярлу рассказали? — игнорируя испуг слуги, спросил Ставр.

— Хозяин признался, что продал мальчиков высокому славянину, пришедшему вместе с победителем турнира стрельцов.

— А ты что?

— А я сказал, как ты велел.

— Что именно?

— Сказал, что вчера вечером видел, как вы выезжали из города большой кавалькадой, в сопровождении франкских конников. Ты же сам сказал хозяину, что вечером уезжаешь…

— Я действительно. Запомни это. — Ставр, сунул в руку слуге монетку и тут же ткнул его посохом под ребра. — И забудь, что я сегодня приходил. Не то пришлю к тебе старшего брата…

— Не говори ему про меня, — взмолился слуга. Ставр, не ответив, повернулся и пошел вдоль забора.

Барабаш, не понимая, поспешил за ним, а слуга работорговца торопливо закрывал ворота на все засовы.

— Когда ты с ним договориться успел? — спросил Барабаш.

— Когда время экономишь, все можно успеть… — расплывчато ответил волхв.

— А откуда ты его старшего брата знаешь?

— Я многих в окрестных землях знаю.

— А кто у него брат? — не унимался любопытный стрелец.

Ставр остановился.

— А брат у него личность известная — кат нашего князя хозарин Ероха. Пойдем, по случаю удачного дела выпьем по кружечке дармового вина. Будем надеяться, что ярл Райнульд не отправится сегодня же в Рарог, а пожелает сначала побеседовать с Карлом. Ну да, я, кажется, помог ему к такой простой мысли прийти… Поскольку выезжали мы из города в окружении франков, ярл обратится напрямую к королю. Это нам поможет сделать им обоим сюрприз…

Они подошли к знакомому трактиру как раз в тот момент, когда оттуда, пошатываясь, но достаточно проворно разбегался народ. Ставр молча наблюдал странную картину, а Барабаш, не разобравшись, что происходит, весело крикнул:

— Эй, слуга! А ну-ка, налей нам по кружечке вина. Теперь-то мы можем уважить брата Феофана и спокойно выпить за его здоровый и долгий сон.

Можно было подумать, что Барабаш до этого от угощения монаха отказался.

Но слуга, шмыгая сизым носом, стремглав вылетел из дверей и направился вовсе не с кружками к новым гостям, а рванул по улице во всю силу своих тощих ног.

Внутри трактира раздался сильный грохот.

— Никак, столы кто-то ломает, — с тихим любопытством произнес Барабаш. — Брат Феофан, добрейшей души человек, угощает их от чистого сердца, а они перепиваются и буянят, как ляхи[39].

И он шагнул вперед, желая посмотреть на трактирную драку.