Юрий Черняков - На безымянной высоте Страница 62

Разведчики во главе с Малютиным, прятавшиеся в воронках, образовавшихся от разрывов снарядов, бросали гранаты во вражеские окопы, к которым они сумели подобраться достаточно близко. Потом по знаку лейтенанта поползли в их сторону. Прохор был впереди лейтенанта, Малахов сбоку, прикрывая огнем.

Здесь же были и снова соединившиеся власовцы Гриша с Валерой — держась друг друга, они неумело ползли среди других. Немцы — оглушенные, засыпанные землей — наконец обнаружили нападавших, когда разведчики оказались на расстоянии одного прыжка.

Оборонявшиеся успели дать несколько очередей, и у всех на глазах погиб первый из наступавших — штрафник Котов, вооруженный ручным пулеметом Дегтярева. Тут же последовал взрыв противопехотной мины — это подорвался Валера, еще не так давно сам ее установивший. Он только вскрикнул, взмахнул руками и перевернулся на спину… Гриша растерянно смотрел на мертвого друга, потом схватил «дегтярь», выпавший из рук погибшего Котова, свалился с ним в траншею и выпустил длинную очередь вдоль окопа — сначала в одну, потом в другую сторону — и при этом сразу свалил около дюжины немцев…

— Суки, гады, — чуть не плакал он. — Вот вам за все — за меня, за Валерку…

А в блиндаже связи тем временем сквозь грохот далеких взрывов, свист и перестук морзянки, донесся наконец едва различимый голос лейтенанта Малютина:

— «Астра», я «Гвоздика»…

— Алеша! — невольно вскрикнула Катя. — Ой, я «Астра»!

— Где, где они? — нетерпеливо спросил майор Иноземцев и взглянул на свои трофейные часы.

— «Гвоздика», я «Астра», где вы сейчас находитесь?

— «Астра», мы атакуем высоту восемьдесят девять, атакуем высоту восемьдесят девять! Только что заняли передовые окопы… Противник отходит, прием. Просим перенести огонь артиллерии, просим перенести огонь артиллерии, прием…

— Как, они уже там? — Иноземцев развернул карту и какое-то время озабоченно смотрел на нее. — Черт… Не слишком ли быстро… Так, немедленно звони артиллеристам, — обратился он к Асе, сидевшей на телефоне. — Быстрее, срочно полковнику Анисимову, черт бы его побрал, какой у него там теперь позывной! Сейчас же пусть переносит огонь на двести, нет, на сто метров дальше… Дай лучше я ему сам скажу! — Он выхватил у Аси трубку, едва она соединила: — Слава, родной, ты слышишь меня? Да, спасибо, а теперь метров на сто, нет на пятьдесят подальше, а? Не подведи, родной… — Он отдал одну телефонную трубку, схватил другую: — Самсонов! Передай командирам батальонов: через две минуты артобстрел будет перенесен в глубь обороны противника, так пусть сразу поднимают людей, не дожидаясь прекращения артналета!

И тут же снова выхватил у Кати микрофон:

— Малютин, слушай, продержись там! Сейчас поможем тебе артиллерией! Укройтесь там получше!

А на высоте восемьдесят девять Малахов уже вскарабкался на броню ближайшего «тигра», медленно вращавшего башню в сторону нападавших, и набросил телогрейку на смотровую щель наводчика.

Прохор незамедлительно сунул гранату в ствол орудия и прыгнул в ближайший окоп.

— Ложись! — заорал он оттуда Малахову, и тот тоже спрыгнул на землю, за танковую башню.

Взрыв снаряда и гранаты в стволе разорвал орудие на части и накрыл осколками немцев, попытавшихся прорваться к потерянным позициям.

Возле другого «тигра» завязалась перестрелка, перешедшая в рукопашную, и наводчик орудия безнадежно крутил башню то в одну, то в другую сторону, мотор надрывно гудел на высоких нотах, а от ствола орудия, который вело то влево, то вправо, шарахались, падая на землю и не прекращая бороться, русские и немцы.

Наводчик, повертев башню туда-сюда, о чем-то крикнул командиру, тот откинул крышку люка, появился сверху и тут же свалился вниз, сраженный очередью. Одновременно Безухов бросил в раскрытый танковый люк гранату — и не промахнулся…

Не расставаясь с пулеметом Дегтярева, Гриша добрался до следующей траншеи и снова, свесившись в нее сверху, открыл огонь влево и вправо, поражая тех, кто там находился, пока не закончились патроны.

Малютин, Прохор, Михаил и Николай Малахов тут же вскочили, сделали рывок и свалились вниз, во вторую траншею, полную трупов… Следом за ними спрыгнули те, кто еще остался от группы Безухова, во главе со старшиной.

И — вовремя. Почти сразу последовали разрывы наших снарядов, и на них обрушились комья земли.

Оглохшие и ослепшие, атакующие вжались в дно окопов. Когда артналет закончился, подняли головы. Немного же их осталось… Но ничего, теперь к ним подползали бойцы из резерва во главе с Авдеевым.

Малютин прикинул на глаз, сколько же осталось от его разведроты: было выбито больше половины. Из них большая часть раненые.

И он закричал в рацию, пока остальные вели непрерывный огонь:

— «Астра», мы ведем бой на высоте восемьдесят девять, противник отходит… Ждем подкрепления!

— Потери?

— Половина роты… Не могу долго говорить, нас беспрерывно обстреливают и атакуют.

Иноземцев ошалело смотрел на рацию, словно не веря себе, потом, опомнившись, закричал на побледневшую Катю:

— Что ты смотришь! Немедленно соедини меня с Самсоновым!.. Самсонов, почему не поднимаешь людей! — кричал он через секунду.

— Противник ведет ураганный огонь, у нас очень большие потери, — донесся до него голос Самсонова сквозь грохот разрывов и пулеметные очереди.

— Делай что хочешь, Самсонов! — надрывался Иноземцев. — Но чтобы через десять минут ты был у Малютина!.. Соедини меня со штабом дивизии, — тихо сказал он Кате. — Да что ты там копаешься… Каждая секунда на вес золота.

У Кати дрожали пальцы, и она не сразу вставила нужный штекер.

На передовой цепи нашей пехоты — живые и мертвые рядом — бойцы лежали под ураганным огнем немецких пулеметов и минометов.

— Вон тот дзот нас держит, товарищ майор, — прохрипел в ухо Самсонову раненый пехотный капитан. — И там справа еще один…

— Булгаков! — закричал Самсонов в трубку полевого телефона. — Выкатывай орудия на прямую наводку! Дзот видишь?

Трое артиллеристов выкатили свою сорокапятку, укрываясь за ее щитом, на открытую местность, где были у всех на виду.

— Наводи… Заряжай! — донеслась команда. — Огонь! Пушка выстрелила, но почти одновременно рядом с ней взорвалась мина, выпущенная из немецкого миномета. Взрыв — и артиллеристы убиты.

Но все смотрят на дзот — попал или не попал снаряд сорокапятки.

— Мимо… — констатировал политрук, лежавший рядом с Самсоновым; он не отрывался от своего бинокля.