Кристиан Жак - Возвращение фараона Страница 71

Фараон больше не занимался садом, вместе с военачальниками он изучал большую карту Азии, разложенную на полу зала советов. Воины почтительно склонились перед визирем.

– Могу ли я говорить с вами, мой повелитель?

Рамсес отпустил военачальников и сказал:

– Мы готовы биться, Пазаир, армия Сета уже развернулась вдоль границы. Наши разведчики подтверждают, что азиатские княжества объединяются, чтобы мобилизовать как можно больше воинов. Противостояние будет страшным. Хотя мои полководцы советуют мне атаковать первым, я предпочитаю не торопиться. Я мог бы поклясться, что будущее принадлежит мне!

– Мы избежим битвы, мой повелитель.

– С помощью какого чуда?

– Золота одного заброшенного месторождения.

– Этим сведениям можно доверять?

– Экспедиция уже в пути. У них карта, которую нарисовал Сути.

– Качество золота подходящее?

– Азия будет удовлетворена.

– Что хочет Сути?

– Пустыню.

– Ты серьезно?

– Он вполне серьезен.

– Пост начальника стражей пустыни ему подойдет?

– Возможно, он мечтает лишь об одиночестве.

– В его котомке еще одно чудо?

– Сути хочет знать всю правду. Он предложил объединить несколько близких мне людей, которые доказали свою верность, и не скрывать истинных причин вашего отречения.

– Тайный совет...

– Решающий военный совет.

– Что ты об этом думаешь?

– Я не справился с возложенной на меня задачей: не нашел Завещания богов. Если вы облечете меня полномочиями, я соберу все наши силы для решающего сокрушительного удара.

С Силкет снова случился истерический припадок. Уже третий с прихода зари. Трое лекарей сменяли друг друга у ее изголовья, впрочем, без особого успеха. Последний прописал ей наркотическое вещество, надеясь, что глубокий сон вернет ей разум. Проснувшись в середине дня, она начала бредить, пугая домочадцев своими криками и конвульсиями. Новая доза успокаивающего средства подействовала, хотя ее последствия были ужасны: ухудшение работы мозга и разрушение кишечной флоры.

Бел-Тран принял решение, которое само напрашивалось. Он пригласил писца и продиктовал ему список имущества, которое он завещал своим детям, сведя то, что предназначалось жене, до минимума, полагаемого по закону. Вопреки обычаям, он еще раньше составил очень детальный договор, который уполномочивал его распоряжаться имуществом супруги в том случае, если она окажется неспособной к этому. Бел-Тран заставил трех хорошо оплаченных лекарей подтвердить ее сумасшествие. Снабженный этими документами, Бел-Тран остался единственным, кто имел родительскую власть над детьми, за образование которых Силкет не несла больше ответственности.

Царица-мать оказала ему услугу, показав настоящую природу его жены: неуравновешенное существо, иногда ребяческое, иногда жестокое, неспособное занимать место у власти. Послужив ему украшением на приемах и пирах, она стала обузой.

Где за Силкет будет лучший уход, как ни в специальной лечебнице, отведенной для умалишенных? Как только она будет в состоянии совершить путешествие, он отправит ее в Ливан.

Оставалось лишь составить акт о разводе, незаменимый документ, потому что Силкет еще жила в доме принадлежавшем семье. Бел-Тран не может ждать ее отъезда. Освобожденный от нее, он будет готов штурмовать последнюю ступень, отделяющую его от исполнения заветной мечты. Таким образом многие приходят к власти, освобождаясь от бесполезных попутчиков.

Египет ждал паводка. Земля потрескалась; сожженная, иссушенная обжигающим ветром, она умирала от жажды, ожидая питающую ее воду, которая скоро возьмет приступом берега и отодвинет границы пустыни. Глухая усталость угнетала людей и животных, пыль вновь покрыла деревья, последние частички истощенной зелени пожухли. Тем не менее усилия не ослабевали: рабочие отряды сменяли друг друга, занимаясь очисткой каналов, починкой колодцев, укреплением плотин, поднимая осевшую землю и закупоривая расселины. Детям было поручено наполнить кувшины сухими фруктами, основной пищей на то время, пока вода затопит поля.

Возвращаясь из Пер-Рамсеса, Пазаир чувствовал страдание и надежду земли. Не столкнется ли завтра сам Бел-Тран с той силой, которую он так опрометчиво выпустил? Тот порядок, о котором он мечтал, разобьет союз страны с богами и природой. Нарушив хрупкое равновесие, которое соблюдали до сих пор девятнадцать династий фараонов, глава Двойного Белого дома оставил бы поле действий свободным для сил зла.

На набережной главной пристани Мемфиса Кем и сторожевой павиан ожидали визиря.

– Поглотителем теней был Джуи, – сообщил нубиец.

– Виновен ли он в смерти Беранира?

– Нет, но он был смертоносным орудием Бел-Трана. Это он пытался вас убить.

– Ты его задержал?

– Убийца не простил его. Я продиктовал все свидетельства писцу, в них содержатся заявления против Бел-Трана, имена и даты. Теперь вы в безопасности.

Сопровождаемый Северным Ветром, который нес бурдюк с холодной водой, Сути приблизился к Пазаиру.

– Рамсес согласился? – нетерпеливо спросил он.

– Да.

– Собери свой совет, я готов к битве.

– Но прежде я бы хотел завершить последнее дело.

– Время не ждет.

– Гонцы, что несут мои послания о созыве совета, уже отправились в путь. Совет начнет собираться с завтрашнего дня.

– Это твой последний шанс.

– Последний шанс Египта.

– Что это за последнее дело?

– Я ничем не рискую, Сути.

– Позволь мне тебя сопровождать.

– Согласитесь хотя бы на присутствие Убийцы, – предложил Кем.

– Невозможно, – ответил визирь, – я должен быть один.

В тридцати километрах к югу от некрополя в Саккаре находилась местность Лишт, которая существовала еще во времена Среднего царства, в эпоху мира и процветания. Здесь высились храмы и пирамиды фараонов Аменемхета I и Сенусерта I, могущественных царей двенадцатой династии, которая сделала Египет счастливым после периода смут. Вот уже семь столетий сохранялась память о знаменитых правителях. Заупокойные жрецы каждодневно славили их, чтобы душа умерших фараонов присутствовала на этой земле и вдохновляла действия их наследников.

На расположенной неподалеку от оазиса пирамиде Сенусерта I велись восстановительные работы: устраняли разрушение части ее облицовки белым известняком, добытым в карьерах Туры.

Колесница Бел-Трана, управляемая старым офицером, остановилась у дороги, ведущей к пирамиде. Глава Двойного Белого дома нервно выпрыгнул из повозки и позвал жреца. Его возбужденный голос был неуместен здесь, в сердцевине тишины, окружающей эту местность.