СМЕРШ – 44 - Александр Леонидович Аввакумов Страница 66

– Я бы тебе сказал, начальник, но не хочу подставлять под топор власти человека, который даже не подозревает, кто этот человек. Грех на душу не хочу брать, пойми меня правильно.

– А если я дам тебе честное слово, ты поверишь мне? – спросил его Костин.

Лукич промолчал. Было ясно одно, что он просто не доверял этому офицеру, который сидел напротив него.

– Старик, мы все равно найдем его, найдем и место, где он скрывался. Ты все равно не спасешь своего знакомого. Единственный вариант – ты называешь адрес этого человека, а я в свою очередь обещаю тебе, что этот человек останется на свободе. Как тебе подобный расклад.

Лукич продолжал молчать. Костин достал папиросы и закурил.

– Кури, старик.

Арестованный взял в рот папиросу и закурил. Он сделал глубокую затяжку и выпустив струю дыма в потолок, произнес:

– Пиши начальник, улица 10 лет Октябрьской революции, дом шесть. Там проживает моя знакомая, зовут ее Павлова Арина Семеновна. Считай, что я тебе поверил. Посмотрим, кое твое честное слово.

Смяв папиросу в пепельнице, Лукич поднялся с табурета и молча, направился к двери.

***

Костин сидел в кабине полуторки и вспоминал свой непростой разговор с полковником Носовым.

– Товарищ полковник! Позвольте мне самому довести это дело до логического конца. Дайте мне возможность ликвидировать Лесника….

– Что у тебя больше нечем заняться? Костин здесь оперативников достаточно, они справятся самостоятельно. То, что ты сделал – здорово, так и работай дальше.

Александр отчетливо слышал, как тяжело дышит полковник, как старается подобрать нужные ему слова, чтобы убедить Костина, в отсутствии необходимости приезжать в областной центр.

– Товарищ полковник! Я обещал арестованному Лукичу, что Павлова, у которой квартирует Лесник, не будет репрессирована.

– Что это значит, Костин. Как ты мог дать подобное обещание?

– Если бы я не дал честное слово, он бы не сообщил мне адрес. Поэтому, я прошу вас позволить мне самому реализовать полученную оперативную информацию.

Они говорили еще минут двадцать, если не больше и в результате Костину все же удалось убедить начальника Управления о необходимости личного участия в реализации этого оперативного дела.

Сейчас Костин мысленно представлял удивленное лицо Лесника, когда он войдет в дом.

«Интересно, что он предпримет? Попытается оказать активное сопротивление или просто смериться со своим поражением. Едва ли, он просто так статься, ведь он хорошо понимает, что его ожидает, следовательно, он предпочтет активное сопротивление».

Легкий летний ветерок приятно ласкал лицо Александра. Он, словно сказочный герой, бесконечными ночами шептал ему свои бесконечные сказки, рассказывая обо всём, что слышал от звезд и облаков, о прошлом и о будущем, о нас и о нежности…  Костин высунул руку из кабины и ветерок, словно живое существо, стал бороться с его сильной рукой, стараясь согнуть его руку.

Заметив его движение, Захаров улыбнулся. Никто из них не знал, что их ожидает в городе, и поэтому каждый из них радовался теплу и жизни по-своему.

– Чего улыбаешься? – спросил водителя Костин.

– Смотрю я на вас, товарищ капитан и думаю, кругом война, горе, а этот боевой капитан, орденоносец по-прежнему радуется каждому дню, каждому мгновению жизни.

Костин повернулся лицом к Захарову.

– Ты прав, сержант. Пока человек жив, он не может не радоваться солнцу, ветерку, улыбке человека. Война чужда природе человека, приносит много горя, но даже и в это время любой живой человек поет славу жизни.

– Чудной вы, товарищ капитан.

Вдали показался город.

***

– Арина Семеновна, вы знаете, вот живу у вас третьи сутки и до сих пор не встал на учет в комендатуре. Вот сейчас собираюсь на улицу и немного боюсь, а вдруг меня задержит комендантский патруль. Не хочу неприятностей. Вы, Арина Семеновна, не посмотрите, дорогая, не ошиваются ли около дома эти патрули.

Женщина вытерла о передник руки и молча, вышла из дома. Вскоре она вернулась.

– Можете идти, никаких военных около дома нет, а на учет встать нужно.

– Спасибо, сегодня же встану, – бодро ответил постоялец и, надев пилотку, вышел из дома. Он долго стоял у порога, рассматривая улицу и лишь убедившись, что за домом никто не ведет наблюдение, направился в центр города.

Лесник уже второй день наблюдал за штабом фронта, надеясь увидеть Учителя. Вот и сегодня он занял удобную позицию, которая позволяла ему вести наблюдение, за всеми кто входил и выходил, из здания штаба. К штабу постоянно подъезжали легковые автомобили различных марок, и Леснику стоило больших усилий, среди снующих офицеров и рядовых выискивать нужное ему лицо. Наконец, он увидел Учителя и был, приятно удивлен, его воинским званием. На плечах тот носил погоны подполковника.

«Надо же, – подумал он, – он оказывается еще и подполковник!»

Тогда ему не удалось рассмотреть его погоны, на Учителе была накинута плащ-палатка.

«Нужно ждать, когда выйдет. Интересно, как он отреагирует на его появление в городе. Он наверняка посчитал, что он ушел за линию фронта или погиб в стычке с сотрудниками СМЕРШ».

Лесник достал из кармана папиросы и закурил. Солнце пригревало, и вскоре по спине и лицу диверсанта заструился пот. Он смахивал, набегающие капли пота рукой и старался не упустить из вида выход из штаба.

Наконец он не выдержал активный натиск солнца и попытался сменить точку наблюдения. Он вышел из укрытия и лицом к лицу столкнулся с патрулем.

– Товарищ старший лейтенант, предъявите ваши документы, – произнес старший патруля, наблюдая за реакцией, стоявшего перед ним офицера.

– Какие еще документы, товарищ капитан. Я из штаба, прижало меня, вот я и нырнул в развалины.

– Вы что, плохо понимаете русский язык, – спросил он старшего лейтенанта. – не заставляйте меня принимать меры в отношении вас.

Лесник расстегнул пуговицу у кармана гимнастерки и достал из него офицерскую книжку, справку из госпиталя и другие документы. Все это он протянул капитану. Офицер взял в руки документы и стал их изучать.

– Почему вы до сих пор не встали на учет в комендатуре? – спросил его капитан. – Да и в штабе, похоже, вы никогда не служили. Проследуйте с нами…

Капитан не договорил. Острый, как бритва нож перерезал ему горло. Схватившись за горло руками, офицер завалился на бок. Стоявшие рядом с ним солдаты словно впали в ступор. Лесник всадил по самую рукоятку нож одному из бойцов в грудь, то того тот захрипел и повалился на землю.

– Не убивайте! – прошептал другой боец и попятился назад.

Споткнувшись, он упал. Он умер моментально, не издав даже крика. Лесник нагнулся, поднял с земли, выпавшие из рук капитана документы, сунул