Игорь Тихоненко - Бравые казаки Часть II "Людас" Страница 7

   Родительский дом находился в низине. Подъехав, Головань слез с коня, подошел к хате и постучал в окно. Отворилась дверь, и на порог вышла его мать. Если и существу­ют какие-то национальные признаки, то маму Игната можно представлять, как типичную украинку: фигура средней полноты, открытое добродушное лицо, глаза цвета не­ба, русые волосы, заплетенные в тугую косу, уложенной в кольцо на затылке. Поверх волос цветная косынка, завязанная сзади. Сорочка - вышиванка, темно-синяя юбка, перехваченная поясом на месте, где раньше была талия, черные сапожки. Поверх юбки - фартук - это обязательная часть одежды так, как целый день приходится занимать­ся хозяйством. Головань подумал: "Интересно, мама когда-нибудь его снимает? Сколько её помню, он всегда на ней"

   Увидев сына, женщина, не сказав ни слова, сразу обняла его и заплакала.

   - Мамо, что же Вы плачете? Я же приехал, живой и здоровый.

   Женщина вытерла передником глаза и сказала:

   - То, я от радости, сынку. Ты надолго приехал?

   - Завтра уже поеду,- с грустью сказал Игнат.

   Мать снова заплакала. Потом, как будто очнувшись, проговорила:

   - Да, что же это я тебя на улице держу. Проходи в хату, садись, отдыхай с дороги. А я отцу побегу скажу про радость. Он на реке рыбу ловит. Может, ты есть хочешь? Я сейчас, мигом соберу.

   - Мамо, не беспокойтесь. Я сам пойду батьку найду.

   - Хорошо, сынок. А я угощение приготовлю, да гостей позову. Если бы знала, что ты приедешь, все заранее наготовила бы. Ой, Боженьки, с чего начинать?- суетилась Мария Ивановна, так звали мать полковника Голованя.

   Игнат прошел через двор, пересек огород и вышел на берег речки, поросшей камышом. У самой воды начинались деревянные мосточки, уходящие вглубь очерета. Игнат вспомнил, как он еще мальчишкой, ходил по этим доскам с отцом на рыбалку. Здесь ничего не изменилось. Только, наступая на мост, он заметил, что деревяшки сильно прогибаются под его весом.

   "А раньше такого не было,- подумал Головань,- видать тяжелее я стал"

   Дело шло к вечеру. Солнце, натрудившись за день, уже собиралось бухнуться за горизонт в воздушный океан, чтобы немного освежиться от своей же жары и отдохнуть до утра. Камыш, предчувствуя ночную прохладу, толкаемый речным ветром, зашумел веселее. Нахальные лягушки, повылазив на берег, своим квакающим хором, пытались доказать всем остальным обитателям реки, что здесь - самые главные они!

   Полковник хотел незаметно подойти к отцу, но тот, очевидно, обратил внимание на качающиеся доски мостка, поднялся и оглянулся. Игнат тем временем шагнул на помост. Мужчины оказались лицом к лицу. Степан Моисеевич смотрел на сына и улыбался. Он взял его за плечи и сказал:

   - Э, какой ты стал. Настоящий казак.

   Отец с сыном обнялись.

   - Мать уже видел?- поинтересовался Степан Моисеевич.- Вот радости то ей будет.

   - Видел. Она уже побежала по соседям рассказывать.

   - Ну, то пойдем до хаты, сынку.

   - А как же рыба?

   - Да, Бог с ней. Куда она из реки денется? Подождет. Не каждый день у меня такая радость.

   Казаки подошли к дому. Во дворе уже собрались соседи. Женщины суетились, помогая матери Голованя накрывать на стол. Мужчины стояли, степенно разговаривая ме­жду собой. Видя, идущих Игната с отцом, от беседующих отделился один казак и пошел навстречу Голованю. Расставив в стороны руки, он весело проговорил:

   - Здорово, племянник. Давно ты не заезжал в наши края. Да, у тебя, похоже, полковничий пернач за поясом. Да, ты... Вы, никак, уже полковник?- замялся подошедший дядя Игната Олег Дубовой.

   - Ну, что ты завыкал? Полковник я, полковник,- сказал, улыбаясь Головань, и обнял родственника.

   - Пойдемте в хату, казаки,- пригласил гостей отец Игната, и все начали заходить в дом.

   В большой комнате уже были накрыты столы, стоявшие вдоль стен. Все расселись. Встал Степан Моисеевич и сказал:

   - Выпьем за моего сына. Спасибо ему, что нас с матерью не забывает. Вот, приехал навестить.

   Казаки выпили по полной чарке, а женщины только пригубили. Рядом с Игнатом сидела мать, прислонившись к нему. Казалось, её не интересует, что происходит вокруг. Радость от встречи с сыном заполнила сердце Марии Ивановны настолько, что весь остальной мир перестал существовать. Гости выпили еще по чарке. Разговоры стали оживленнее.

   - Скажите, пан полковник, а крепко побили татар у Перекопа?- поинтересовался старый казак, сидящий возле отца Голованя.

   - Да, думаю, что не скоро теперь появится желание у хана Герея пробовать нас на крепость,- ответил Игнат.

   После этих слов, казаки одобрительно загомонили. Распалившийся, то ли от горилки, то ли от услышанного Олег Дубовой выпалил:

   - И я поеду на Запорожье. Ей Богу, завтра же и поеду. Возьмешь меня с собой, Игнат?

   - Завтра поговорим,- сдержанно ответил полковник.

   Головань обратил внимание, что сидевшая за столом напротив девушка, лет восемнадцати, не сводит с него глаз. Он пристально посмотрел на неё, и когда их взгляды встретились, она опустила голову.

   - Мамо, а кто-то, такая, сидит за столом напротив? Вон, возле окна.

   Мария Ивановна, как будто очнулась, посмотрела и сказала:

   - А, да то Леся, Виниченкова дочка. Гарная дивчина. А што, сынку?

   - Нет, ничего. Я просто так спросил.

   Гости уже развеселились до такой степени, что требовалось выпустить скопившуюся внутри энергию от принятых градусов.

   - Игнат, а ну, спой нам песню, как раньше бывало, пел,- попросила женщина, сидящая рядом с матерью Голованя.

   - А про что же петь, тетка Горпина?- задал вопрос Игнат.

   - Про любовь, хлопче, про любовь.

   Молодой полковник посмотрел на Лесю и запел:

Чи кохаю тебе мила,хто ж про таке знає.Та як гляну в тво§ очі, серце завмирає.Від твого дотику, квіти розквітають.Від твого голосу, зірки в небі сяють.Як тебе не бачу, душа відлітає.А твоя поява, життя возвертає.

   Все молча, слушали Голованя. Тетка Горпина поднялась и весело проговорила:

   - Хватит грустить. Айда во двор танцевать. А ну, заиграйте нам веселую.

   Гости дружно повалили на улицу, где уже вовсю старались музыканты. Не успел Игнат выйти во двор, как к нему подбежала Леся, и потащила его за руку в середину танцующих.

   - А што, пан полковник танцует так же хорошо, как и поет?- игриво спросила Голованя девушка, кокетливо поглядывая на него.

   - Ох, дивчина,- ответил Игнат, покачав головой, и весело пустился в пляс.

   Леся не отводила взгляда от Голованя, сверкая бесовскими огоньками из своих глаз. Гости закружились в вихре задорного украинского танца. Плясали все, и стар, и млад. При этом выкрикивали танцевальные приговорки: