Джеймс С. Бенневиль - Предания о самураях Страница 64

Тем временем злой рок выпал на долю молоденького и безмозглого псаломщика по имени Тинами, который решил, будто рото Огури следует предупредить о грозящей им опасности. Итак, он влетел с тыльной стороны в хондо. Здесь они занимались подготовкой к тому, чтобы с наступлением ночи отправиться в западном направлении. Этот птенец разом выпалил следующее: «Ах, милостивые государи! В ваших делах наметился весьма скверный оборот. Сюда из Камакуры прибыл Сабуро-доно с пятьюдесятью всадниками, чтобы схватить вас. Молитесь Будде, чтобы он даровал вам другое обличье, превратил вас в лисицу, барсука или змею. Владыке всей нашей Вселенной доступны любые чудеса». Сёдзи, полировавший свой меч, поднял голову. Глаза на мертвенно-бледном его лице блеснули, как два солнца. Не проронив ни слова, он вышел наружу и спрыгнул с перил на землю. Хёсукэ позвал его: «Сёдзи! Сёдзи! Ты испортишь все дело и напрасно подвергнешь Сёнина опасности». Но Сёдзи его не слушал. Ничего не оставалось делать, кроме как прихватить свое оружие и последовать за ним. Сабуро уже проезжал перед фасадом хондо, когда на его пути появился гигант с всклоченными волосами, напоминавшими гриву льва, и синим, трупного цвета от перенесенного отравления, лицом. «Ах ты, злодей! Вместо еды моему господину предложили отраву, и таким подлым способом вы попытались отправить его в мир иной. А своим ножом вы перерезали горло беззащитной женщине! Но Эмма-О в аду был непреклонен. Где голова Ёкоямы Сабуро? Возвращайтесь на Землю, ребята. Вот с этим в руках вы должны предстать перед судом. Требуется принести жертву к Желтому фонтану. Ваша банда еще не совсем в сборе. Так говорил наш Царь. Презренный, покажи свою голову!» Дзёа Сёнин пришел в ужас. Как предотвратить такую катастрофу? Он заговорил: «Какое видение явилось нашему взору! Прочь пошел, призрак! Наш Дзёа уже провел изгнание нечистой силы по полному чину. Твое присутствие на поверхности Земли никто больше терпеть не будет. Убирайся прочь!» И он говорил очень серьезно. Вот бы эти рото Огури находились в Тотоми или в Дэве, а то и где-нибудь, но не в Фудзисаве! Принесло же к нему этих безрассудных и опрометчивых людей! Обмануть Сабуро не получилось. Он горько рассмеялся. «Ах! Наш Сёнин оказался таким обходительным человеком! Однако серьезными вещами так не занимаются. Эти люди отрыто заявляют о своем присутствии. Схватите и свяжите их!»

Говорить все это было легко, да выполнить сложно. Сабуро высказывался храбро потому, что представители Огури находились между ним самим и воротами в высокой стене, огораживающей внутренний двор. Соотношение сил два к одному служило не в их пользу. Противники вытащили мечи. Священнослужители разбежались во все стороны. И тут же без промедления началось сражение. В бою против этих отборных самураев шансов на благоприятный исход у кэраи Ёкоямы оставалось немного. Притом что лица противника напоминали маски покойников, лишенных силы, их собственные устремления истощались страхом, напавшим на них после слов Сёдзи. Разве эти мужчины на самом деле не вернулись к жизни из потустороннего мира? Подавляющее их большинство в скором времени пало под меткими ударами врага. Только лишь двое из них сбежало в сторону Камакуры, воспользовавшись суматохой схватки. Хёсукэ и его сторонники уважительно отошли в сторону, чтобы состоялась дуэль между Икэно Сёдзи и Ёкоямой Ясухару. Размахивая своей алебардой, Ясухару поскакал на соперника, чтобы сразить его наповал. Сёдзи яростным рыком продемонстрировал свою радость от участия в сражении. «Ах! Отрава оказалась совсем не опасным оружием, другое дело сталь на поле брани. Но для труса смерть в бою слишком хороша». Он вложил свой меч обратно в ножны. Потом ловко уклонился от наскока всадника. Подхватив ближайший к нему надгробный камень, когда Сабуро снова повернулся к нему лицом, чтобы повторить атаку, Икэно Сёдзи бросил огромный камень в противника. Выставленное Сабуро оружие сломалось, как тростинка. Сбитый тяжелым камнем Сабуро грохнулся оземь, забрызгав все вокруг своей кровью и мозгами. Какое-то время конечности его еще шевелились, придавленные камнем. Но потом тело воина застыло.

Дзёа медленно вышел вперед. Перед ним распростерлись рото. Хёсукэ произнес: «Ваше преподобие, мы совершили поспешный и необдуманный поступок. Нам ничего иного не остается. Свяжите нас всех вместе и отправьте пленниками в Камакуру. Такой будет наша робкая просьба. Таким точно должно быть распоряжение нашего уважаемого господина. Прошу отдать такое распоряжение. Мы с радостью предоставим свои конечности для пут». Дзёа улыбнулся. «Вы вполне заслужили такого к вам отношения. Но вряд ли это помогло делу. Однако ваш Дзёа, и можете в это поверить, владеет большим числом приемов, чем их требуется усвоить. По правде сказать, вы располагаете страшной силой. Она проявляется на поле брани. Разумеется, ваш Дзёа замолвил слово, но другим и более честным способом. Но все-таки это дело требует срочного отступления. Надо бы воспользоваться прежней маскировкой. Двигаться придется по ночам, а днем предстоит отдыхать в лесу. Раз уж вы попросили у Дзёа приказа, считайте, что вы его получили». После его слов монахи принесли одежду белого, черного и серого цвета. Мощных богатырей войны переодели в платье постящихся юношей. На рослых мужчинах эта одежда выглядела коротковатой. Вместо поясов воинов повязали бесшовные оби (кушаки) священнослужителей, а под них заткнули по два нелепо смотрящихся меча. При виде такого наряда монахи и простые обыватели прыснули со смеху. Затем с глубокой признательностью рото Огури попрощались с Сёнином и монахами его храма Югёдера, после этого они вышли на дорогу, ведущую в западном направлении через перевалы Хаконэ в провинцию Микава. Что же касается тел Сабуро и его мертвых слуг, то Дзёа поступил очень просто. С наступлением ночи их отнесли прочь на некоторое расстояние к горам на дороге в Камакуру. Дзёа ничего не сказал, зато распространились слухи о том, что на Ёкояму напал принц Мотиудзи, все еще проводивший большую часть времени в военном лагере, так как его войско до сих пор не распустили. Этих ребят удалось переодеть до неузнаваемости. Те двое, что убежали в Камакуру, от ужаса буквально тронулись рассудком. Они рассказали небыль о схватке с привидениями, в которой применялось железо. Причем их появление решительно опровергли вальяжный настоятель с его монахами. Заподозрив в связи с грабителями, их самих подвергли допросу, причем разбираться в подробностях дознаватели не стали. Им все-таки пришлось дорого заплатить то ли за малодушие, то ли за преступление, но никто не пожалел их, и они понесли заслуженное наказание в связи с совершенными прегрешениями. Таким образом, они взяли на себя вину за все, что им вменили от однозначно доказанного зловония погребального костра в Югёдере до их собственных злодеяний. Они умерли на кресте, таким манером покончив с неопределенностью своего положения и страданиями.