Александр Грязев - Калифорнийская славянка Страница 70

— Будет сделано, Иван Александрович, — кивнул Тараканов.

— На обратном пути сюда наберите в бочонки пресной воды где-нибудь в ручье, тут их много, а к вечеру возвращайтесь на шхуну. Нас не ждите.

— А вы?

— А мы пойдём на байдарах вдоль берега на норд, покуда погода позволит. Морем ли, сушей ли, доберёмся до тех мест, где мой приятель обитает — один из тамошних вождей. Поговорить с ним надобно. Добро?

— Добро, — сказал Тараканов.

— Добро, — повторил за ним Сысой Слободчиков.

— Ну, тогда за дело, братцы, — заключил Кусков и первым пошёл с берега к воде.

По пути Иван Лихачёв насобирал в суму камней и, остановившись, стал рассматривать их да разбивать небольшим молотком. Кусков это заметил и подошел к рудознатцу.

— Понимаю твоё нетерпение, Иван, — сказал он. — Вот обоснуемся, то отпущу тебя в горы. Чую я, что там много добра всякого для твоего дела будет.

— Поскорей бы, — вздохнул Иван.

Кусков и его спутники шагали по густой траве, пробираясь через заросли кустарника, но не приближаясь к недальней кромке большого соснового леса. Иван Александрович иногда останавливался и оглядывал местность, словно искал какие-то приметы давно забытого им пути.

Когда в очередной раз Кусков остановился, чтобы оглядеться, Сысой Слободчиков с сомнением сказал ему:

— А может, не тут ищем да не туда идём, Иван Александрович?

— Нет, Сысой, именно туда. Ведь я бывал в этих местах и не мог теперь ошибиться. Береговые мивока обитают здесь. Просто, как и все тут, этот народец кочующий. Но я знаю, что их поселение можно найти по высокому шесту с пучком птичьих перьев на вершине. Так что смотрите внимательнее.

Все двинулись дальше и шли до тех пор, пока Иван Лихачёв, шедший чуть в стороне, вдруг закричал:

— Дым!.. Вижу дым!

И он показал рукой на кустарник у самой кромки леса. До него было ещё далеко, но если присмотреться, то и вправду можно было заметить легкий дымок, поднимавшийся над кустами. Все ускорили шаг, но, подойдя к месту, откуда поднимался дым, увидели лишь тлеющий костерок и несколько хижин-шалашей индейской деревни, сделанных из ивовых прутьев и покрытых травой и листьями.

Людей в деревне не было, хотя перед каждым шалашом тлел свой маленький костерок.

Кусков увидел перед одной, в беспорядке разбросанных по кустарнику хижин, воткнутый в землю шест, к вершине которого были привязаны птичьи перья.

— Вот он — знак вождя, и вот его жилище. Стало быть, вождь мивока Валенилла где-то здесь.

— А чего народу нет? — спросил кто-то Кускова.

— Испугались нас, вот и убежали, — ответил Кусков.

— Пойдём тогда поищем их, покричим.

— Они ещё дальше убегут.

— Чего им бояться-то?

— Индейцы нас давно заметили и, возможно, приняли за испанцев, которых они боятся и ненавидят люто.

— За что?

— Те жестоко с ними обращаются. Даже часто убивают.

— А как же нам теперь этих индейцев найти?

— Сделаем так, — сказал Кусков, поразмыслив. — Оставим тут, у шеста, несколько подарков-вещиц, а сами уйдём. Недалеко. Индейцы же непременно сюда придут, когда нас не будет, и убедятся, что мы не враги их, не испанцы.

Иван Александрович достал из сумы холщевый плат, расстелил его у шеста и положил свои вещи: такую же холщевую рубаху, бусы на нитке. Кто-то добавил нож, деревянные ложки. Вдобавок ко всему Кусков снял и положил на холстину свою фуражку с лакированным кожаным козырьком.

Затем он и его люди ушли в сторону от деревни, но так, что было видно и шест.

А через некоторое время к шесту с перьями на вершине, осторожно ступая и оглядываясь, подошёл один из индейцев, потом ещё один и они о чём-то стали говорить, показывая на подарки, но не беря их в руки. Затем один индеец пустился бегом в густой лес и вернулся к хижинам с довольно высоким индейцем, за которым шла целая толпа соплеменников.

Высокий здоровяк был так же темнокож, как все его собратья, а из одежды на нём была лишь набедренная повязка. Но всё же он отличался от других своим белым бисерным ожерельем, свисающим с шеи на грудь и налобной лентой из мелких птичьих перьев. Его чёрные и густые волосы были забраны почти на самом темени в большой, перевязанный лентой, пучок с деревянной заколкой.

Индеец подошел к шесту, с интересом потрогал подарки, а когда увидел фуражку, то и вовсе обрадовался. Потом примерил рубаху и радостно воскликнул:

— Хойбо! Апихойбо Иван!

Он что-то сказал одному из собратьев и тот стремглав побежал в ту сторону, куда скрылись неожиданные гости.

А Кусков и его люди сидели под кустами, когда прибежавший по их следам индеец натолкнулся на них. Но он даже не испугался, а, подойдя к Кускову, громко сказал:

— Апихойбо Иван. Вождь Валенилла ждёт тебя и твоих людей.

— Я так и знал, — радостно улыбаясь, сказал Иван Александрович. — И не ошибся, слава Богу. Веди нас к Валенилле… Пошли, братцы.

Все двинулись обратно к индейской деревне и Фёдор, все время с любопытством наблюдающий за происходящим, спросил Кускова:

— А что это он тебя Иван Александрович, таким словом-то назвал?

— Хойбо на их языке означает — начальник, а апихойбо — большой начальник. Сей человек — переводчик вождя, и он меня знает, — кивнул Кусков на быстро идущего впереди индейца. Валенилла встретил Ивана Кускова с радушием и улыбкой.

— Апихойбо Иван! — раскинул он для объятия руки. — Вот я и дождался тебя.

— Да, брат Валенилла, и я рад встрече с тобой на твоей земле, как и обещал.

— Приветствую брата Ивана, приглашаю всех его людей в мою хижину.

— Погоди, Валенилла. Сперва скажи, сделал ли ты дело, о котором я просил тебя? Подыскал ли ты место для нашей оседлости?

— Я хотел сказать тебе о том в хижине, но если ты торопишься, то говорю: я всё сделал и выбрал место для твоего поселения на моей земле.

— Тогда, брат Валенилла, прямо сейчас и пойдём на то место. Там и поговорим обо всём.

— Пойдём, апихойбо, — с готовностью согласился Валенилла.

Во время этого разговора Фёдор Корюкин, оглядывая индейцев, заметил девушку-индеанку. Она тоже заметила взгляд Фёдора и, смутившись, спряталась за спинами людей.

— Ну что, брат Фёдор, не присмотрел ещё себе невесту? — кивнул в сторону туземцев Иван Лихачёв.

— Да будет тебе… Какую ещё невесту. И в мыслях нет. Так уж и сразу.

— Ну, не сразу, конечно. Погулять можно… Зато, смотри, какой выбор девок-то.

— Вижу… Да только они не такие, как у нас. Непривычно как-то. Голые ведь совсем.